Разведка "под крышей". Из истории спецслужбы - Михаил Болтунов

Особенность работы Игнатьева была еще и в том, что кроме добывания разведданных на него возлагалось множество иных обязанностей: следить за размещением и выполнением русских военных заказов во Франции, участвовать в обеспечении тыловой деятельности русских воинских частей, находящихся на территории этой страны, в качестве представителя командования России вести различные переговоры, поддерживать связь между союзными армиями.

«…Наш Генеральный консул, престарелый Карцов, — напишет позже Алексей Игнатьев, — как и все посольские коллеги, считал ответственным за судьбу русских граждан во Франции именно меня — военного агента. Наши граждане без оформления официальными властями их отношения к военной службе могли быть отправлены во французский концентрационный лагерь».

Пришлось и эту работу взять на себя.

После октября 1917 года он встал на сторону советской власти и сохранил крупные денежные средства Российской империи, положенные на его имя в банке. Миллионы рублей были переданы представителям СССР.

После возвращения на родину Игнатьев служил в Советской армии и в 1943 году получил высокое звание генерал-лейтенанта.

Сербия, как и Франция, была союзником Российской империи в войне против Австро-Венгрии и Германии. Там работал на посту военного агента полковник Виктор Артамонов. До приезда в Белград он два с лишним года занимал соответствующую должность в Греции. Так что имел достаточный опыт и знания. Однако с началом войны сообщил в ГУГШ, что имевшаяся у него агентура «… была совершенно парализована австрийцами, не останавливавшимися перед принятием таких мер, как поголовное заключение в тюрьму, а часто и расстрел всех более или менее видных народных деятелей южного славянства».

Генштаб, конечно, понимал трудности Артамонова, но тем не менее требовал развединформацию. И полковник благополучно получал ее от сербов до тех пор, пока австро-венгерская армия не была изгнана с территории Сербии. И вот тут Виктору Алексеевичу пришлось заняться созданием своей агентурной сети. Сам он никого не вербовал, хотел поначалу использовать для этой цели сербских офицеров, но потом передумал и получал сведения из разведотдела Верховного командования Сербии.

В Греции обязанности по организации агентурной разведки возлагались на военного агента полковника Павла Гудим-Левковича, а в Болгарии на подполковника Александра Татаринова.

Павла Павловича, как он сообщал в ГУГШ, пугала «полная оторванность Греции, немецкий террор, что делало попытки разведки почти безнадежными». Генштабу так и не удалось заставить работать своего греческого военного агента, и в 1916 году он был отозван в Россию.

Александр Татаринов, в отличие от своего коллеги, в достаточно короткий срок развернул агентурную сеть и уже в ноябре 1914 года получил первые сведения о дислокации турецких корпусов в европейской части Турции.

Агенты Татаринова отслеживали также транзит через Болгарию в Турцию военных грузов из Германии.

Кроме добывания разведданных Александр Александрович умело организовывал и так называемую активную разведку, то есть диверсионные акты. Сохранились архивные документы в которых указывается, что в Бургасе взорвали цистерны с бензином, следовавшие в Турцию и сделано это «агентами полковника Татаринова».

Что же касается развертывания агентурной сети военным агентом в Лондоне генерал-лейтенантом Николаем Ермоловым, то оно практически не велось.

«…Материал, доставляемый военным агентом в Америке, являясь совершенно несистематическим и даже случайным, совершенно не обрисовывает положения дел в Америке…» Такую оценку работы агента полковника Александра Николаева дает Огенквар в ноябре 1916 года.

В Японии военный агент Российской империи генерал-майор Владимир Самойлов фактически уклонился от агентурной работы.

Таков краткий экскурс деятельности Главного управления Генерального штаба по организации и ведению агентурной разведки под руководством военных агентов в годы Первой мировой войны. Другое важнейшее направление этой работы — создание в нейтральных странах агентурных разведывательных организаций мы рассмотрим в следующей главе книги.

Напомню: перед Первой мировой войной Главное управление Генерального штаба имело в Западной Европе всего одну действующую агентурную организацию № 30 под руководством полковника Отдельного корпуса жандармов Владимира Лаврова. Однако данных о том, что она работала в военный период, нет. Вторая организация, которой был присвоен номер 31, во главе с жандармским офицером Михаилом фон Котеном находилась в стадии формирования и оказалась проваленной.

Таким образом, ГУГШ в августе 1914 года столкнулось с трудно разрешимой проблемой — созданием агентурных организаций в ходе войны. Обстановка требовала скорых и энергичных действий, но на деле эта работа оказалась опасной, сложной и, к сожалению, не всегда действенной.

Дальнейшее развитие в этот период получило «крышевое» направление в деятельности разведки. Использовались различные формы прикрытия, но основными были — корреспондентская (под видом сотрудников журналов, газет, телеграфных агентов), торгпредская (агенты на должностях секретарей, помощников торговых представителей) и родственная (использование родственных связей и знакомств).

Первыми свои услуги Огенквару по развертыванию агентурной разведки за рубежом предложили корреспонденты Петроградского телеграфного агентства Сватковский и Янчевецкий. Один из них работал в Бухаресте, другой в Вене. Они убеждали руководство разведки, что имеют за рубежом обширные связи и готовы послужить Отечеству.

МИД рекомендовал Янчевецкого как человека вполне заслуживающего доверия и хорошо знающего Турцию. Было, правда, одно обстоятельство, смущающее офицеров разведки: по неофициальным данным, их будущий агент имел большие долги, и скорее всего, именно это обстоятельство толкнуло его на сотрудничество. Но, надо учитывать, что началась война, возникла острая потребность в разведывательных сведениях, и Генштаб решил попробовать Янчевецкого на разведработе.

Сватковский, в свою очередь, пытался заинтересовать не только разведку, но и Министерство иностранных дел. Он предложил развернутый план по сбору сведений по Австро-Венгрии. План этот настолько был хорош на бумаге, что его полностью поддержал министр иностранных дел С. Сазонов. Корреспондент расписал, как он, находясь в Бухаресте и Софии, станет посылать доверенных лиц в Австро-Венгрию и Германию. Далее он создаст центральную штаб-квартиру в Цюрихе. Агенты, возвращающиеся из разведпо-ездок, будут прибывать в Цюрих, привозя сведения и документы. Из штаб-квартиры все это будет передаваться в Петроград по телеграфу. Предлагалось также создать подобную сеть в Дании.

Глава МИДа Сазонов передал план на утверждение Председателю Совета министров Горемыкину. Он сопроводил его разъяснениями, сколь скудны и недостоверны сведения по Австро-Венгрии и Германии сегодня, и просил утвердить план Сватковского.

Будущий резидент от личного вознаграждения отказывался, но просил единовременно на развертывание организации 8 тысяч рублей и по 2600 рублей ежемесячно в будущем начиная с 1 ноября 1914 года. Как ни странно, но Совмин принял положительное решение. Государь утвердил его.