Вероника - Алина Знаменская

И притихший кабинет насторожился весь, всем интерьером. Вера Сергеевна отвернулась к окну и отдернула жалюзи. В глаза брызнуло весеннее беззастенчивое солнце. В его лучах шпиль телебашни отливал серебром. Так. Надо кончать с этим. Уволить сегодня же и объявить по фирме. До конца квартала они обойдутся и без бренд-менеджера. Его заменит Слава. Не велика потеря. Сомкнут ряды поплотнее, еще не то бывало.

Вот уж от кого не ожидала! А от кого ожидала? Вера чувствовала, что внутри ее происходит какая-то сложная химическая реакция, результатом которой может быть что угодно — от слез до безобразного крика. Стоп. Не распускаться. Все проходит, и это пройдет. Пока Вера Сергеевна так размышляла, за ее спиной рождались неясные неуместные звуки вроде всхлипов или чмоканья. Вера напряглась. Плачет он, что ли? Еще чего не хватало! Сопли тут разводить!

На жалость бить!

Она резко развернулась и наткнулась взглядом на сосредоточенный затылок Кирилла. Он безотрывно пялился куда-то в угол, под журнальный столик. Вера Сергеевна подошла ближе. Под столом стояла большая спортивная сумка — черная с желтыми полосками. Ручки сумки торчали в разные стороны и.., шевелились! Сама сумка производила те самые странные звуки, которые Вера приняла за всхлипывания. Вера Сергеевна и Кирилл переглянулись и, не сговариваясь, подвинулись поближе. В сумке что-то заскрипело и пискнуло.

— Собака? — предположил Кирилл и осторожно взглянул на начальницу.

Та нерешительно пожала плечом. Тогда он вытянул сумку из-под стола и осторожно стал расстегивать молнию. Вера Сергеевна наклонилась над сумкой, касаясь волосами бритой головы менеджера. Молния разъехалась… В сумке лежал ребенок. Из черной глубины на них смотрели совершенно определенные младенческие глаза цвета мокрого асфальта. Младенец сморщился, готовясь зареветь, но Кирилл схватил пустышку, завалившуюся за пачку памперсов, и проворно сунул в открытый ротик.

Ребенок зачмокал и присмирел. Сквозь пеленки просматривались вполне определенные ручки и ножки. Все как положено. Судя по размерам и цвету лица, ему было от силы два месяца.

— Паршивка! — выдохнула Вера Сергеевна. Она почувствовала, как кровь толчками приливает к голове.

— Я тоже думаю, что это девочка, — прошептал Кирилл, склоняясь над сумкой.

— Моя племянница — паршивка, — повторила Вера. — Кирилл, ты видел здесь только что девчонку?

— Да, конечно.

— Беги. Догоняй ее! Это она, понимаешь, оставила здесь ребенка! Она издевается! Бегом, Кирилл, наверняка она пошла к метро!

Кирилл рванул к двери и исчез за ней. Вера выглянула в приемную.

— Рита! Всех отпусти на обед. Ко мне никого не впускать, кроме Кирилла. И сама не входи. Поняла?

Вернувшись к себе, Вера погромче включила «Европу плюс» и заглянула в сумку. Младенец деловито истязал пустышку. Рядом лежала бутылочка с питанием и свернутый в трубочку тетрадный листок. Вера развернула. На листке детским крупным почерком сообщалось:

"Милая тетушка! Поздравь меня, я стала мамой.

Правда, немного рановато, но всякое бывает. Надеюсь, ты не сдашь твою внучатую племянницу в казенное учреждение? Отдаю Ксюшу в твои надежные руки и уверена, что она ни в чем нуждаться не будет.

Твоя Зоя".

Итак, это девочка. Если Зоя пошла в мать, а именно в нее она, судя по всему, и пошла, то нечего и удивляться. Но почему она, подбросила ребенка именно ей, седьмой воде на киселе? Инга небось и не в курсе? А потом — у Зои имеется бабушка, отец в конце концов! Нашла крайнюю! Ну ничего. Она разворошит этот улей, они у нее забегают! Вера ходуном ходила по кабинету. Ребенок снова закряхтел, выплюнув пустышку.

Вера в полной прострации взирала на дергающееся крошечное существо. Она взяла в руки бутылочку, и та показалась ей слишком холодной. А где погреть? Попросит секретаршу — завтра вся фирма будет хохотать над тем, как ее провела племянница.

Да где же Кирилл в самом деле? Вера поставила бутылочку на батарею.

Кирилл влетел в кабинет начальницы запыхавшийся, с мокрой головой.

— Исчезла, — сообщил он. — До метро добежал.

На автобусных остановках тоже нет.

Вера опустилась в кресло. Смешно. Искать человека в Москве! Человека, который не хочет быть найденным!

— Я думаю, ее пора переодеть, — предположил Кирилл с нежностью в голосе.

Вера уставилась на него.

— Сменить пеленки, — пояснил он.

Совместными усилиями девочку перепеленали и снова уложили в сумку.

— Так, — сосредоточенно и отрывисто распорядилась начальница. — Сейчас возьмешь у Турукина ключи от машины, вернешься за сумкой и отвезешь меня домой.

Кирилл молча кивал.

Потом, когда они, как заговорщики, нервно озираясь, покинули офис и выехали на проспект Мира, Вера Сергеевна продолжила:

— Сегодняшний наш разговор, Кирилл, должен остаться между нами, как и то, что касается этой сумки.

Кирилл снова кивнул, глядя прямо перед собой, в цветной поток машин.

— Договоримся так, — продолжала Вера Сергеевна. — Я прощаю твой поступок, потому что.., потому что ты сам признался.

Кирилл осторожно вздохнул.

— Но если хоть одна живая душа… Ты меня понял, Кирилл?

— Могила, — сурово отозвался он.

На следующий день сотрудники фирмы «Арго» узнали, что объявленная накануне тревога оказалась ложной. И сделка была произведена без посредства сотрудников «Арго». Все облегченно вздохнули, тем более что событие больше всего скосило саму начальницу. Она, не пропустившая ни одного рабочего дня за время своего правления, впервые не вышла на работу.

Домработница Тоня показалась сейчас Вере существом, по значимости близким к Господу Богу. Когда в квартиру вплыло ее неторопливое пышное тело, Вера в изнеможении опустилась на стул. Силы покинули ее. Дите орало битый час, и Вера разве что на голове не стояла, чтобы успокоить его.

— Если бы ты задержалась еще минут на десять, я бы выбросилась с балкона.

— Какие нежности! — Тоня неторопливо повесила плащ и проплыла мимо Веры в гостиную. Она приблизилась к креслу, в недрах которого барахтался младенец, и склонилась над ним. — Она ела?

— Даю бутылочку, она выплевывает! Что ей нужно, не пойму! Это кошмар какой-то.

Тоня опустилась на колени перед креслом и заворковала несусветную абракадабру. Одновременно она положила свою пухлую ладонь на животик девочки и стала поглаживать его круговыми движениями.

— Может, у нас животик болит? — засюсюкала она шепотом. — Нас нужно на животик выкладывать и зарядку делать. Вот так. И массаж… — Все свои рекомендации Антонина сопровождала действиями.