Щукинск и города - Елена Некрасова

[2 may 2006 | 03:10 pm]

Маша М.

Рассказ

Маша М. была поэтессой. Стихи у нее были плохие, их не печатали. Да и сама она ни то ни се — бывает, что плохой поэт или художник в компании блистает эрудицией, или остроумием, или хоть внешностью, ну хоть чем-нибудь. А Маша ничем. Зато у нее был рак. То ли легких, то ли груди, то ли матки — оставалось только гадать, не спросишь ведь напрямик… Слухи ходили разные, но все понимали — Маше осталось недолго. Ей было лет тридцать, лицо желтоватое, жилистый нос, глаза грустные, как у овцы. Ни мужа, ни любовника. Близких друзей и подруг у Маши тоже не было, одни знакомые. В гости ее не приглашали, кому охота веселиться в присутствии человека, который скоро того… Но она сама иногда приходила, ведь не выгонишь. Маша сидела молча, не вмешивалась в разговоры и всех раздражала своим видом… но все жалели Машу М. В любую погоду Маша подолгу бродила у моря, там ее часто встречали. Она любила сочинять на природе, стены действовали на Машу удручающе, да и жила она не одна, а с больной и ворчливой мамой. Осенью и зимой Маша пряталась от ветра то в прибрежных кафе, то в закрытых скалами маленьких бухточках, в общем, знала места… В кафе надо было взять хотя бы чай, но через час все равно уже косо смотрели, а денег у Маши почти никогда не было, потому что она работала в детской библиотеке художником-оформителем.

Как-то весной художник Геннадий, прогуливаясь у моря с собакой, увидел Машу — она вдохновенно сидела на камне у самого прибоя, то есть задумчиво сидела, глядя вдаль… и изредка записывала что-то в блокнотик. Надо же… — умилился Геннадий, — одной ногой в могиле, а сколько в ней человеческого достоинства, и никогда не ноет, не показывает виду, как ей тяжело… И пригласил Машу на чашечку кофе. Они разговорились, и Маша оказалась довольно приятным собеседником — она так заинтересованно слушала, не перебивала, вопросы задавала точные, по существу… ей очень нравились картины Геннадия. Он также угостил ее ликером, и пирожным, и соком. И рассказал друзьям про этот случай… и про то, какая утонченная у Маши душа. И как-то вдруг это стало признаком хорошего тона, вошло в моду — приглашать и угощать Машу. То в кафе, то даже в ресторанчик, то пива попить в скверике… Это давало выход добрым побуждениям и щекотало нервы — вот, мол, сидим, разговариваем, а развязка-то близка, через месяц-другой, возможно… но как держится, какая сила духа! А один скульптор из Питера даже провел с ней ночь. А начинающий поэт собирался сделать это ради творческих прозрений.

Шли годы. Маше М. исполнилось тридцать пять, потом сорок. А когда ей стукнуло пятьдесят, никто, похоже, уже не сомневался, что рака у нее нет… да и выглядеть она стала гораздо лучше. Пополнела, разгладилась. Куда делся рак? Неизвестно. Говорят, Маша не делала никаких процедур. Может быть, рак прошел сам собой? Вдруг Маша излечилась, почувствовав интерес к своей персоне? Всякое ведь случается…

Но в это никто не верит. Считают, что она все придумала, распустила слухи, чтобы привлечь к себе внимание. Если так, то ей это удалось.

Маша издала три книги своих стихов, помог один местный бизнесмен. Он же подарил Маше подержанные, но еще вполне живые «Жигули». Также ей подарили — видеомагнитофон, телевизор, компьютер, спортивный велосипед, а уж по мелочи… Один пожилой прозаик пустил ее пожить в свою творческую мастерскую, и Маша до сих пор там живет. У нее есть два карликовых пуделя, черный и серый, и постоянный любовник Роман Петрович, актер драмтеатра. Вообще-то теперь она вращается в театральной среде. Писатели и художники разочаровались в Маше. И даже музыканты. Потому что в этом городе писатели, художники и музыканты хорошо знают друг друга, а актеры — совсем другая тусовка…

post comment

Женя перечитал, и ему не понравилось. Дурацкий рассказ. И главное, даже ничего не приукрасил. И слог какой-то идиотский, рубленый… и неясно, как он сам к этому относится — верит в её выздоровление или считает, что она прикидывалась. А никак не относится… плевать ему на эту Машу, нашел о чем вообще думать…

Анин мобильник по-прежнему отключен, а домашнего номера у него нет… Ну неужели она могла приехать и не позвонить? Нет, это вряд ли… Ну наконец-то!

— Алло! Алло, здравствуйте, это театр?.. Здравствуйте, а вы мне не подскажете, когда можно застать Зинаиду Золотову, актрису, она ещё у вас работает?.. Алло! Я вас плохо слышу… кто спрашивает?! Я её брат, Женя меня зовут, Евгений Золотов! Вы не могли бы ей передать… что? Алло, что вы говорите? Можно чуть погромче, а то плохо слышно… В феврале? Что в феврале? Что?! В каком смысле?……………. Как это………………………

.............

За окнами уже начинает смеркаться, а от лежания ноют зад и спина… и Аня не звонит… черт! Неужели трудно набрать номер?! Просто сказать, что она задерживается…. И надо ехать в Щукинск. В Киеве получить визу, смотаться на неделю… а потом вернуться в Одессу. Вот интересно, если бы он уехал и ничего ей не сказал, а потом позвонил через неделю… и ведь прекрасно понимает, что он тут остался ради неё, что он ждет… и почему отключен мобильник? Хотя неудивительно, это же Украина… как только выезжаешь из города, уже ни фига не работает, и в этой деревне скорее всего нет связи…

Сказали, что у Тани какие-то серьезные проблемы с домом… а что может быть с домом? Наверняка крыша прохудилась или что-то в этом роде… а денег, естественно, нет. Таня работает на заводе, в институт не поступила… какая же сволочь Трейси! Зина умирала, им нужны были деньги, а эта мразь прятала письма… нет, он точно ей вмажет пару раз по заплывшей роже! А она побежит в участок. Интересно, его привлекут? И что за это бывает… скорее всего, штраф какой-нибудь… эта тетка-администраторша так холодно с ним разговаривала, типа он в чем-то виноват… даже не стала записывать его номер телефона, приезжайте, мол, сами разбирайтесь, я вам не посредник, и так уже сказала больше, чем надо… Да уж, каждая администраторша в курсе всех событий… девочка обижена, они нуждались в вашей помощи, она вам не будет звонить, она гордая девочка… В принципе, она права, сто раз уже мог позвонить в театр… А сначала он так растерялся, даже хотел объяснить, что жена прятала письма, хорошо, вовремя спохватился, не хватало ещё развешивать по Щукинску своё грязное белье… и голос у неё был противный. Мама от рака, теперь Зина, ужас… А он написал этот дурацкий рассказ про рак… зловещее совпадение. Девочку жалко, на хрена ей одной этом дом? Там же все прогнило, после смерти отца дом ни разу не ремонтировался, надо продать его и купить Тане квартиру… ей надо поступать, всегда была отличницей, а теперь стоит у конвейера… просто мрак. Тысяч пять надо ей дать по-хорошему… ладно, там разберемся на месте…

А вдруг Аня потеряла телефон? Лежит где-нибудь в траве, разрядился… у него так однажды было… через два года только случайно нашел. А может, и украли, она же носит его в заднем кармане, вытащили в автобусе… Завтра ей надо на работу… может, что-то случилось с родителями? Теперь уже всякое лезет в голову… особенно после разговора со Щукинском…

Целый день провалялся в гостинице и ничего не ел… надо поесть. Пойти в китайский ресторан? Полюбил китайскую кухню, тоже её влияние… В принципе, можно заказать еду в номер, но неплохо бы прогуляться перед сном. А по-любому не заснуть! Полнейшая неопределенность, что он может предпринять? Только сидеть и ждать звонка… или ходить и ждать… а вдруг она останется в деревне ещё на несколько дней? Нет, это уже слишком… но мало ли, а вдруг?! Черт! А он будет сходить тут с ума и терять время… нет! Надо же иметь гордость… надо пойти к ней домой и оставить в двери записку, что он срочно уезжает в Щукинск… что у него умерла сестра… а можно ничего не сообщать, просто по делам, пусть тоже немного помучается…