Лорд из города теней - Оливия Штерн

— Если исси утолила чувство голода, я могу проводить в сад.

* * *

Здесь все было так же прекрасно, как и в доме. Под легким дуновением ветерка шелестели кроны. Лучи садящегося за горизонт солнца окрашивали кору деревьев алыми бликами и скользили по мрамору статуй. И сколько же их было, этих статуй! Из мрамора нежнейшего розоватого оттенка, изображающие играющих эшти, полуобнаженных красавиц, воинов в доспехах. Пока мы медленно шагали по хрустящему гравию, я не могла насмотреться на эти рукотворные чудеса. На всякий случай я уточнила у Аантэ, не при помощи ли магии сделана столь утонченная красота — на что получила отрицательный ответ.

— Что вы, исси! Более того, часть этих статуй — работы вашего супруга. Неужели он вам не говорил?

Я лишь отвела взгляд. Нет, не говорил. Ничего он о себе не говорил, навязанный мне супруг.

Однако, на все это мраморное великолепие я взглянула совсем другими глазами. Теперь мне представлялось, как длинные, чувствительные пальцы шеда скользят по холодному мрамору, чтобы затем, уже при помощи инструментов, уничтожить все несовершенства, каждую лишнюю выбоину, трещинку… по коже побежали мурашки. Картинка, что сложилась в воображении, получилось по неизвестной причине слишком интимной, словно и не холодный мрамор гладили эти пальцы, а меня.

Аантэ остановилась перед одной из статуй, где в камне воплотилась женщина. В отличие от прочих, она была полностью одета — в платье такого же фасона, что были на нас. У женщины были волнистые волосы до пояса, и вся она была узкой в кости. Даже лицо узкое, с выраженными скулами, с кошачьими, приподнятыми к вискам глазами.

— Это мать хозяина, — негромко сообщила Аантэ, — говорят, он ваял ее четыре года, по памяти, и спустя много лет после того, как она погибла.

— И как она погибла? — эхом откликнулась я, ожидая услышать что-нибудь вроде «родовая горячка».

— Ее убили людские маги, — таков был ответ, — довольно давно уже. Была подстроена ловушка, разрывающая наш тоннель, и…

— Немудрено, что никто не хочет создавать это самое промежуточное звено, — пробормотала я, все ещё рассматривая женщину.

Люди убили ее, убили королеву. Но сколько людей погибло, проваливаясь в разрывы нашей реальности?

Думать об этом было неприятно, и я медленно пошла дальше, в арку, образованную кронами. Там, у корней деревьев, уже собирался мрак — словно вата, которой тщательно укутали основания стволов. Аантэ задержалась перед статуей, что-то бормоча себе под нос, затем поспешила следом.

Наступал вечер.

А за ним придет и ночь.

Наша первая ночь с Эрисом Аш-исси.

Я поежилась. Как это будет? Каким он будет со мной? Мы, мягко говоря, не любили друг друга, так что ничего хорошего ждать не приходилось.

«Я только попрошу его… чтобы как-нибудь…»

Как это — как-нибудь — я не успела додумать, потому что навстречу, буквально из тени, вылилась женщина. Черноволосая, бледнокожая, как и все шеды. В черном атласном платье. Мне показалось, что Аантэ сдавленно ойкнула за моей спиной. Я же остановилась, глядя на незнакомку. В груди медленно собирался холод, дурное предчувствие. Но, вспоминая наставления матушки о том, что леди должна быть вести себя подобающе в любых ситуациях, я кое-как сделала книксен и сказала:

— Добрый вечер. С кем имею честь?..

В этот миг очаровательное лицо незнакомки внезапно преобразилось: только что оно было идеальным — а в следующий миг — воплощение ненависти. И зубы, зубы такие острые, словно у собаки. Как они отросли так быстро? Ведь только что были красивыми ровными зубками…

— Ты! — выкрикнула она, — ты — мусор под моими ногами! Как тебе удалось? Как ты посмела протянуть свои гадкие руки к тому, что тебе не принадлежало?

— Исси Релия, — сдавленно охнула Аантэ, — не надо…

— Заткнись! — рявкнула женщина, приближаясь, — не то и тебе достанется! Пошла вон!

Подходя все ближе, она вытянула вперед руки со скрюченными пальцами. Когти… тоже удлинились. Руки мало напоминали человеческие. Лапы хищного зверя, которыми так легко терзать и рвать плоть.

Невольно попятившись на вмиг одеревеневших ногах, я все же выкрикнула:

— Да кто вы такая?

— Я? кто я?! — казалось, у нее слова застряли в горле, — я — невеста! Я ждала его… столько лет ждала! А ты, дрянь, его увела! Да как он вообще мог… — окинула меня уничижительным взглядом — как он мог позариться на человечку? Тьфу!

— Король решил нас поженить, — совершенно растерявшись, выпалила я, — это было решение вашего короля.

Исси Релия остановилась так резко, что мне показалось — ее черное платье несколько мгновений продолжало двигаться вперед отдельно от хозяйки, расплываясь в стремительно сгущающейся тьме. И было неясно, как это получается: ведь совсем недавно солнце ещё светило, а с появлением Релии как будто сумерки наступили.

— Король? — злобно взвыла она, — При чем здесь король? Если бы Эрис не хотел тебя, он бы никогда, никогда не пошел бы на это! Он бы сдох там, в тронном зале, но никогда… Ты, дрянь, его у меня отобрала! Только вот… как? Что такого он в тебе нашел?

— Ничего он во мне не нашел, — выдохнула я.

Я чувствовала, что надо удирать, понимала, что исси Релия — или как там ее — настроена весьма решительно. Но как повернуться к ней спиной? Страшно. И Аантэ совершенно затихла, не видно ее. Сбежала?

— Вот что, — Релия вдруг широко улыбнулась, показывая острые зубы, — тебе здесь делать нечего, детка. Ты влезла туда, где тебя не ждали. И я приложу все усилия, чтобы мой Эрис… освободился от такого недоразумения!

Резкий бросок вперед — я совершенно ничего не успела сделать — и на моей шее сомкнулись железные пальцы, распарывая кожу.

— Он овдовеет! — рассмеялась Релия мне в лицо.

Все, что у меня получилось — это уцепиться в ее руки. Я изо всех сил спилась ногтями в белую кожу, дернула — бесполезно. Перед глазами потемнело ещё больше.

— Пусти-и-и-и! — прохрипела я.

Кажется, пнула ее ногой, куда попала — не знаю, но хватка чуть ослабла.

— Дрянь! — шипела тень, брызгая мне в лицо слюной, — какой позор для Эриса, взять в жены человечку! Никчемную, жалкую, слабую… без магии!

— Да не хотела я! Замуж! — выкрикнула я.

— Но ты — замужем! — рявкнула она.

И как-то особенно зло сдавила мне шею, в ушах зашумело…

«Падаю», — как-то отрешенно подумала я.

Не сразу поняла, что все изменилось, что дышится легко, что меня поддерживают за талию, не давая свалиться жалкой тряпочкой. Я жадно хватала воздух, вместе с ароматом одеколона, вместе с запахом свежести, зелени, цитрусовых… И сразу вокруг посветлело. Не стало тьмы, остались мягкие сиреневые сумерки. А Релия, словно скомканный кусок мрака, застыла у одного из деревьев, совершенно не по-человечески изогнувшись, склонила к плечу голову, словно у нее шея была сломана, и скалилась, как собака, и слюна блестела на белом подбородке.