Будни хирурга. Человек среди людей - Федор Углов

Помолчала. И затем снова заговорила, вспоминая прошлое:

— Пил он и до свадьбы, но пил немного и слушался меня. Бывало, скажу ему: «Довольно», он и рюмки не возьмёт. Любил меня очень. Мне бы тогда быть понастойчивей да требовательней, он бы и совсем бросил пить. А я всё уступала да всё прощала.

Однажды, ещё до рождения ребёнка, пришёл домой совсем пьяный. Мне бы уйти от него да предупредить строго, что если повторится, то жить с ним не стану, а я, глупая, сапоги с него снимала да ухаживала. Он куражится, а я уговариваю. Ну он и обнаглел. Убедился, что со мной можно не считаться. Вот и получила, что заслужила, — с горечью добавила она и, смахнув слезу, простилась и вышла.

Мы сидели, удручённые драмой женщины.

— Печальная история, — сказал я врачам. — А для нас ещё и поучительная. Вот она заявила, что у неё болит сердце. Но местные врачи не нашли изменений в её сердце и признали её здоровой. Некоторые из вас тоже ей не поверили. А не подумали о том, зачем здоровый человек поедет за тысячу километров в больницу? Если бы она была здорова, она бы поехала в Петергоф, пошла бы в Эрмитаж, Русский музей, а она часами сидит в больнице, ожидая приёма врача. Разве это не убедительное доказательство, что женщина больна, что сердце у неё болит, оно её тревожит настолько, что она оставила пьяницу мужа в квартире. Она знает: муж может всё пропить, он может поджечь квартиру. И всё-таки приехала. Разве это не доказательство, что она больна?

— Но может быть, Фёдор Григорьевич, сердце у неё не такое уж и больное, а просто «нервное», и сама она истеричка, — заметил один молодой кандидат, недавно успешно защитивший диссертацию.

Я возразил:

— А разве нервное сердце не больное? Оно человека беспокоит, оно не даёт ему жить и работать. Другое дело, что мы не умеем ни диагностировать, ни лечить «нервное» сердце. Так при чём же тут больной? Зачем же на него взваливать наше невежество?

Мы, конечно, не всё знаем, не всё умеем, но уж, во всяком случае, проявить к больному максимум внимания мы можем, и мы это обязаны делать. Здесь же, как вы сами убедились, больная оказалась более права, чем врачи. И достаточно было сделать дополнительное исследование, чтобы в этом убедиться. Почему мы не торопимся сказать, что мы ещё недостаточно грамотны в медицине, чтобы поставить более или менее сложный диагноз? Зато торопимся оттолкнуть больную словами: «Вы здоровы». Или: «Мы этого не делаем», «Мы это не лечим», «У нас нет условий для лечения таких болезней» и т. д. Скажут так больному и спокойны — считают, что они сделали своё дело. Теперь больной как знает, так и поступает, а мы своё дело сделали. И ведь это не только медицины касается.

Скажи «да» — это значит тебе надо что-то делать, давать какие-то распоряжения, что-то писать, кому-то звонить. А тут ещё начальник может сделать недовольную мину: дескать, много на себя берете, и так у нас дел хватает. А произнёсти короткое «нет», и не будет виноватых. Вот уж где оправдывается поговорка: «На нет — суда нет». Я бы только её переделал на другую: «За „нет“ — суда нет». А жаль. Если бы за каждое «нет» несли ответственность, не приходилось бы вот так людям попусту ездить за тысячи километров.

Вот так сама собой возникла в моём кабинете беседа об этике врача, о его долге, о долге любого работника, ответственного за судьбы других людей, за судьбу порученного ему дела.

И никто мне не возразил. Слишком очевидны были доводы.

Любой пьяница — это обуза и позор для семьи, даже если он в нетрезвом виде и ведёт себя «нормально», то есть не буянит, не устраивает скандала. Пьющий человек, как правило, плохой производственник. Загляните в его трудовую книжку. Редкий долго задерживается на одном месте. Чаще всего он уже успел поменять несколько служб. И чем больше человек пьёт, тем чаще он меняет место работы. Нередко в трудовой книжке, чтобы с пьяницей не судиться и не делать скандала, администрация пишет: «По собственному желанию». На самом деле это увольнение за пьянку. И очень плохо делают руководители, не отмечая того, что человек заслуживает. В сущности, они обманывают государство.

Поступай они честно, пьяница был бы поставлен в такое положение, когда он или должен бросить пять, или его никуда не примут на работу. Посмотрите на выпившего человека во время работы, и вам станет противно находиться рядом с ним. У пьяного всё валится из рук, мешается чистое с грязным, дельное с мусором, и его пребывание на работе не только бесполезно, но и очень вредно во всех отношениях. А сколько брака, сколько несчастных случаев, в том числе и с человеческими жертвами, на производстве бывает по вине пьяниц! Причём страдает не только и не всегда пьяный, а нередко совершенно трезвый, ни в чём не повинный человек.

От пьяного страдает общество. Огромное большинство преступлений, самых тяжёлых, совершается в пьяном виде. Л.Н. Толстой писал: «Девять десятых из всего числа преступлений, пятнающих человечество, совершается под влиянием вина».

Разврат, обман, подлоги, поджоги, насилия, развращение малолетних и, наконец, убийства, иногда чудовищные, — вот путь, которым идёт по жизни пьяница. Нередко он и сам трагически погибает или заканчивает жизнь самоубийством.

Проблема пьянства — проблема мировая. Вот данные по некоторым странам: по состоянию на 1962 год в Америке насчитывалось 90 миллионов человек, употребляющих спиртные напитки. Из них хронических алкоголиков 5 миллионов 732 тысячи человек. В 1973 году это число выросло до 9,6 миллиона человек. По терминологии американцев, свыше 13 миллионов граждан Америки относятся к категории сильно выпивающих.

В Америке, как, впрочем, и в других капиталистических странах, процветает так называемый «менеджерский алкоголизм» — употребление вина в сфере деловых людей. Югославский учёный по этому поводу пишет: «Проблема алкоголизма деловых людей специфична в связи со специфичностью отношений, господствующих в капиталистическом обществе. Практика показывает, что при всех деловых встречах обычно употребляются алкогольные напитки. Учитывая, что таких встреч у деловых людей бывает по нескольку в течение одного дня, то получается, что деловой человек вынужден в течение дня несколько раз выпивать хотя бы по рюмочке».

Второй контингент — может быть, более значительный — бездомные, неустроенные люди, не имеющие работы, жилья, выбитые из колеи жизни. Американский криминолог Т. Плаут так описал это явление: «Напиваясь, эти отбросы общества выползают из своих трущоб на светлые улицы цивилизованного города и тотчас же попадают в тюрьму за пьянство и затем снова выбрасываются обществом в те же трущобы. Количество бездомных алкоголиков в американских городах катастрофически растёт».

Во Франции в издательстве «Деноэль» вышла книга Франсуа де Клозе «Ложь Франции».

Сколько же во Франции алкоголиков? — задается вопросом автор. И приводит цифры из различных официальных источников. По данным Национального института статистики и экономических исследований, число алкоголиков во Франции превышает 6 миллионов, что составляет 18 процентов взрослого населения. Это один мужчина из каждых четырёх и одна женщина из каждых двенадцати.