ГЗ. Жизнь и смерть в главном заповеднике российских студентов - Александр Ермак

– Можно, я вас провожу? У меня осталось несколько вопросов, касающихся университета…

– Да, пожалуйста, – легко разрешила она.

Мы пошли рядом. Я заметил:

– Вы с такой любовью рассказываете об университете, – и спросил. – Наверное, сами здесь учились и жили?

Вера улыбнулась:

– И да, и нет. Училась в МГУ, но жила не в ГЗ.

– Дома с родителями, – догадался я.

– Ой, – Вера отмахнулась. – Слава богу, нет.

– Почему, слава богу?

Она объяснила:

– Ну, потому что тот, кто живет дома, лишь на половину познает студенческую жизнь. В общежитии ты оторван от родителей, привычных друзей, привычной обстановки. Здесь же все новое. В общежитии ты впервые в жизни получаешь полную самостоятельность, учишься распоряжаться собой, своими отношениями с соседями по жизни. А они не всегда паиньки… На твою голову обрушивается дикое количество новой информации от новых друзей, приятелей и просто знакомых, да даже и от совсем незнакомых… Я жила, нет, я варилась, кипела в прекрасном общежитии, в ДАСе. Я о нем рассказывала… Да, вы сами это здание должны были в кино видеть.

– Я? В кино?

– Да, помните фильм «Ирония судьбы или с легким паром». В нем главный герой мимо огромных стеклянных стен-окон ДАСа проходит. Наверняка, ведь вы это кино видели.

– Наверняка, – я был весьма неудовлетворен. – Значит, вы не в ГЗ жили?

– Нет.

Увы, увы… Но на всякий случай спросил:

– А не слышали историю о черном аспиранте?

– Слышала, – сказала Вера и приговорила. – Байки.

– Да, – согласился я, – мне тоже так думается. А еще какие-то интересные истории, мифы из жизни университета знаете?

Вера задумалась:

– Да как-то ничего уж такого особенного на ум не приходит. Были у нас любовные драмы и экзаменационные комедии. Но это, как у всех студентов, во всех вузах… Единственное, что у нас было очень особенным – трамвайный маршрут.

– Трамвайный маршрут? – не понял я.

– Да, – улыбнулась Вера. – Это из студенческого черного юмора. Хотя вполне на реальной основе…

– Да-да, продолжайте, – не терпелось мне услышать, может быть, хоть что-нибудь полезное.

Вера кивнула:

– Студенты часто пользуются трамваем маршрута 26. Он отходит от станции метро «Университет», останавливается как раз у общежития ДАС, а дальше у психиатрической больницы имени Кащенко, и еще дальше – у Даниловского кладбища. Улавливаете юмор?

– Да, – все понял я, – Студенческий маршрут: Университет, общежитие, психушка, кладбище… В общем-то не очень смешно.

– Пожалуй, – согласилась Вера, – но студентам, тем не менее, забавно…

Я задал еще несколько вопросов, но ничего интересного больше от Веры так и не услышал.

Мы дошли до станции «Университет». Я распахнул перед Верой дверь в метро:

– Спасибо.

Она кивнула:

– Да не за что. Всего доброго.

– Всего…

Я шел обратно по приуниверситескому парку вновь разочарованный. У меня нет новых версий. У меня нет старых версий. У меня нет никаких версий. «ГЗ» смотрел на меня сверху вниз. С укором, что ли…

Прошло несколько дней. Я мотался по городу и области, по заданию главного редактора занимаясь новым расследованием. Но ГЗ, конечно, не шло из головы. Между делом я позванивал Жанне – она не отвечала. Но никуда, никуда не денется – успокаивал себя – найду ее на уже совсем скором собрании каббалистов.

Очередное утро. Собираюсь на работу. Зоя куда-то вышла. Вернулась очень взволнованной:

– Оказывается, на днях возле ГЗ девушку убили, аспирантку. Мне только что Рита в коридоре рассказала. Ну, Рита, ты ее знаешь…

– Веснушчатая.

Зоя кивнула:

– Она самая. Так вот, у нее знакомый сержант в нашем отделении милиции есть, ничего так, симпатичный. Он ей сказал про убийство…

Возле ГЗ убили девушку… Странно, что я ничего не знаю. У меня же в редакции сводка происшествий каждый день перед глазами. Неужели прозевал что-то? И тут же глубоко в сознании ощутил смутное подозрение:

– Как фамилия, имя той девушки – аспирантки убитой?

Зоя пожала плечами:

– Не знаю. Рита не сказала. Зачем тебе?

Я сел за компьютер, через электронную сеть залез в редакционный архив сводок происшествий и быстро нашел сообщение, которое по непонятной причине оказалось мною непрочитанным:

«Ночью 15 февраля 2007 года на территории МГУ было совершенно убийство аспирантки. На пересечении улицы Лебедева и Ломоносовского проспекта сотрудники милиции обнаружили лежащую без сознания 23-летнюю аспирантку МГУ с разбитой головой. Девушку доставили в больницу, но через два часа, не приходя в сознание, она скончалась.

По заключению судмедэкспертов, девушку девять раз ударили тяжелым предметом по голове. Похищенную сумку обнаружили пустой в 200 метрах от места происшествия. Основная версия случившегося – убийство с целью грабежа…»

Сообщение имело заголовок «Ограбление на улице Лебедева». Поэтому, наверное, я и не обратил на него внимание – ни слова об МГУ.

Я перечитал начало сообщения:

– 15 февраля… 15 февраля…

«Это случится 15 февраля». Знакомая дата. О ней на собрании каббалистов говорил парень, который спорил с ними. Я еще тогда долго думал, что слышал или видел где-то уже фразу «Это случится 15 февраля». Потом пытался догадаться, что же должно случиться 15 февраля. Но после ликвидации черного аспиранта как-то подзабыл об указанной дате. И, как теперь выясняется, напрасно. Прогноз сбылся. 15 февраля случилось…

Да, надо обязательно встретиться, поговорить с парнем, что дает такие ужасносбывающиеся прогнозы. Вот только, где его найти? Ответ был прост: там же, где я видел его и прошлый раз. Может быть, он снова придет на собрание каббалистов. Значит, там увижу и Жанну, и того парня. Поговорю с обоими.

Но вечером Лиля не обрадовала:

– Не будет у нас собрания.

– Почему?

Лиля вздохнула и указала пальцем куда-то вверх:

– Запретили. Оттуда.

– Оттуда? – не понимал я. – Высшие каббалистические силы?

Лиля посмотрела на меня с упреком:

– Высшее руководство университета.

– Но почему? – снова не понимал я.

Лиля теперь уже грустно посмотрела на меня:

– Наверное, уже слышал, что убили девушку-аспирантку?

– Да, – подтвердил я.