Посол в запретную зону - Евгений Гуляковский

— Его нужно немедленно выгнать! — Елена продолжила нападки на несчастного зверя. — Неизвестно, как он поведет себя ночью. Он может начать кусаться.

— Он не будет кусаться. И вообще я не позволю выгонять зверя на верную гибель! — Олега прервал чудовищный раскат грома. — Слышите, что творится снаружи? Это его пещера, а мы здесь просто незваные гости!

В конце концов Олегу удалось отмести все возражения Елены и, воспользовавшись своим, официально пока не подтвержденным правом старшего в группе, он настоял на том, чтобы зверя оставили в покое. Правда, за это ему пришлось пожертвовать своим уютным, сухим местечком в углу пещеры и переместиться туда, где только что лежала Елена.

Здесь стоял не слишком неприятный слабый мускусный запах зверька. А песок на полу оказался изрядно подмоченным проникавшей снаружи водой. Пол в этом месте, как нарочно, понижался, и вся вода, которой удавалось попасть в пещеру, стекала теперь под Олегово ложе. Вскоре ему пришлось встать и ползком заняться устройством более высокого ложа из заплечных мешков с провизией и свободным снаряжением.

Хозяин пещеры отнесся к его действиям с явным одобрением, поскольку сразу же взобрался на высокую лежанку, оставив Олегу лишь узкую полоску пространства между холодной стеной и своим теплым тельцем. Казалось, его совершенно не беспокоило столь близкое соседство человека.

— Посмотри, какие у него зубы! Немедленно выгони этого зверя! От него воняет, и он нас всех искусает ночью, когда мы заснем! — вновь начала свои Нападки Емец.

Но Олег остался непреклонен и не дал в обиду хозяина приютившего их жилища. Возможно, именно Поэтому ночь прошла спокойно.

К сожалению, утро здесь наступало слишком поздно, и после восьми часов полноценного сна они проснулись в кромешном мраке. Оба спутника Фронты давно скрылись за горизонтом, а до восхода солнца оставалось еще не меньше десяти часов.

Двигаться во тьме, в мире, принадлежавшем хорстам, было бы безумием, и всё, что им теперь оставалось — это терпеливо ждать рассвета.

Можно приспособиться к смене часовых поясов, можно даже поменять местами день и ночь — если этого, к примеру, требуют условия космического полета, но человеческий организм с трудом приспосабливается к смене дневных циклов, по протяженности равным почти двум земным суткам.

Труднее всего ждать мучительно долгого рассвета, когда кажется, что солнце навсегда заблудилось где-то на противоположной стороне планеты и новый день никогда не наступит.

Они позавтракали сухими ломтями мяса из рациона вольных и галетами из неприкосновенного пайка Олега, честно разделив между всеми это изысканное лакомство.

Последний сухарь Олег, скорее в шутку, предложил Рыжеватому, только что получившему имя за то, что не покинул людей даже тогда, когда они выбрались из его пещерки навстречу сереющему на горизонте рассвету. Он топтался рядом с ними и упрямо не желал никуда убегать.

Вызвав всеобщее удивление. Рыжеватый осторожно взял сухарь из рук Олега и, усевшись на свои широкие задние лапы, стал деликатно его грызть, ухитряясь при этом ни крошки не уронить на землю.

Его передние лапы заканчивались длинными и гибкими пальцами, увенчанными острыми когтями. которые он, при желании, мог убирать, как это делают кошки.

— Быстро ты его приручил, — с уважением заметил Ингруд. — Обычно эти зверьки очень осторожны и держатся подальше от людей. У них есть для этого все основания. Их жир и шкурки высоко ценятся у северных общин.

— Люди довольно часто используют в пищу тех, кого могли бы сделать своими друзьями, — мрачно заметил Олег.

— Кого ты имеешь в виду? — с некоторым подозрением спросила Елена, словно предполагала, что он и ее относит к категории потенциально съедобных.

— Например, медведей или лосей. Эти животные обладают своеобразным разумом, но в элитных ресторанах до сих пор подают блюда из медвежатины. Что уж говорить о дельфинах или китах!

— Неужели в твоем мире, «которого отсюда не видно», едят разумных животных? — с откровенным негодованием спросил Ингруд.

— Их не считают разумными. Во всяком случае, официально. Так гораздо удобней проделывать над Ними опыты и использовать в пищу.

— Жестокий у вас мир!

— Это не мир. Это мы сами бываем слишком жестоки.

Покончив с завтраком, они стали собирать свои Нехитрые дорожные пожитки: скатывать успевшие Просохнуть у костра подстилки, упаковывать заплечные сумы и рюкзаки.

Настоящий рассвет все еще не наступил, но сероватого света прятавшегося за горизонтом солнца уже хватало на то, чтобы отыскивать дорогу.

Рыжеватый, усевшись в сторонке, с видимым Интересом наблюдал за их сборами. В какое-то мгновение Олегу показалось, что он почувствовал исходившую от зверька грусть, словно тот понимал, что вскоре придется расстаться со своими новыми друзьями.

— Пойдем с нами! — улыбнувшись, предложил Олег Рыжеватому и неожиданно получил мысленный ответ, не оформленный в конкретную словесную форму. Это было просто согласие. Какой-то мысленный кивок, после которого Рыжеватый радостно приступил к сборам, вызвав своими действиями всеобщее изумление.

Он вытащил из глубины пещерки большой плод, напоминавший сухую тыкву, запустил в отверстие, проделанное в его верхней части, лапу и извлек наружу горсть каких-то зерен. Понюхав зерна, словно убеждаясь в их пригодности, он положил «тыкву» и уставился на Олега.

— Хочешь взять это с собой? — спросил Олег и опять получил в ответ отчетливый мысленный кивок. Пришлось ему увеличить вес своего походного рюкзака на добрых два килограмма, но дружба с этим симпатичным животным того стоила. Наконец со сборами было покончено, и они двинулись дальше, не дожидаясь, когда солнце покажется из-за горизонта.

Местность постепенно очищалась от густых зарослей, которые так мешали им вчера вечером, но дорога от этого не стала легче. Кусты сменились болотистыми лужами, обойти которые удавалось далеко не всегда. Ноги вязли в густой грязи, и путники часто проваливались в невидимые грязевые трясины до пояса.

Труднее всего приходилось Рыжеватому. Он ненавидел грязь и воду, и Олег то и дело был вынужден нести его на руках, но нисколько не жалел о своем решении взять с собой этого странного зверя. От

Рыжеватого исходило ощутимое внутреннее тепло. Даже Елена это заметила, несмотря на свое отрицательное отношение к нему. А то, что Рыжеватый беспрекословно позволял Олегу брать себя на руки, вызывало изумление даже у видавших виды охотников.

— Мне кажется, ты ему понравился, — с ехидной усмешечкой заметила Елена. — Странная привязанность, слишком уж за короткий срок она возникла. Что-то вас связывает. Может быть, твои далекие предки несли в себе толику сурочьей крови?

Олег не ответил, провалившись в очередную лужу. В конце концов все промокли настолько, что пришлось остановиться и просушить одежду. Хорошо хоть солнце, показавшееся наконец над горизонтом, исправно справлялось со своими обязанностями, моментально разогрев камни, особенно те из них, чьи плоские сколы были обращены к востоку.