Просто неотразим - Рейчел Гибсон

– Как поспала?

– Я даже не догадывалась, что так устала. – Джорджина пальцами провела по волосам и тряхнула головой.

– Да, это утомительно – следовать по извивам и поворотам одного маленького ума, – усмехнулся Джон.

– Ужасно утомительно. – Джорджина подошла к Лекси и, протянув ей руку, помогла встать. – Давай поищем себе какое-нибудь дело и дадим Джону закончить тренировку.

– А я уже закончил, – сообщил тот, слезая с велотренажера.

Джон старался не таращиться, словно школьник, на ложбинку между грудей Джорджины. Ему очень не хотелось, чтобы она заметила, с каким вожделением он разглядывает ее тело, и сочла его озабоченным подонком.

– Между прочим, я не собирался сегодня тренироваться, но нам с Лекси стало скучно ждать тебя. И я оказался перед выбором: позаниматься на велотренажере или играть в «Большой салон красоты для Барби».

– Не могу себе представить, чтобы ты играл в Барби.

– Я тоже. – Все благие намерения Джона наталкивались на топ Джорджины, который буквально лишал его воли. – Мы с Лекси подумывали о том, чтобы поужинать устрицами.

– Устрицами? – удивилась Джорджина, поворачиваясь к дочери. – Тебе они не понравятся.

– Не-ет, Джон сказал, что понравятся.

Джорджина не стала спорить, но через час, когда они расселись в ресторане, где подавали морепродукты, Лекси, едва бросив взгляд на фотографию блюда с устрицами, сморщилась.

– Фу, противные, – заявила она.

Подошла официантка, и Лекси заказала сырный сандвич на поджаренном хлебе, картошку-фри на отдельной тарелке и кетчуп «Хайнц».

Пока Джорджина делала заказ, Джон, откинувшись на спинку стула, наблюдал, как действуют на официантку ее южное обаяние и сияющая улыбка.

– Я понимаю, что вы очень заняты, и по опыту знаю, что у вас неблагодарная и беспокойная работа, но на вид вы очень милая, и я надеюсь, что вы сможете сделать для меня кое-какие изменения в меню, – начала Джорджина. В ее голосе явственно звучало сочувствие к официантке с ее «неблагодарной» работой.

К тому моменту, когда закончилось обсуждение, Джорджина успела заказать семгу с «лимонно-чесночным соусом на прожаренном сливочном масле», которой не было в меню. Молодую картошку она заменила на рис «без масла, с малым количеством соли и буквально капелькой чеснока». Джон был готов к тому, что официантка пошлет Джорджину куда подальше, но этого не случилось. Напротив, создавалось впечатление, что официантка только рада внести эти изменения ради Джорджины.

В отличие от своих спутниц Джон сделал стандартный заказ. Устрицы на половинках раковин. И больше ничего. Никакого гарнира. Как только официантка ушла, он оглядел своих дам. Обе были одеты в легкие летние платья. Платье Джорджины подходило по цвету к ее зеленым глазам. На Лекси было голубое платье, в тон ее теням. Джон старался не показывать, как его раздражает вся эта чудовищная косметика на личике дочери, и радовался тому, что зал ресторана погружен в полумрак.

– И ты будешь это есть? – ужаснулась Лекси, когда принесли заказанные блюда.

Вытянув голову, она с любопытством и в то же время с отвращением разглядывала устриц.

– Буду. – Джон взял одну раковину и поднес ко рту. – М-м, – протянул он, всосав устрицу.

Лекси взвизгнула. На лице Джорджины тоже отразилось нечто похожее на отвращение. Она поспешно отвела взгляд и принялась за семгу с «лимонно-чесночным соусом на прожаренном сливочном масле».

В остальном ужин прошел замечательно. Они оживленно болтали, даже без обычной натянутости. Легкая атмосфера исчезла, когда официантка положила перед Джоном счет. Джорджина попыталась взять его, но он ее остановил. Их взгляды встретились. Джорджина смотрела на него так, будто собиралась насмерть биться за чек.

– Я заплачу, – сказала она.

– Не вынуждай меня грубить тебе, – предупредил Джон и сжал ее руку.

Он не возражал против состязания с ней, только вот площадка была неподходящей.

Джорджина уступила и позволила ему оплатить чек, но, судя по выражению ее лица, она намеревалась вновь поднять эту тему потом, когда они вернутся домой.

По дороге из ресторана Лекси заснула на заднем сиденье «рейнджровера». Джон внес ее в дом. Ему было приятно чувствовать на руках ее теплое тельце. И еще он с удовольствием подержал бы ее подольше, но не стал этого делать. Он бы с радостью остался и посмотрел, как Джорджина укладывает ее спать, но неожиданно для себя смутился и ушел.

Джорджина посмотрела ему вслед и сняла с Лекси сандалии. Затем надела на нее пижаму и уложила в постель. И отправилась на поиски Джона. Она хотела попросить у него пинцет, чтобы вытащить занозу из пальца, а еще ей надо было поговорить о деньгах, которые он потратил на них с Лекси за ужином. Она хотела настоять на том, чтобы он прекратил это делать. Она может сама платить за себя. И за Лекси тоже.

Сунув руки в карманы джинсов, Джон стоял у окна, выходившего на океан. Рукава джинсовой рубашки были закатаны до локтя. Заходящее солнце освещало его мягким светом, и на его фоне он казался еще выше, чем в реальности. Когда Джорджина вошла в комнату, он повернулся к ней.

– Мне нужно с тобой поговорить, – заявила Джорджина, готовая к бою.

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Если ты перестанешь хмурить свой очаровательный лобик, то в следующий раз сможешь заплатить по счету.

– О! – Джорджина растерялась. Она победила, еще не начав войну. – Как ты догадался, о чем я хочу поговорить?

– Ты бросала на меня мрачные взгляды с той самой минуты, как официантка положила передо мной счет. Был момент, когда мне показалось, что ты вот-вот вступишь со мной врукопашную.

Был момент, когда ей показалось то же самое.

– Я бы никогда не вступила в схватку на людях.

– Рад слышать это. – В свете приближающегося вечера она увидела, как уголки его губ слегка приподнялись. – Потому что я бы тебя победил.

– Возможно, – сказала Джорджина, решив не спорить. – У тебя есть пинцет?

– А зачем он тебе, брови выщипывать?

– Нет. Вытащить занозу.

Джон прошел в столовую и зажег свет над обеденным столом.

– Дай взглянуть.

– Да там ничего особенного.

– Дай взглянуть, – настойчиво повторил Джон. Вздохнув, она сдалась и, пройдя в столовую, протянула Джону руку.

– Ничего страшного, – заключил он.

Джорджина наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть свой палец, и они едва не стукнулись лбами.

– Какая огромная!

Джон вдруг нахмурился и сказал:

– Я сейчас приду. – Он ушел и вернулся с пинцетом. – Сядь.