Лефорт - Николай Павленко

Яков Лефорт поделился впечатлениями о своей встрече с двумя другими послами. У него сложилось о них впечатление, ничем не отличавшееся от впечатления других современников: «Первый (Головин. — Н.П.) — плотный мужчина и довольно вежлив; второй (Возницын. — Н.П.) высокого роста, показался мне несколько диким. Говоря по правде, их считают здесь как бы подчиненными моего брата. Теперь они живут в Амстердаме отдельно, каждый со своею свитою, но прежде содержание всего посольства было общее, и они разъединились потому, что только на прокормление трех посланников расходовалось до двухсот талеров ежедневно».

Встретился Яков Лефорт и с царем. Для этого пришлось отправиться в Англию, где царь тогда находился. Встречу своих родственников с Петром устроил Франц Яковлевич. Он обратился к царю с особой просьбой: «Мой брат и три племянника поехали отсюда в Англию поклониться твоей милости; прими их, прошу, милостиво, если можно».

Царь откликнулся на просьбу генерала и принял его родственников весьма милостиво, Яков Лефорт в письме родным оставил описание внешности Петра: «Вы знаете, что государь весьма высокого роста; но встречается, при этом, неприятное обстоятельство: с ним делаются судороги то в глазах, то в руках, то во всем теле. Иногда он поворачивает глазами так, что видны только белки; не знаю, от чего это происходит: надобно думать, от недостатка воспитания. Кроме того, у него беспокойство в ногах, так что он не может стоять на одном месте. Но он хорошо сложен, одет матросом, весьма прост в обращении и ничего больше не желает, как быть на воде».

Петр действительно был часто подвержен судорогам, в особенности в молодые годы. Однако догадка Якова Лефорта о их причинах абсолютно неверна.

Нуждаются в комментариях и высказывания Якова Лефорта о богатстве и роскоши, в которой утопал Франц Яковлевич. Он действительно любил роскошную жизнь и привык к ней в России. Современников поражали дворец, подаренный царем своему любимцу, богатая обстановка, а также уклад жизни генерала-адмирала, отличавшийся роскошью и блеском. Но все это не дает основания считать Франца Яковлевича богатым человеком. Он сам говорил: «Все, что я имею, принадлежит его величеству», — и слова эти отнюдь не относятся к числу декларативных, а отражают его подлинное отношение к собственности. Он являлся как бы пользователем, а не владельцем богатств, находившихся в его распоряжении.

О том, что Франц Яковлевич не был стяжателем и беспечно относился к материальному достатку, как своему, так и членов своей семьи, свидетельствует его суждение о будущем сына. «Я искал своего счастья: пусть и сын мой поищет своего, — говорил он племяннику Петру. — …Я постараюсь научить его всему, что пригодится в жизни, а там пусть позаботится о себе».

Вернемся, однако, к пребыванию Великого посольства в Голландии. Въезд в Амстердам 16 августа 1697 года был обставлен торжественными церемониями. За полмили от города посольство встречали президент и бургомистры магистрата «со многими знатными того города жители, и говорили речь пространную, поздравляя посольство с щастливым прибытием». В распоряжение посольства было предоставлено пятьдесят карет. Карету послов окружали посольские гайдуки «с обухи» и «статские служители». По улицам стояло множество горожан в белых немецких кафтанах, с мушкетами. Посольство двигалось к гостинице под звуки барабанов и пушечную пальбу.

В свите посольства на второстепенных ролях, облаченный в кафтан, красную рубаху и шляпу, находился и Петр. Он прибыл в Голландию в начале августа и обосновался в Саардаме, облюбованном им ранее в качестве места, где ему предстояло постигать тайны кораблестроения. Здесь он снял для жилья глухую каморку, приобрел инструменты, необходимые для корабельного дела, и приступил к работе на верфи.

Однако в небольшом городке царю не удалось сохранить инкогнито. Голландцы, особенно те, кто бывал в Москве, его быстро узнали. Стеснительному Петру это доставило немало огорчений. Прибыв в Амстердам для участия в торжественном въезде посольства, Петр встретился с бургомистром Витсеном и благодаря ему получил возможность сменить Саардамскую верфь на верфь Ост-Индской компании. Директора компании распорядились заложить специальный корабль, чтобы «знатная особа, пребывающая здесь incognito», имела возможность пройти все этапы его сооружения и оснастки. Петр узнал об этом распоряжении на парадном обеде, устроенном посольству властями Амстердама. У него хватило терпения оставаться на приеме только до окончания фейерверка. Как только угасли искры, царь выказал желание немедленно отправиться в Саардам за вещами и инструментами. 20 августа Петр перебрался на верфь Ост-Индской компании и тут же под руководством корабельного мастера Поля вместе с десятью волонтерами начал обучаться корабельному делу. В дела посольства он почти не вмешивался.

Между тем на следующий день после торжественного въезда посольства в Амстердам, 17 августа, послы осматривали ратушу, а вечером «были в комедийном дому», где смотрели комедию «О Купидоне и Еллинской богине». На гостей большое впечатление произвели «многие бои и устрашения адские», а также «дивные танцы». «Статейный список» не преминул упомянуть о почете, оказанном гостям в театре: место, где сидели послы, было устлано коврами и обито сукном, а на столе стояли фрукты и конфеты. Сам приезд в театр сопровождался пышной церемонией.

Девятнадцатого августа для послов был устроен фейерверк на плотах. «А преж смотрения той потехи великие и полномочные послы у Стат в том дому ели, и в ествах и питии было довольство большое, и подчиваны прилежно». 22 августа послам было показано морское сражение в морской гавани, которое наблюдали не только послы, но и жители Амстердама.

Не все визиты великих послов были зарегистрированы беловым текстом «Статейного списка». Как пишет автор источниковедческого исследования о Великом посольстве, черновой вариант «Статейного списка» позволяет нам узнать, что 21 августа 1697 года посольство побывало в нескольких местах «общественного призрения», то есть заведениях социальной сферы. В частности, они нанесли визиты в дом «сирот и детей, где их снабдевают и учат», в место для работающих преступниц, которым «вместо смерти дан живот»; в училище для девочек, в богадельню (дом «старых жен»), в сумасшедший дом, где «бешаные или из ума выступающие люди сидят, всякий в особой полате».

Первого сентября состоялась частная аудиенция великих послов у английского короля Вильгельма III. Для этого послы на яхте прибыли в Утрехт; прибыл сюда и царь Петр. Великие послы выразили желание встретиться с королем еще 23 августа, но тот в ответ передал, чтобы послы обождали «малое время за тем, что зашли у королевского величества трудности в миру с французскою стороною, и тем ныне забавен, а когда получит свободу, и тогда он им, великим и полномочным послам, через своего знать и просить о том будет». Английский король имел в виду трудности, которые пришлось преодолевать на Рисвикском конгрессе, где английские и голландские дипломаты вели переговоры о мире с представителями французского короля Людовика XIV.

В промежутке между 22 августа и 1 сентября послы продолжали осматривать амстердамские достопримечательности: 26 августа «ездили в галанские кирхи, в которых изрядные органы и строение тех кирх древнее и великое, прежде были костелы римские; да великие ж послы были в жидовских синагогах, и в тех показывали великим послам от жидовских раввинов на еврейском письме завет и пророчества, обвиты богатыми материями и стоят в великих шкафах».