Мы из Бреста. Штурмовой батальон - Вячеслав Сизов

— Разрешите товарищ Народный комиссар?

— Да проходите. Что у вас?

— Я хотел доложить материалы и с вами посоветоваться по старшему лейтенанту Государственной Безопасности Седову.

— Присаживайтесь Александр Григорьевич.

— Спасибо.

— Что у вас?

— В соответствии с вашими указаниями с июля мы собирали на него материалы, а с середины августа ведем постоянное наблюдение. Нами подведено к нему несколько агентов, кроме того среди бойцов и командиров выведенного им из немецкого тыла подразделения есть несколько агентов, завербованных начальником ОО 333 стрелкового полка старшим лейтенантом Горячих еще в Бресте. Они представили свои донесения о Седове с начала июня 1941 г. Ничего предосудительного за ним не замечено. Смелый, начитанный, грамотный и очень везучий и преданных делу Ленина-Сталина командир. Звезду Героя Советского Союза и другие награды получил заслуженно. Ведет себя отрыто, своих мыслей не скрывает, порой режет правду-матку в глаза не зависимо от звания и положения. С подчиненными ведет себя ровно. Не рвется обзавестись знакомыми и друзьями среди комсостава. Общается только с теми, с кем свела служба или необходимость. Стоит горой за своих подчиненных, спасая от мелких неприятностей и помогая материально семьям погибших и раненых. Заботится о личном составе. Они отвечают ему тем же. Просто образцовый командир. Любит хорошую компанию, красивых женщин и вкусную еду. Бывая по делам службы в городе, старается обедать в ресторане «Арагви». Спиртным и женщинами не злоупотребляет. Предпочитает кавказскую кухню, нежирное мясо, коньяк и красное вино. От общения с иностранцами уклоняется. По сообщениям агентуры просто патологически ненавидит англичан и американцев, считая их врагами хуже немцев. Чем союзники ему неугодили не понятно, но настрой командира передается и подчиненным. Уже было несколько случаев, когда его бойцы в городе мяли бока членам союзных делегаций. Правда, без больших увечий. Действовали в гражданском, под видом местных хулиганов. Потерпевшие в милицию не обращались.

— Да я слышал об этом. Союзники жалуются на действия московских хулиганов избивающих их сотрудников. Кроме того некоторые члены союзных миссий считают что против них действуют диверсионные группы немцев, старающиеся таким образом повредить нашим межгосудаственным отношениям. Не будем их в этом разубеждать. Было бы не желательно иметь сейчас конфликт на дипломатическом уровне.

— Бойцы действуют осторожно. Сначала ведут слежку, а затем поджидают в подворотне. Действуют наверняка. Ничего не отбирают кроме знаков различия и оружия, наносят побои и жестко отваживают от наших женщин. Бьют, невзирая на цвет кожи и воинское звание. И белых и черных. У разведчиков батальона это как выпускной экзамен. Наша служба наружного наблюдения не вмешивается. Теперь союзники стараются поодиночке и парами по городу не ходить. Перемещаются по городу только днем, группами по три-пять человек. Контрразведке стало легче вести за ними наблюдение.

— Понятно. Хорошо, что союзные миссии большие, бойцам есть на ком тренироваться. Но вообще это надо прекратить. Что у вас еще на старшего лейтенанта?

— Он считает Сталина и вас лучшими руководителями страны, которые только могут быть и за которых готов «порвать глотку». О своем отношении к остальным руководителям страны отмалчивается.

Вроде бы все хорошо, но есть несколько моментов, которые несколько настораживают или мне не понятны и именно об этом мне хотелось с вами посоветоваться.

1. У нас есть образцы почерка Седова в период обучения в военном училище и более позднего времени. Сравнение рукописных текстов дает основание утверждать, что они написаны разными людьми. Я прекрасно осознаю, что со временем у человека почерк меняется. Но тут ключевым является именно время. У Седова его не было. Ранений в правую руку у него не было. Во всяком случаи никто из близких к нему людей об этом не знает. Так же никто не знает и о ранении в голову или контузии. Хотя последнее не исключается. Он ее мог получить еще 22 июня при обстреле немцами крепости сверхтяжелыми снарядами или при бомбардировке в Слуцке. Был и еще один момент, где Седов мог получить травму. Нашими сотрудниками в Тамбове установлен факт участия Седова в драке в день отъезда к месту службы. Он, защищая честь девушек, получил несколько ударов палкой по голове. Свидетельница и потерпевшая утверждают, что он после этого упал и около пяти минут находился без сознания. Защищаясь, Седов нанес серьезные телесные повреждения нападавшим. За медицинской помощью и к милиции не обращался. Это сделала одна из девушек. По ее заявлению нападавшие были разысканы, задержаны и осуждены. Мы опросили военфельдшера Филатову как врача штабной группы о наличии следов ранений у Седова. Она подтвердила их наличие на спине и голове. Эту же информацию подтверждает ординарец старшего лейтенанта ефрейтор Никитин. Так что я не исключаю что изменение почерка вызвано этими событиями.

2. У Седова выявлено несколько способностей ранее никем не отмечавшиеся. Среди них конструирование оружия, наличие военных знаний более высокого уровня, чем ему дано в училище, хорошее знание немецкого языка, организации службы в вермахте и бытовых мелочей Германии. Если по конструированию и разработке новых видов вооружения более или менее понятно и вполне можно объяснить, то вот по остальным озвученным темам остаются вопросы.

— Что вас конкретно заинтересовало?

— По сведениям из училища старший лейтенант немецкий язык там изучал, числился среди лучших курсантов. Но тот уровень знаний, что Седов продемонстрировал в ходе рейда, не соответствует уровню военного училища. Он совершенно спокойно на немецком языке вел переговоры и разговаривал с немецкими военнослужащими и они его считали своим. В качестве примера может служить захват группой Седова укреплений Слуцкого УРа, когда он, представившись штабным офицером, уговорил командира взвода немцев показать ДОТ и оборонительные позиции, где затем уничтожил ничего не подозревающих офицера и пулеметный расчет. Есть и еще примеры. Например, проведение разведки в Пружанах или движение колонны Седова по дорогам к Слуцку и Могилеву. Как такого уровня подготовки мог достичь вчерашний курсант никогда не живший в Германии непонятно. Сразу же возникает вопрос — «А почему остальные наши командиры не поступили так же?» Ведь среди них хватает тех, кто знает язык врага и имеет опыт военной службы больше.

— Может смелости не хватает?

— Возможно и такое, но я обязан исходить из другого. Из того что перед нами скрытый враг и пытаться найти доказательства этому.

— Все действия старшего лейтенанта говорят об обратном. Нанесенный вермахту ущерб значительно превышает все возможные потери для внедрения своего агента к нам. На Западе очень высоко оценили захват и уничтожение его отрядом аэродромов противника, а захват в плен Гудериана до сих пор обсуждают в их прессе. Генерал считался у них чуть ли не танковым гением.

— Я не могу этого отрицать. Тем не менее, у меня сложилось впечатление, что старший лейтенант не тот за кого себя выдает. Я не говорю об его военных успехах. Они несомненны. Им создано довольно боеспособное и эффективное подразделение, которым он неплохо командует. Ему, конечно, помогают старшие товарищи, но тем не менее.