Моисей - Петр Люкимсон

Видение мертвого Моисея настолько потрясло евреев, что даже те из них, кто до сих пор не поддавался общему настроению, впали в истерику. Тут обращенные в рабство египтянами и вышедшие вместе с евреями из Египта жрицы-моавитянки поняли, что пробил их час. Облачившись в прозрачные ритуальные одежды, взяв в руки бубны и призывно покачивая бедрами, они появились перед толпой.

— Не Бог мертвого Моше, а великие боги Египта и Моава поведут вас в землю Ханаанскую. Так воздайте же им почести! — пели они.

И вот уже наэлектризованная ими толпа обступает Аарона.

— Сделай нам божество вместо Моисея, которое поведет нас дальше, ибо этот человек, Моисей, который вывел нас из Египта — не знаем, что стало с ним!

Библия, как обычно, вмешает множество происходивших в эти часы событий в несколько коротких предложений:

«И сказал им Аарон: "Снимите серьги из ушей ваших жен, сыновей и дочерей, и принесите их мне". Снял весь народ золотые кольца со своих ушей и принес их Аарону. И взял тот из рук их, и обработал резцом, сделал литого тельца, и воскликнули они: "Вот твое божество, Израиль, которое вывело тебя из страны Египетской!" И увидел Аарон, и построил жертвенник перед ним, и объявил Аарон: "Завтра — празднество в честь Бога!" И встали они назавтра пораньше, и вознесли жертвы всесожжения, и уселся народ есть и пить, и поднялись забавляться...» (Исх. 32:2—6).

Устные предания вновь рисуют все происходящее куда более подробно. Если верить им, увидев со всех сторон наседающую на него толпу, требующую сделать им идола вместо Моисея, Аарон испугался — испугался, что его убьют. Но вот объяснения этому страху различные толкователи Библии дают разные. Аарон испугался за народ — ведь если бы тот убил его, то нарушил бы заповедь «Не убий». То есть вдобавок нарушения заповедей, касающихся отношений с Богом, евреи нарушили бы важнейшую заповедь, касающуюся отношений между людьми — и тогда бы точно подлежали уничтожению, — считают наиболее идеалистически настроенные комментаторы.

Однако другие комментаторы убеждены, что речь идет об обычном человеческом страхе: Аарон испугался не за народ, а за себя — за собственную жизнь, за жизнь своей семьи. А потому, прекрасно сознавая преступность требований толпы, вместо того чтобы попробовать вразумить ее, предпочел сделать вид, что полностью подчиняется их воле. На самом же деле он решил любой ценой тянуть время в надежде, что Моисей вот-вот вернется, и тогда все само образуется.

Именно поэтому он потребовал, чтобы для изготовления идола были собраны серьги из ушей жен и детей — он был уверен, что женщины не захотят так просто отдавать свои украшения. Так все и оказалось, однако мужчины были настолько охвачены религиозным экстазом, что, не слушая возражений, вырывали серьги из ушей своих жен, а также — чтобы быстрее завершить сбор необходимого количества золота, отдавали Аарону свои собственные украшения.

Затем Аарон отправил все собранные украшения на переплавку, чтобы затем вырезать идола из получившейся болванки. И тут снова версии расходятся. Одни мидраши утверждают, что во время этой переплавки золото — то ли под влиянием все того же Сатаны в облике хананейского жреца, то ли благодаря кому-то из египтян, владевшему колдовством, — само собой приняло форму тельца. Другие источники утверждают, что находившиеся в стане египтяне изначально поместили золото в форму тельца — хорошо знакомого им Аписа, бога плодородия, одного из воплощений Осириса.

Согласно третьим мидрашам, в результате переплавки получилась вытянутая золотая болванка, которой Аарон резцом стал придавать форму тельца — что вновь позволяло ему потянуть время.

Четвертые настаивают на том, что евреи с самого начала требовали у Аарона сделать идола именно в виде тельца, так как во время Синайского откровения среди множества видений, представших перед ними, было и видение тельца — духовного существа и в самом деле имеющего некое сходство с этим земным животным.

Как бы то ни было, когда телец был закончен, прибившиеся к евреям египтяне, опознав знакомый им образ, но стремясь внушить евреям, что это и их бог тоже, закричали: «Вот божество твое, Израиль, которое вывело тебя из Египта!»

В этот момент у сына Мириам Хура сдали нервы. Вспомнив наказ Моисея, он встал между народом и еще горячим от огня идолом и закричал:

— Опомнитесь, люди! Вспомните, что все мы слышали вон там, у Синая: «Да не будет у тебя других Богов, кроме Меня. Не делай себе изваяния и всякого изображения того, что на небе наверху и что на земле внизу, и того, что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им, ибо Я — Бог, Всесильный твой, Бог-ревнитель... Не навлекайте беды на себя и своих детей!..»

Но закончить начатую речь Хур не успел — чей-то метко пушенный камень попал ему в лоб, и он рухнул на землю. С залитым кровью лицом Хур поднялся, но тут же был сбит с ног новым камнем, ударившим его в грудь. Камни все продолжали лететь уже и тогда, когда безжизненное тело Хура уже лежало на земле — сотни людей приняли участие в этой кровавой расправе.

Когда все было кончено, труп сына Мириам отнесли за границу стана и бросили там, даже не похоронив. Нам остается только догадываться, с каким чувством смотрел на убийство племянника Аарон, прекрасно сознавая, что на его месте вполне мог быть он сам.

И тем не менее начать немедленно служение в честь тельца Аарон отказался, отложив его на завтра и объяснив это народу тем, что ему еще нужно сложить для этого жертвенник.

Сооружение жертвенника заняло у Аарона весь вечер, а утром, едва занялся рассвет, самые ретивые поклонники нового «божества» стали будить народ «на праздник». Так и случилось, что уже до полудня в честь тельца были принесены многочисленные жертвы, затем начался грандиозный пир, пляски, а вслед за ним и разнузданные языческие оргии...

И вот тут, на три с половиной тысячи лет опережая приемы кинематографа, в тексте Пятикнижия стремительно меняется ракурс: ближний план сменяется дальним, и мы вдруг видим все происходящее с иной точки — не изнутри еврейского стана, а так, как это видится из Высших миров беседующим между собой Моисею и Богу.

Точнее, Бог, согласно библейскому тексту, действительно, словно на огромном экране, видит все происходящее в стане, и от Него не остается сокрытой ни одна, самая мелкая подробность. Моисею же, как становится понятным из дальнейшего, этого видеть было не дано, он мог только знать о происходящем со слов Бога, и это обстоятельство, как мы скоро увидим, является ключом к пониманию дальнейших событий.

«И говорил Бог, обращаясь к Моше: "Иди вниз, ибо растлился твой народ, который вывел ты из страны Египетской. Быстро сошли они с пути, который Я заповедовал вам, — сделали себе литого тельца, и пали ниц перед ним, и принесли ему жертвы, и сказали: вот божество твое, Израиль, которое вывело тебя из страны Египетской"...» (Исх. 32:7—8).

Эти слова Бога звучат как речь прокурора, уличающего подсудимого в нарушении закона. В самом деле, разве евреям не было сказано «Не делай себе изваяния и всякого изображения» — а они сделали золотого тельца! Сказано им было «не поклоняйся» — а они «пали ниц перед ним»! Заповедано им было «не служи им» — а они принесли ему жертвы! Наконец, самая первая заповедь звучала как «Я — Бог Всесильный твой, Который вывел тебя из страны Египетской, из дома рабства» — но никто из евреев не возразил, когда перед ними провозгласили «Вот божество твое, Израиль, которое вывело тебя из страны Египетской»!