Зверь из бездны: Второй раунд - Алексей Корепанов

Взяв свою записку, адресованную Славии, я зачеркнул слово «Журавлиной» и добавил: «Иволге». Смысл не изменился. Получилось: «Я на Иволге. Вернусь завтра-послезавтра. Целую». Текст был универсальный, менялись только названия миров. Что ж, я сам выбрал этот путь. Я вновь положил записку на тумбочку у кровати, бросил на плечо куртку, вышел на лестничную площадку и захлопнул дверь квартиры.

Вновь уплывали назад знакомые здания Кремса, вновь полыхали огнем рощи пламеналий, и надвигался от горизонта гигантский купол нуль-порта.

Широкий проем входа, коридор, тягучие минуты ожидания. Кабина, мгновенный перенос сквозь галактические дали — и я вышел под изжелта-белесые небеса Иволги, под знакомые небеса, которые мне уже приходилось видеть года четыре… нет, три года назад, снежной иволгианской зимой. Среди кафетериев и россыпи мелких магазинчиков с красочными витринами я отыскал пункт связи и зашел туда, чтобы переговорить с окружным полицейским управлением.

Представившись дежурному, я попросил связать меня с офицером Унипола Станиславом Лешко. На загорелом лице дежурного отразилось удивление — с чего бы это вдруг и второй «кремс» пожаловал? — но он удержался от расспросов и, вежливо кивнув, начал разыскивать Стана.

Через две-три минуты Стан изумленно воззрился на меня с экрана визио.

— Ты что, мне не доверяешь? — недовольно спросил он вместо приветствия. — Или контролируешь? Мой пласт два часа назад пошел в Кремс.

— Во-первых, здравствуй.

Стан неопределенно мотнул головой, что, вероятно, и должно было означать приветствие.

— Во-вторых, я тебе доверяю и не проверяю, и ты это отлично знаешь. Поэтому перестань гримасничать, как Сильвия-недотрога после дефлорации. Просто у меня есть дополнительные сведения и кое-какие соображения. Ты в управлении?

— Да, — все еще недовольно произнес Стан, но взгляд его перестал быть колючим.

— Как к тебе добраться?

— От порта каждый час ходит маршрутник. Сейчас, — он посмотрел на часы, — тринадцать сорок восемь. Ныряй в очередной, тут езды минут сорок, а на конечной я тебя встречу. Могу даже с цветами, тут цветы красивые. И главное — съедобные.

— Цветы оставь на потом.

На остановке ожидали прибытия маршрутника десятка полтора человек. Я сел на длинную, изогнутую дугой скамейку под навесом и накинул куртку на плечи; солнце было закрыто полосами облаков, перечеркнувшими все небо, и дул довольно прохладный ветерок. По серому покрытию широкой площади моталась пыль и перекатывались разноцветные обертки от жевалок. На газоне, на больших сумках возлежали три босоногих юнца в каких-то потрепанных накидках и потягивали тоник, иногда лениво перебрасываясь словами. Людей на площади было немного, никто никуда не спешил, и от накатывающихся на площадь желтых полей веяло безмятежностью и покоем.

Но обманчивым был покой на планете Иволга.

Ровно в четырнадцать к остановке, еле слышно посапывая, подкатил сине-зеленый полосатый маршрутник с пыльными боками. Я устроился на упругом сиденье в заднем конце длинного салона, отрегулировал прозрачность окна. Маршрутник плавно тронулся с места и, набирая ход, выскочил с площади в узкую горловину дороги и понесся мимо полей, на которых качались под ветром какие-то невысокие желтые растения с шарообразными головками. Это монотонное колыхание, подобное размеренно бегущим к горизонту морским волнам, навевало сон, и я почувствовал, как глаза мои начинают слипаться. Гипнокабинет гипнокабинетом — но все-таки я недоспал. Опустив спинку сиденья, я вытянул ноги и расслабился. Почему бы и не подремать, если есть возможность? Пока есть возможность…

Открыв глаза, я обнаружил, что маршрутник уже неторопливо катит по городу. В Валгалле я никогда не бывал, но она, по первому впечатлению, походила на многие другие города разных обитаемых миров. Земля в этом плане была вне конкуренции. Не скажу, что ее города более удобны для проживания, но у них есть свое неповторимое лицо. Внеземные же города представлялись мне родными братьями, хотя в каждом из них многое строилось, достраивалось и перестраивалось. Братья были чем-то похожими друг на друга, несмотря на то, что отнюдь не являлись близнецами. Это и не удивительно — ведь начало всем внеземным городам положили земляне.

И все-таки у Валгаллы, как я отметил, была своя изюминка. Чем дальше маршрутник углублялся в переплетение улиц, чем больше кварталов оставалось позади, тем чаще мне на глаза попадались здания с колоннами. Причем это были не простые колонны с капителями (кажется, так это называется?), как в древних земных храмах, известных по школьным объемкам. Мимо проплывали колонны в виде деревьев, сказочных великанов, животных и чудовищ, в виде цветов на длинных стеблях, гигантских пальцев и даже этих самых… «твердых предметов». Они высились не только перед фасадами зданий, целые отдельно стоящие колоннады тут и там вздымались над деревьями, придавая городу довольно необычный вид. Апофеозом колонномании, поразившей Валгаллу, я посчитал вознесшиеся над одной из площадей три черные квадратные колонны без украшений, соединяющиеся чуть ли не высоте птичьего полета своими изогнутыми вершинами; эти вершины образовывали площадку, на которой, совсем уже под облаками, золотилась мягким блеском казавшаяся снизу совсем небольшой фигура древнего воина в рогатом шлеме и с боевым топором в поднятой руке. Воин запрокинул лицо к небу, словно грозил солнцу, звездам и невидимому сейчас спутнику Иволги — Синице; или же просто демонстрировал готовность отразить любое нападение из-за облаков, с другой стороны неба.

Маршрутник мягко остановился и открыл все двери. Ехавшие вместе со мной пассажиры начали вставать со своих мест. Я понял, что это конечный пункт маршрута, тоже поднялся и увидел в окно Стана. Он ожидал меня, облокотившись на ограждение тротуара и глядя на выходящих пассажиров плотный парень с коротко остриженными темными волосами и удлиненным хищноватым лицом, словно обрубленным снизу резкой, почти прямой линией подбородка. Стан был одет в черную облегающую рубашку без воротника, с глубоким треугольным вырезом на груди — он любил темные цвета — и элегантные темно-коричневые брюки с большими накладными набедренными карманами. Черные узкие туфли на толстой ситановой подошве завершали экипировку Станислава Лешко, уроженца планеты Земля, офицера четвертого ранга управления полиции Совета Ассоциации Миров.

— По-моему, нас здесь становится многовато, — заметил Стан, когда я подошел к нему. — Это может морально травмировать местных «полов».

— Надо будет — нагрянем всей «пятеркой», — пообещал я. — Пойдем, присядем где-нибудь.

Мы направились к ближайшему перекрестку; там, на противоположной стороне улицы, стояли под полосатым тентом белые столики и плетеные стулья. Улица была довольно тихой, не перегруженной потоком авто. Людей тоже было не очень много, и только на скамейках и каменных лепестках чаши не действующего фонтана сидели подростки — девчонки и парни, — пожевывая жевалки, похохатывая, поплевывая и обрызгивая друг друга водой, заполнявшей чашу.

Взяв по стакану местного цветочного сока, мы устроились за столиком и я коротко обрисовал Стану свою деятельность на Журавлиной Стае.