Фтор - Пирс Энтони

— Опять начали войну, — мрачно сказал Арло.

Он отпихнул ногой липкое тело ксеста в сторону сына, но Утренний Туман, неверно истолковав его намерение, набросился на него.

Обе миньонетки наблюдали за кровавой борьбой с одинаковыми улыбками чистейшего восхищения.

Арло проснулся в холодном поту от отвращения и ужаса. Видение власти Жизни былотаким же мрачным, как и власти Хтона. Каждая победа означала жуткую смерть самых близких ему людей в том микрокосме, который отражал бойню макрокосма.

Было ли это видение послано Хтоном? Арло сомневался: отдельные части выглядели слишком правдоподобно. Его грядущая жизнь с Досадой была бы именно такой, и под конец ему пришлось бы по-миньонски убить своего единственного сына или быть убитым им. Это проистекало из любви к ней, и оба они об этом знали. Арло не мог избежать своей судьбы, бросив Атона и Кокену и навсегда покинув пещеры: рок коренился в его любви к миньонетке.

— Слава Богу, ты жив, — сказала Боль. — Кажется, я повредила тебе ногу, зато удалила большую часть отравы. Ты — крепкий, и яд гусеницы, вероятно, каким-то образом противодействовал яду саламандры, — но дело было совсем плохо.

— Ты — прекрасна, — сказал Арло, целуя ее.

— Прекрасны и твои сны, — ответила она. — Хотела бы я знать их полностью…

«Она стала нормальной и потому погибла». Эта мысль мелькнула у него в голове, когда он ее целовал — и поцелуй не причинил ей боли.

— Суть такова: мы не можем позволить себе Рагнарек. Ваша победа так же дурна, как и победа Хтона. Неважно, кто побеждает, торжествует Зло. Необходим компромисс.

— Для него уже поздно, — сказала она. — Войска вступили в бой по всей планете.

— Войну необходимо прекратить. Она будет прекращена.

Боль улыбнулась, высоко оценивая его гневную решимость.

— Как?

— Моя мать Кокена находится в своей жаркой пещере под страхом смерти. Ей не выдержать соперничества с миньонеткой.

— Как ни одной нормальной женщине, — согласилась Боль с легкой гордостью. — Но при чем тут?..

— На мгновение я подумал: а что, если бы они сразились между собой? Тогда одна из них убила бы другую, и проблема… не была бы решена! Кокена не сражалась, хотя и умеет это делать. Вместо этого она… пошла на компромисс. И обрела больше, чем могла бы потерять.

— Компромисс трудно дается миньонетке.

— Хтон хотел использовать меня — как и ты, — сказал Арло. — У меня есть ценные качества, проистекающие из Жизни и Смерти. Теперь нужно воспользоваться ими — от этого зависит судьба нашей галактики.

— По-моему, тебе лучше отдохнуть. Тебя ослабили яд саламандры и потеря крови, которую мне пришлось выдавить.

Арло глянул на свою ногу, саднящую, с онемевшими пальцами. Миньонетка обмотала ее тряпкой, оторванной от своей военной формы.

В сущности, она сделала все очень быстро и умело. Досада такой способной не была. Между отдельными миньонетками существовали различия, и Боль во многих отношениях была ценнее.

Они повернули за угол — и обнаружили перед собой химеру. Оба мгновенно ее узнали, хотя никогда прежде не видели. Птицеобразная и злобная, она парила прямо перед ними.

Испуганные камнетески остановились.

— Ого, — произнесла Боль. — Эту не обхитрить. Но, может, мне удастся отвлечь ее, а ты схватишь ее своими перчатками…

— Бесполезно, — сказал Арло. — Посмотри назад.

— Нет нужды. Я все чувствую. Еще одна химера.

— И еще несколько в примыкающих туннелях. Мы — в ловушке.

Боль мельком глянула на коробку с ксестским запасом тафисов.

— Как по-твоему…

— До сих пор не разморозились, — сказал Арло. — А если бы и разморозились, то сожрали бы первыми нас. Так что никакого смысла.

Боль повернулась к нему.

— Думаю, в любом случае я любила бы тебя. Как всякая миньонетка. — Она вынула нож. — Если мы встанем спиной к спине, мы сможем убить одну или две, прежде чем они нас прикончат. Первую я уберу граватаной; у меня есть запасная для тебя, если ты забыл ту, что я когда-то тебе дала. Старайся защищать глаза: химеры в первую очередь набрасываются на них.

— Ты — да, я — нет, — сказал он, вспомнив замечания Атона о лакомствах, которые предпочитают химеры. Это не успокаивало.

Арло знал, что все бесполезно. Химера не только питалась глазными яблоками и половыми железами — она поражала жертву со скоростью звука. Ножи, граватаны и даже взрывометы были против этой стаи бесполезны.

Однако у него было некое предназначение. Он сосредоточился, расширился — и где-то внутри его головы и тела прогрохотал беззвучный взрыв. Самые разные, невообразимо мощные элементы были сведены вместе, как в ядерном устройстве, и когда они слились, произошло качественное изменение.

— Что случилось? — вскрикнула Воль, встревоженная и всполошенная чувственным вихрем, сопровождающим эту метаморфозу.

— Высокое давление превращает уголь в алмаз, — сказал Арло.

Химеры бросились в наступление. Они пулями полетели в цель со всех сторон. Арло уловил их в своем мозгу прежде, чем увидел, как они движутся. Смерть…

«Смерть!»

Химеры рухнули на пол пещеры.

— Они мертвы, они все мертвы, — с удивлением проговорила Боль. — Я это чувствую. Миг невероятного блаженства… что-то их уничтожило!

Арло расслабился.

— Я дважды становился добычей яда, но выжил. Не потому, что мне везло, а потому, что я обладаю особыми возможностями. Отчасти я человек, отчасти миньон, отчасти Хтон. Жизнь открыла мне свои тайны, но и Смерть тоже. У каждой я взял ее силу, а вместе они суть… фтор.

— Я отвезу тебя назад в твою пещеру, — сказала Боль, словно он нес околесицу. — Твои чувства так перекручены, что я не могу их истолковать. Тебе нужно отдохнуть, прийти в себя — нам лучше убраться отсюда, пока то, что убило этих птиц, не нацелилось на нас.

Арло сосредоточился. Вновь в своем разуме и плоти он сплавил воедино различные элементы своей природы, своей генетики, своих знаний и чувств. Образно говоря, кислород жизни и фтор смерти слились. Он сознательно повторил то, что невольно произошло минуту тому назад.

Части совпали под воздействием необходимости, которую он видел, — необходимости прекратить Рагнарек, чтобы объединить сущности Жизни и Смерти, чтобы предотвратить ужасы-близнецы победы одной из сторон. Он стоял у развилки великой буквы Y, которая намного превосходила размах Мирового Древа Иггдрасиля. Здесь расходились два будущих, и сейчас он понял послание, содержащееся в мифологическом Рагнареке. Неважно, какая сторона победила, восторжествовало Зло — ибо сама битва не внушала доверия.