Не обольщайся! - Энжи Собран

— Зачем же ждала, бабушка, можно было встретиться раньше? — ехидно спрашивает знакомый голос Лисы, и я пытаюсь повернуться на его звук, чтобы увидеть сестру.

— Да, Хрегбер говорил, что ты дерзкая и языкатая. А ведь была такой милой напуганной девочкой, когда только попала в этот мир.

— Так чего вы ждали, бабушка? — язвительно повторяет сестра, выделяя голосом это «бабушка» так, что оно звучит как оскорбление.

— Её, дорогая. Я ждала её. Твоя мать сделала все, чтобы ты родилась никчемной и слабой, а вот о младшей не побеспокоилась. Нашла-таки достойного папашу. А я ей всегда говорила, что сила тянется к силе. Зато, какая младшенькая вышла. И пусть папаша ее защитил тогда, но теперь она полностью в моей власти. Что не знала, девочка, что отцовская защита спадет сразу же, как замуж выйдешь? Но так даже лучше. Силы в тебе за это время накопилось немеряно. Магическое совершеннолетие будет ночью. Так что готовься: тебя ждут самые незабываемые часы в твоей жизни, потому что забывать их будет некому, — и довольная своей шуткой она удалилась под тихий крякающий смех.

— Ваше всемогущество, вы же сами хотели провести ритуал единения сил! — кричит ей вдогонку противный голос. В поле моего зрения появляется несостоявшийся жених, и по телу ознобом пробегает дрожь страха и брезгливости. Хочется прикрыться, заточить себя в латы, лишь бы скрыться от этого сального взора.

— Считаешь, что заслужил слово, Хрегбер? — приглушенно цедит слова старуха полные яростного предупреждения. И столько ядовитой угрозы в этом голосе, что я снова отшатываюсь, сильнее вжимаясь в холодный камень. — Оставь девочек, им нужно попрощаться, — категорично говорит она, и я облегченно выдыхаю, когда Хрегбер отходит. Пусть я не вижу этого, не слышу удаляющихся шагов, но я чувствую, как вязкие щупальца его присутствия постепенно отдаляются от меня, оставляя наедине со страхами и надеждами.

— Они ушли, — тихо звучит где-то в отдалении голос Лисы. — Ты как? — спрашивает она меня, но я молчу, что-то в голосе сестры не дает мне продолжать. — Да уж не такого воссоединения семьи я всегда ждала.

— Она и правда наша бабушка? — срывается с моих уст тревожащий душу вопрос.

— Без ДНК-теста не разобраться, — шепчет непонятную фразу сестра, а потом поясняет: — У меня всегда была только одна бабушка самая добрая, самая любимая. Она и тебя приняла без вопросов, но…, - Лиса не договорила, тихий голос прервался, а когда она вновь вернулась к разговору, звучал глухо и отстраненно. — Маминых родителей я не знала. Да, мама и не говорила о них почти никогда. Отца она не знала, а о матери обмолвилась лишь однажды: «Надеюсь, вы никогда с ней не встретитесь», — прошептала она тогда и пообещала рассказать мне все, когда я стану старше. Так что вполне может быть, что это та самая наша бабушка, с которой нам лучше не встречаться.

Лиса замолчала, а я все смотрела на свет, струящийся из меня и на потоки, сплетенные над головой в жгуты. Они шарили по потолку и отдергивались, будто наталкивались на невидимую преграду. Их не становилось больше, словно сила уже выплеснулась, но что-то удерживало ее на месте привязанной ко мне.

— Они ждут еще трех выплесков, — проговорила она, видимо заметив, куда направлен мой взгляд.

— Почему?

— Не знаю, слышала краем уха. И я нужна им чтобы их спровоцировать.

— Как? — в голове были сплошь и рядом одни вопросы. Вопросы, на которые я, наверное, не дождусь ответов, но их так много, что они то и дело вырываются наружу.

— Например, расскажу, что это я сообщила Хрегберу про то, что вы уехали в Цитадель, — призналась сестра.

— Зачем? — вопросы, мелькающие в голове, притупили эмоции, и на известие о предательстве я отреагировала отрешенно и совершенно безболезненно. Словно ждала чего-то такого от сестры. А ведь действительно ждала. С того момента как она заговорила о Себастиане.

— Да, потому что тебе всегда достается всё! Ты украла у меня сначала мать, потом бабушку. Потом мы попали в этот мир, и я вынуждена была тебя защищать, потому что обещала это своей! бабушке. Но и тут снова у тебя было все — дочь герцога, в будущем достойная жена тоже какого-то герцога, счастливая, обеспеченная жизнь. А я служанка вынужденная выносить горшки. И все бы ничего, но ты… Ты еще и защищала меня. Всегда! Даже когда едва доставала мне до колен, ты уже бросалась на мою защиту. Словно я какая-то слабая, никчемная, а ты… Ты…, - она сбилась, голос прервался, послышался всхлип, а за ним несдержанные рыдания.

Я же лежала на алтаре и молчала, радуясь тому, что привязана. Потому что не имела представления, чтобы я с ней сделала, не будь прикована к холодной каменюке — за раны Рейна, за смерть Джея, за то, что Себастиан и Брен стали зорами. И все из-за ревности глупой девчонки.

— Сначала ты волчком кинулась на спину конюха, которому я понравилась. Вцепилась зубами в его плечо, прокусив до крови. Так, что потом четыре года все мужчины в замке боялись ко мне приближаться. Потом, когда тебе исполнилось пять, тебя по приказу герцога стали наказывать за невыученные уроки, не съеденную кашу, высказанное мнение. Только знаешь, как наказывают герцогских дочерей? Через девочек служанок, к которым они привязаны. Ты была привязана только ко мне и меня приказали выпороть на заднем дворе. Ты появилась после первого удара. Вцепилась в плеть, требуя прекратить, а потом бросилась и прикрыла меня своим телом. Но тебя оттащили и крепко держали, заставляя смотреть на мои страдания. Вот только с каждым ударом ты до крови кусала свою руку и наказание прервали. А когда после твоего лечения, нас вызвал герцог, ты заявила ему, что любой след, оставленный на моем теле, приведет к следу на твоем. Думаешь, ты спасла меня тогда? Нет, ты превратила мою жизнь в сущий кошмар, потому что теперь меня боялись ударить, но издевательства никуда не ушли. Словами можно обидеть куда больше.

— Почему ты не сказала мне?

— Тебе? Мелкой пигалице? Да, что ты вообще понимала? Выдумала себе своего Славу и носилась с ним, как идиотка.

Я молчала. Почему-то в душе не было ни злости, ни ярости, ни ненависти, лишь разочарование. Равнодушное, безжизненное, отрешённое. Такое, что даже думать обо всем не хотелось.

— Думала, сбегу и в новом мире обрету счастье. И ведь обрела, но тут пришла ты… И снова у тебя все лучшее — лучшие мужчины, лучшая жизнь. Еще и любят тебя снова. За что? За что тебя любили служанки? Кухарка, прячущая для тебя самые вкусные кусочки? Стражники, что вместо того, чтобы высечь тебя, готовы были сами подставиться и прикрывали любые твои проделки? — она перечисляла, а я вспоминала лежа с закрытыми глазами. Они и правда меня любили, а я их оттолкнула после пропажи Лисы, испугалась, что все, кто мне дорог пострадают.

— Я поняла тебя, Лиса, — холодно сказала я, прекращая этот поток ненужных признаний. Мне бы хотелось, чтобы она так и осталась в моей памяти примером, тем образом, что я сама придумала и наделила всеми самыми лучшими качествами, той на кого я так хотела быть похожей. — Знаешь, до этого разговора по душам, я мечтала быть похожей на тебя: сильной, умной, смелой. Все то, что я делала и что ты ставишь мне в вину, я делала только потому, что верила в твои сказки и считала, что на моем месте моя доблестная Лиса поступила бы так же: защитила меня, прикрыла бы собой, отдала бы последний кусочек, — улыбнулась грустно. — Но это уже не имеет значения, а через несколько часов вообще потеряет какой-либо смысл. Я не злюсь на тебя, Лиса. И прощаю все твои поступки, но забудь, что ты моя сестра. Для меня моя любимая няня исчезла из замка и больше не находилась.