Пособие для рыцаря - Николай Космич

— А ты горяч, — спокойно проговорил Гундула. — Но сейчас я прошу тебя лишь об одном: выслушай меня. Видят небеса: после моих слов ты изменишь свое решение.

Калим посмотрел в глаза собеседнику — они были невозмутимы. Кривая полуулыбка засветилась на лице гуллита, но взгляд его отталкивал. Слегка остыв, юноша промолвил:

— Я выслушаю вас, Гундула, но, я надеюсь, мою позицию вы четко себе уяснили.

— Благодарю. Как я уже сказал, вождем племени должен быть самый сильный из его членов. Поэтому, по древнему обычаю, новым предводителем может стать лишь тот, кто бросит вызов действующему и победит его в боевой схватке.

— Ну вот! — воскликнул юноша. — Если вы хотите стать вождем, бросьте вызов Теоториксу. Почему бы вам не добиться своей цели честным путем, не прибегая к тайным заговорам?

— Не все так просто, друг мой. Дело в том, что семь человек, бросавшие вождю вызов за последние пять лет, непременно были повержены.

— Выходит, Теоторикс по-настоящему силен. А значит, если верить вашим словам, этому племени можно лишь позавидовать: Владычица благосклонна к его членам, и дух леса — его защитник.

— Даже если это так, жители Карелии не будут счастливы, ибо нынешний вождь забрал у них главное — справедливость.

— Но почему вы так считаете?

— Вот мы и подошли к главному, — гуллит вытер со лба откуда-то взявшийся пот, и его хитрые глаза слабо блеснули. — Хочу сказать, я абсолютно уверен, что Теоторикс не такой силач на самом деле, каким его знают в племени. Ведь он не молод, и силенок его едва ли хватит, чтобы выстоять против любого из молодых соплеменников. Ты спрашиваешь, как же он тогда побеждал в тех боях? Очень просто! Я уверен, что непобедимым Теоторикс стал лишь после того, как у него появилась эта кираса. Да, да, та самая кираса, которую всегда можно увидеть на его теле. Снимает он ее, пожалуй, лишь перед сном и никого к ней не подпускает. Где он взял эту кирасу, точно неизвестно, но поговаривают, что он нашел ее в лесу, во время одного из своих походов. Как бы там ни было, кираса насквозь пропитана магией, и я убежден, что именно она решала вопрос о победителе в бою…

Калима осенило. Сомнений быть не может: Гундула говорит именно том предмете, который так нужен юноше. Он говорит о кирасе, ради которой Калим оказался в этой глухой деревушке, о кирасе Лиолата, о второй реликвии!

— Таким образом, справедливость у народа украдена, — продолжал гуллит. — Не так ли?

— Возможно… — задумчиво промямлил юноша. Осознав главное, он заинтересовался рассказом Гундулы. А взгляд собеседника вдруг перестал казаться ему таким отталкивающим. — И что же вы собираетесь с этим делать?

— Пойдем со мной, — ответил гуллит и, взяв Калима под руку, повел его к старой двери, ведущей в подвал, приговаривая: — Видят небеса, скоро все станет на свои места!

Холодный мрак царствовал в подвале. Около десятка ветхих деревянных ступеней отскрипело, прежде чем юноша ступил на сырую землю. По пути он не единожды задевал головой и руками толстые слои паутины. Сильнее отвращения было лишь любопытство. Одним взмахом руки Гундула заставил воспламениться целый ряд толстых свеч. Подвальная комната озарилась. Увиденное привело Калима в недоумение: пред ним на рабочем столе лежала кираса, как две капли воды похожая на ту, что красовалась на теле самого вождя. Угольная, почти черная, она казалась лучше оригинала. Отражая бронзовое пламя свечей, она таинственно поблескивала бурым и была прекрасна. Юноша недоуменно посмотрел на гуллита, а тот с гордостью промолвил:

— Мое творение! Сколько же времени на это ушло! Сколько трудов и терпения! Каждый день — небеса не дадут соврать — я вертелся около вождя, запоминая каждую деталь его необычной кирасы. Каждый штришок, каждый изгиб в точности перенесен на ее двойника. Я вложил в нее душу… и желание вернуть нам справедливость и равноправие.

— Но для чего вы создали эту кирасу? — спросил все еще удивленный Калим. — Неужели она обладает большей силой, чем кираса Теоторикса?

— Нет, ты мыслишь не в том направлении. Я не смог бы наделить свое творение такой силой. Кираса вождя уникальна, поэтому я избрал иной путь.

— Какой же?

— Взгляни: эта кираса — точная копия той, что носит на теле Теоторикс. Кроме того, я наделил ее магической энергией, так что сразу их не сможет отличить никто, в том числе, надеюсь, и наш любимый вождь. Однако сия энергия, не сделает вождя сильнее ни на йоту, а значит, она никак не поможет ему в предстоящем бою…

— Вы собираетесь подменить кирасу?

— Ты подменишь ее! Тебе позволено временно жить в доме Теоторикса, поэтому именно ты принесешь Карелии справедливость!

— Я?!

— Именно! — с горящими глазами воскликнул Гундула. — Ты принимаешь мое предложение?

Больше минуты озадаченный взгляд Калима метался по сырому подвалу. Если бы человеческие зрачки имели способность испускать свет, то в эти мгновения кираса-двойник могла сиять вдвое ярче, а ее создатель щурился бы каждую секунду. Лицо юноши изображало то удивление, то замешательство, губы кривились в неком подобии легкой зловещей улыбки. Брови хмурились, руки то смыкались на груди, то подпирали подбородок, то почесывали затылок. Терпеливый гуллит молча наблюдал за тем, как одна гримаса на лице Калима беспощадно расправляется над другой, как чувства рвутся наружу, не давая покоя подвластным им рукам. Наконец юноша успокоился: он серьезно взглянул на собеседника, губы его плотно сжались; казалось, они с трудом сдерживают довольную улыбку.

— Я согласен, — уверенно промолвил Калим.

— Я знал! — вскричал Гундула. — Небеса всегда говорят правду!

— Замечательно, но у меня есть одно условие…

— Что еще за условие? — улыбка мгновенно исчезла с лица гуллита, и он насторожился.

— Кираса, которую носит Теоторикс, после подмены покинет Карелию вместе со мной.

— Не многого ли ты хочешь?! — грубо воскликнул Гундула.

— Неужели вы не считаете это достойным вознаграждением за обретение справедливости?

— Нет! Это слишком высокая цена!

— Постойте, я вас не понимаю. Чего вы хотите: стать вождем племени или получить какую-то кирасу?

— Мне нужно и то и другое!

— В таком случае, ожидайте более подходящего случая. А я ухожу, — сказал юноша и, повернувшись, невозмутимо стал подниматься по ветхим ступеням. Не успела скрипнуть третья из них, как за спиной Калима послышался возглас:

— Стой! — в это слово гуллит вложил много разных чувств, и не понятно, какое их них доминировало. Такой была и интонация. — Черт с тобой, я согласен!

— Вот и славно. Если все получится, всем будет хорошо.

Они вышли из подвала и снова оказались за потемневшим полуразвалившимся столом.

— Наш план таков, — начал Гундула. — Сегодня перед сном Теоторикс снимет с себя кирасу и куда-то ее положит…