Арденны - Михель Гавен

— Франц! Прекратить огонь!

Громкий голос Пайпера перекрыл все остальные звуки.

Маренн вздрогнула, она не сразу поняла, что все кончено. Неожиданно для самой себя она выпрыгнула из окопа и побежала вперед, к захваченному зданию.

— Фрау Сэтерлэнд, куда? — услышала она сзади крик Пайпера. — Прикройте ее! — скомандовал он кому-то.

Но никто уже не стрелял. У первой амбразуры стояла разбитая пушка и лежали трупы. Фрица среди них не было. «Слава богу!» — не думая об опасности, она двинулась вперед и натолкнулась на поперечную стену. В ней виднелся пролом. Рядом — перевернутая пушка и — несколько солдат Пайпера. Они отбирали оружие у американцев, стоявших с поднятыми руками.

— Как у вас? — Маренн снова услышала голос Пайпера и вздрогнула. — За вами, фрау Сэтерлэнд, угнаться можно только на бронетранспортере, — заметил он, когда она обернулась.

— Задача выполнена, — доложил командир десанта. — Захвачены две пушки и двое пленных.

— Прекрасно, — Пайпер кивнул и тут же приказал: — Занять оборону. Где остальные? — он имел в виду группу Рауха.

— Они прошли вперед, оберштурмбаннфюрер, — доложил офицер.

— Хорошо, посмотрим, что тут у нас.

Он заглянул в пролом стены.

— А неплохо, а? — улыбнулся, обернувшись. — Захватили четырнадцать пушек, девять пулеметов. И сколько пленных всего? — он повернулся к Крамеру.

— Восемьдесят шесть.

— И восемьдесят шесть янки. И все за несколько минут. Связист, — крикнул он, — соедините меня с командиром корпуса. Надо срочно доложить Зеппу. Такой успех надо развить.

— Они отходят, Иоахим, они отходят, — Крамер дернул Пайпера за рукав.

Тот опустился на кирпичи и внимательно всмотрелся в белесую равнину. «Шерманы» отползали за Ла Ванн, за ними отходила и пехота.

— Господин оберштурмбаннфюрер, — Раух проскочил в пролом. — Мы все обследовали. Ни огневых точек, ни живой силы противника в этом районе больше нет.

— Молодец, гауптштурмфюрер, — Пайпер дружески хлопнул его по плечу. — Я бы выписал тебе еще один Железный крест. Но два сразу точно не дадут.

Маренн прижалась спиной к стене. От сердца отлегло — живой и даже не ранен. Только весь перепачкался в известке. Вдруг невдалеке она услышала стон. Это был американец. В темноте она не различила, солдат или офицер. Маренн подошла ближе. И только теперь увидела, что на нем горит одежда. Он шевелил руками, но сам выбраться не мог, его придавило обрушившимся куском стены. Американец глухо стонал, огонь пожирал его. Маренн бросилась вперед, схватила американца под руки, стала тянуть изо всех сил, огонь дышал ей в лицо. Тогда, сбросив плащ, она начала тушить им пламя.

— Фрау Ким, что вы делаете? — подбежал Пайпер.

— Иоахим, помогите мне! — крикнула она. — Он еще жив.

— Крамер, потушите его, — приказал он. — И вытаскивайте сюда.

Помощник Пайпера и несколько солдат быстро потушили одежду на раненом, потом стали осторожно отодвигать кирпичи, чтобы освободить его.

— Это очень опасно, фрау Ким, — Пайпер посмотрел на нее с упреком. — Одной вам бы не справиться ни за что. Вы могли пострадать.

— Я не думала об этом, — ответила она, отряхиваясь. — Просто хотела помочь парню. Мой сын погиб в танке. Сгорел заживо, — ее голос дрогнул. — Я часто спрашиваю себя, смогла ли бы я его спасти, если бы находилась рядом. Ему никто не помог. Да и некому было помогать, все погибли. А я была совсем недалеко, в госпитале его дивизии — и ничего не смогла сделать. Тоже ничего не смогла.

— Я знаю, что ваш сын погиб геройски под Белгородом, ему присвоено посмертно офицерское звание, — Пайпер взял ее за руку. — Я не решился вас об это спрашивать. Вы мужественно держитесь и находите силы помогать другим. Это все рейхсгейни, — добавил он с горечью. — Мы были там. «Лейбштандарт» и «Дас Рейх». Если бы Гиммлер не убедил фюрера вывести две наших дивизии из сражения, мы бы сломали им шею. И никакой упреждающий удар Иванам бы не помог. Чихать мы хотели на их удары. Но Гиммлер струсил, нас оттянули почему-то в тыл. Он вдруг испугался, что все будет опять, как под Сталинградом, из-за генералов вермахта его войска попадут в котел, и он останется без своих лучших дивизий. А на деле «Мертвая голова» и «Викинг» в первом эшелоне оказались лишены поддержки ваффен СС, вермахт не потянул, как обычно. Кто-то что-то боялся доложить. Генералы долго думали. Результат известен. Большевики в Польше. А мы вот здесь — в Бельгии. А могли бы быть в Москве, это совершенно точно. Не только в сорок первом, но и год назад, в сорок третьем. Хотя и там, в Варшаве, мы им дали по зубам, пока нас не перебросили на север. Отогнали Жукова за Вислу. Он доложил Сталину, что нас было пять дивизий. А был только один «Лейбштандарт». Да, что говорить. Я понимаю вас, фрау. Стараюсь не оставлять товарищей на поле боя. Не то что раненых, даже убитых. Но получается не всегда. Отправьте этого янки к доктору Вилланду, — распорядился он. — Скажите, я приказал, чтобы ему оказали помощь.

— Я сейчас пойду туда, — сказала Маренн, стараясь сдержать слезы, комком сдавившие горло, — я сама с ним займусь.

— Вас отвезут, фрау Сэтерлэнд, — решительно возразил Пайпер. — Не может быть и речи, чтобы вы ходили пешком. Скоро прилетят «юнкерсы», чтобы не дать им закрепиться на новых позициях.

Розовый край солнца показался из-за горизонта. Промерзший воздух был чист и прозрачен. Выйдя из госпитальной палатки, Маренн прислонилась к холодному обледеневшему стволу старой могучей сосны, которая одиноко высилась рядом с палаткой, открытая всем ветрам, закурила сигарету. В низине уже невооруженным взглядом можно было разглядеть редкие группы отступающего противника. А с противоположной стороны из лесного массива выдвигалась танковая колонна, она шла на большой скорости, уже были заметны кресты на бортах — это передовые части дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» спешили развить успех, пока американцы деморализованы и не оправились от неожиданной атаки. Утреннюю тишину нарушал приглушенный гул моторов. Высоко в небе показались «мессершмиты». Их уже освещали лучи солнца, машины ослепительно сверкали, проходя над наступающими войсками. Вслед за истребителями с ревом неслись «юнкерсы». Это означало, что миссия оперативной группы Пайпера, а заодно и их группы тоже, практически закончена. Продвижение войск обеспечено, захваченный плацдарм удержан до подхода основных сил. В самое ближайшее время должен поступить приказ — отойти в тыл. Но даже это сделать будет непросто. Люди целую неделю были без перерыва в бою, в самых суровых условиях, и усталость, которую Маренн чувствовала и на себе, хотя ей досталось куда меньше испытаний, чем всем прочим, была столь сильна, что их вряд ли удастся заставить пройти еще какое-то расстояние и даже проехать. Они заснут на месте, сразу, как только напряжение спадет и станет ясно, что все кончено.

Из низины снова послышался гул — все нарастающий. Через мгновение уже казалось, что надвигается могучая штормовая волна, всплескивая, разбрызгиваясь и переливая тысячи тонн воды. Гул растекался в стороны, захватывая все больше и больше пространства, и вбирал в себя все прочие посторонние звуки. Говорить стало невозможно — голоса просто не было слышно. Даже шум авиационных моторов и тот оказался подавлен.