Месть со вкусом мяты - Руслёна

Она неторопливо, но внимательно, их оглядела и ответила:

— Он — Веня, — и ткнула пальцем в Веню. Они растерялись, и она порадовалась — угадала.

— Как вы угадали? — возмущённо завопил тот, что ещё не назвался.

— Я экстрасенс, — сказала Енка, с таинственным видом приблизив к ним лицо. Краем глаза увидела спешащую в их сторону женщину, всю красную и взъерошенную. Даже к бабке не надо ходить, чтобы угадать, кто это, — и я даже знаю, что будет с вами через минуту… Вам сейчас влетит по заднее… число! — и, довольная, захохотала.

Мальчишки сразу смекнули, в чём дело, и рванули в бега, но опоздали — кара, в виде разъярённой матери, их настигла:

— Паршивцы! Я поубиваю вас! — ухватив обоих за воротники, она потащила мальчишек за собой.

Енка, тихо улыбаясь, долго их провожала взглядом, но тут зазвонил телефон:

— Ты где?

— О, папаша нарисовался! Что надо?

— Я спрашиваю — ТЫ ГДЕ?

— На бороде. Всё, погостила и хватит. Покидаю ваш замечательный город через пару-тройку часов.

— Я так и думал… Сиди на месте, я сейчас приеду. Провожу, если что.

Вот ещё, ждать она будет… Не нужны ей провожатые. Но в душе загорелся тёплый огонёк. Непривычно, всё же… Впрочем, если сидеть тихо и больше на звонки не отвечать, он и не найдёт. Быстренько вскочила и продефилировала до буфета:

— Кофе, будьте добры! Чёрный. И вон ту булочку.

— Круассан возьмите, они посвежее.

— Ну, давайте его.

Забрав покупки, пошла на место. Правда, не совсем, потому что её место было уже занято. И, если бы она была более внимательна и не смотрела на свой кофе, боясь разлить, то поняла бы, что её нагло обманули — там сидел Гринг, злой и озабоченный одновременно. У Енки чуть злополучный кофе не выпал из рук.

— Ну можно ли так пугать! Откуда ты тут???

— Садись, сейчас немного поговорим. Ты выпьешь свой кофе, и я тебя провожу, — не обращая внимание на её злопыхтение, сказал он, приглашая жестом присесть.

Да чтоб его… Клубничкина с самым независимым видом задрала нос и уселась рядом. Начала пить, причмокивая и закрывая глаза от удовольствия. Гринг засмеялся:

— Если что, я есть не хочу и жажда не мучает.

— Я рада, — буркнула она, откусывая чуть не половину круассана. Вообще-то она намеревалась протянуть время, как можно дольше, но от злости съела несчастную французскую булку в три укуса.

— В общем, дозвонился я до твоего Горыныча…

— Не мой он!

— Да, теперь не твой уж точно, — хмыкнул папочка, — надеюсь, подружку свою убивать не будешь?

— Что? Серьёзно? Томка? Ну вообще, супер! Я как раз мечтала её пристроить. Но, хаха! — она — не я, я только швыряться и умею, а она, хоть и тихая с виду — убить может. Так что — попал он, однозначно!

Гринг захохотал:

- Так и есть! Попал и ещё как! Впрочем, тебя в "деле" я тоже видел… Мы почему дозвониться не могли до него — Тома куда-то припрятала его… переговорное устройство.

— Ой, да, это она умеет, — оттаяла Енка и разулыбалась, — и что, дозвонился, дальше-то что?

— А ничего, — пожал плечами, — ты же домой ехать хотела? Я тебе пробил рейс до Москвы. Пошли, багаж заберём, переоформим на новый.

Она недоверчиво уставилась на Гринга:

— Как тебе удалось?

— Очень просто, по удостоверению. Пошли уже.

Пожав плечами, Клубничкина пошла за ним. Забрали багаж и отправились на регистрацию. Но папа Гоша, он же Гога, он же ещё кто-то там, свернул чуть левее:

— Слушай, надо зайти вон туда, там кабинет начальничка одного, местной полиции, надо ему кое-что передать от моего шефа, — Гринг показал куда-то неопределённо, но совершенно в другую от регистрации сторону, — времени ещё вагон, если что, успеем!

Енка что-то попыталась возмущённо вякнуть, но он тут же добавил:

— По работе, мы ненадолго, буквально пять минут.

Чем ближе подходили к этому “кабинету”, тем тревожнее становилась Енка. Стали всплывать какие-то образы, чей-то плач… В голове замелькали обрывки каких-то разговоров.

— Стой, подожди, у меня что-то с головой, что ли… Какие-то глюки или видения. Хотя… это, наверное, одно и то же, — потрясла она головой.

— Что за видения?

Гринг остановился сначала, но видя, что она хмурится и не говорит конкретно, что именно ей примерещилось, потащил дочку дальше. Они уже дошли до стеклянных, слегка затемнённых, дверей и Енка ухватилась даже за ручку, как в неё снова врезались два пострелёнка-близняшки, один из которых был Веня, а второй всё ещё “мистер х”. Перед тем, как в неё врезаться, они вцепились друг в дружку и молотили почём зря. Столкнувшись с Еной, пацаны ”рассыпались” в разные стороны и лежали теперь на полу и хохотали, да так заливисто, что все, кто наблюдал за ними, невольно смеялись тоже, но у девушки в голове вспыхнуло, как лампочка зажглась:

— Григ… как тебя… Я вспомнила! Дети! Мои Мэйка и Элька… Блииин… Как это я могла забыть? Это же… Блин! Слушай! Надо срочно передать Горынычу, что его и его друга помиловал король и они могут вернуться обратно! Понимаешь?

— Да ладно? Кто сказал? — Гринг схватил её за плечи.

— Петрус… ой…

— Что — ой?

— То и ой… Наверное, твои тесты, всё же, нужны… — она закрыла лицо ладонями.

— Папа всегда прав! — назидательно сказал Гринг, — в сумочке своей найдёшь, я туда положил. Но, чувствую, что уже что-то там "назревает”.

— Да к нам же лететь сто лет и три года, может, ну её, твою контору… — задумчиво отмахнулась от его назиданий Клубничкина, не обратив внимания на то, что тесты “в сумочке”.

— Ты, это, давай, обратно иди, — подтолкнул он её внутрь. — Я сам всё сделаю и значительно быстрее, в два дня управимся.

— Не, мне за мамой, на свадьбу…

— Неужели ты думаешь, что я вернусь без мамы? Я скорее Горыныча оставлю, чем твою маму. Я её столько лет искал.

Гринг снова подтолкнул её к дверям.

— Понимаешь, потом замучаемся с тобой, Ена. Ты забудешь всё снова, как только от коридора отойдёшь, твой мир пока перетягивает тебя. Ладно, уговорила, проведу тебя туда, сдам с рук на руки и улечу уже в ваш Ворславль, за нашими.

Он толкнул, наконец, дверь и затащил туда всё ещё слегка упирающуюся Енку. Она обернулась и, кроме несносных близняшек, никого не увидела. Правда, маячила уже позади них мамаша. Двери за ними закрылись, и отец потащил дочь дальше, вглубь. Но она и сама почти побежала, уже знала, куда. А пацаны, поднявшись, таращили глаза на скрывшихся В СТЕНЕ людей.

Братья, наконец, отмерли и переглянулись. Они видели всё! И как парочка зашла в двери, и как эти двери, закрывшись, испарились…