Пепел Вавилона - Джеймс Кори

Якульский отмахнулся от парня открытой ладонью. Келси отошла в туалет, и они остались одни в центре управления Мединой. В нем, расположенном за пределами барабана, постоянно сохранялась невесомость. Кресла были прикручены к тому, что стало бы полом, перейди станция на ускорение. Разодетые в белое с голубым ангелы толкали арку к Богу, который при нынешней позиции смотрел на них сбоку. Якульскому на этой картине только звезды что-то говорили.

Шулуй был воплощением отчаяния: губы дрожат, руки выставлены ладонями вперед, глаза умоляют. Большой подсохший ячмень на верхнем левом веке напоминал картинку из книги Иова.

– Не могу, – отвечал Якульский. – Обещал своим, что сегодня вечером я угощаю.

– Я заменю. Плачу сус стол и аллес ла, – уговаривал Шулуй. – Сделай одолжение!

Вахта и без того выдалась долгой. Якульскому не терпелось найти себе такое местечко, где будет немножко гравитации и приличный виски. А белые плитки концентрата в кафе, где обычно сидели Салис с Вандеркостом, напоминали ему о детстве. Перспектива застрять еще на полсмены – да еще в униформе пинче Свободного флота, – заменяя Шулуя на приветственной церемонии, его нисколько не привлекала.

Но и отчаяние в лице молодого человека было тяжело видеть. Умнее всего было бы отказать и продержаться с отказом, пока не вернется Келси. При ней будет проще. При ней Шулуй не станет унижаться. Нет, извини и делу конец.

– Зачем? – спросил Якульский. – Просто торжественная встреча, да?

Шулуй смущенно указал на свой больной глаз.

– Там Рианди будет. Увидит это… Выручи, брат.

– Че! Все на нее не надышишься? Не укусит она тебя. Поговори.

– Поговорю, поговорю, – закивал Шулуй. – Только когда са дрянь заживет, да?

– Бист бьен. – Якульский покачал головой. И вздохнул. – Как одолжение.

Похоже, Шулуй готов был броситься ему на шею, но обошлось: парень только взял старшего за плечи и поблагодарил отрывистым кивком, вероятно, воображая его мужественным жестом. Быть молодым неприлично. Молодым и влюбленным – еще хуже. Он сам был когда- то таким щенком, мучился теми же желаниями и страхами, неизбежными для каждого поколения. Если теперь перерос, это не значит, что забыл, каково это. И черт бы его побрал, он видеть не мог эту гнойную корку на глазу.

Якульский отправил сообщение техникам – Вандеркосту, Салису, Робертс, – что вызван на дополнительное дежурство и постарается к ним успеть, когда закончит. Вандеркост ответил подтверждением. Возможно, этим и обойдется. А может быть, он сумеет незаметно улизнуть с церемонии и еще успеет к своим. И Шулуя прикроет, и бригаду не обидит пренебрежением. Съесть пирог и остаться при пироге. Чтобы все успеть, придется постараться, но что поделаешь – бывают такие вечера.

Люди. Куда ни пойди, за что ни возьмись, всюду люди.

Келси, вернувшись из гальюна, заняла главный пост в амортизаторе, где ангелы благосклонно заглядывали ей через плечо. Якульский сказал, что ему нужно на несколько минут отойти к себе в каюту, переодеться, и Шулуй поспешил заверить: мол, все в порядке, он здесь присмотрит и все сделает. Из центра на верхушке корабля в барабан вела длинная изогнутая эстакада. Якульский съехал по ней в карте, колеса которого цеплялись за покрытие при любой гравитации. Достигнув внутренней поверхности барабана, он стал спускаться еще ниже, под слой фальшивого грунта, как пещерный человек в свое подземное царство. Его каюта располагалась ближе к машинному. Знай он заранее, что придется участвовать во встрече «Протея» и шишек с Лаконии, прихватил бы нарядную форму к выходу на смену и поднялся бы на лифте, ведущем вдоль корпуса снаружи, но и смыться пораньше было неплохо.

Барабан задумывался просторным, изначально больше походил на станцию, чем на корабль. Словно проектировщики знали, какая судьба ему предназначена. Длинные коридоры с высокими потолками и лампами полного спектра – такого, какой лился на землян, пока Марко не зашвырнул им в небо горсть своих гор. Срезая дорогу по косому переходу, ведущему к каюте по гипотенузе транспортной сети, Якульский позволил себе немного пофилософствовать насчет того, что свет Медины похож на видовую память, – идея яркости пережила вдохновивший на нее свет. Так и астеры. Астерский свет. Идея была симпатичной и несколько меланхоличной, что даже украшало ее в глазах Якульского. Во всем красивом должно быть немного печали. От этого красота выглядит достовернее.

Ему досталась каюта, рассчитанная на одинокого молодого мормона, еще не вступившего в брак, но ему тут места хватало с избытком. Стянув тренировочный костюм, Якульский бросил его в утилизатор, причесался и достал припасенный мундир Свободного флота. Сбросил свое изображение на настенный экран, проверил, как смотрится. Чертовски неудобная одежка, так ее и так. Но притом, надо признать, смотрелся он что надо. Выдающийся человек, старейшина своего народа, он.

Он с удивлением понял, что предвкушает событие.

Медина с тех самых пор, как Па со своими кораблями подняла мятеж, была вся на взводе. Впрочем, в меру. Здесь все, прежде чем попали в Свободный флот, принадлежали к АВП. А кроме того – кто к группе Вольтера, кто к «Черному небу», кто к «Золотой ветви». Кто к профсоюзу. Внутрифракционные фракции внутри фракций – иной раз несколько групп претендовали на одно название. Это так же по-астерски, как красная дробленка и виски из грибов.

Даже раскол в Свободном флоте в некотором роде успокаивал. Не потому, что улучшал положение, а потому что этакое дерьмо было насквозь знакомым. Па вздумала выбиться наверх, Марко собирался сбить ее на свое место. Человечество живет обычным порядком. И вообще, все перестрелки ограничивались орбитой Юпитера. Никого не тянуло переносить их в медленную зону. Если Дуарте все это тревожит, так это потому, что он нездешний. До того как уйти за кольцо Лаконии, его люди были марсианами – марсианами и остались.

Итак, Дуарте хочет подкинуть Медине ресурсов? Отлично. Хочет оставить на станции своих советников, чтобы те обучали местных обращению с доставленным оборудованием? Прекрасно. Медина богатеет, все счастливы. И еще один плюс – груз доставлен «Протеем». На «Протей» всем хотелось посмотреть. Впервые из ворот выходит корабль, который в них не входил. Любопытно, что соорудили там люди Дуарте. Был бы выбор, Якульский бы все-таки посидел в кафе со своей бригадой, малость надрался бы, пофлиртовал. Но раз уж так вышло, недурно и поглядеть на этих советников.

«Протей» вышел из врат в начале дня с таким разгоном, что долетел к Медине без эпштейновской тяги, притом для торможения и стыковки ему хватило маневровых. До Якульского доходили слухи, что марсиане избегают пользоваться Эпштейном, опасаясь, как бы кто не подсмотрел их дюзовой подписи, но большого смысла он в этом не видел. Паранойя это все, слухи и суеверия. Да, «Протей» – первый корабль, сошедший со стапелей по ту сторону колец, но все равно он просто корабль. Не на драконах же они летают?

Капитан Сэмюэль – получившая власть над Мединой потому, что приходилась кузиной Розенфелду Гаоляну, но все равно неплохой администратор – уже ждала в шлюзе в парадном мундире Свободного флота. Службу безопасности представлял Йон Амаш. И от системщиков – вот она, Шошана Рианди, с каштановыми косами, с карими глазами, темными, как ее кожа. У Шулуя губа не дура. Будь Якульский на тридцать лет моложе, сам сделал бы на нее заход.