Слишком личное - Наталья Костина

– Я слушаю.

– Игорь, это я, – быстро начала она. – У меня для тебя плохие новости. Ваша родственница, у которой мы живем, Ариадна Казимировна… Ты меня слышишь?

– Слышу, – отозвались на том конце. Голос был каким-то безжизненным, и ей показалось, что у друга тоже не все в порядке. Неприятно, что придется повесить на него еще и это, но она должна с кем-то посоветоваться!

– Так вот, Ариадна Казимировна этой ночью умерла.

– Да? – Голос был лишен какой-либо заинтересованности, совершенно без интонаций и эмоций.

– Да, – сказала она зло. – И мне кажется, Игорь, что умерла она не своей смертью. Ее убили!

* * *

– Ну что ж вы так плачете, голубушка…

Врач, которую она совсем не знала – какая-то дежурная докторша из районной поликлиники, за которой съездил Ванька на машине, – быстро дописывала в карточке покойной свои умозаключения.

В смежной с большим залом комнате, дверь в которую была открыта, – впрочем, сегодня почему-то в доме все двери были нараспашку – рыдала в голос Людмила Федоровна. Это она нашла два часа назад любимую подругу мертвой. От старухи тянуло какой-то гадостью: не то тошным запахом валерьяновых капель, не то еще чем, но встать и захлопнуть дверь, когда за столом сидит эта приторная докторша, да еще и утешает ее, было выше сил Елены Аристарховны.

«Господи, господи, как же мне плохо, – думала она. – Я ведь плáчу совсем не потому, что мама умерла, а потому, что я такая дрянь. Я нисколько не горюю о маминой смерти, ведь… ведь она умерла очень вовремя. И виноваты в этом мы с Леркой. Она была очень старая. Сердце… Сердце не выдержало».

– Ваша мамочка прожила такую длинную жизнь. Дай бог, как говорится, всякому. Шутка ли, уже за восемьдесят! При нынешней экологии я, например, дожить до таких лет и не надеюсь!

Вид у докторши был упитанный и ухоженный. Жила она у моря – ни вредного производства, ни отсутствия солнца и витаминов. Однако почти каждый день наблюдать человеческие страдания… Елена Аристарховна промокнула покрасневшие глаза.

– …и умерла во сне, – продолжала утешать ее врач. – Знаете, многие бы так хотели… Как говорится, конец генетического кода. Вскрытия ведь делать не будем?

– Зачем?

– Я и говорю, что все совершенно понятно. Вот, заключение я написала. Если сейчас ваш сын отвезет меня обратно, можно будет сразу оформить и официальный документ. Хоронить когда будете? Наверное, завтра?

Врач еще о чем-то говорила, ласково и утешительно, но Елена Аристарховна ее уже не слушала. Докторше было интересно побывать в этом доме, о котором так много ходило толков, и Елена видела, что она, утешая ее, успевает крутить головой по сторонам, рассматривая картины, рояль, всю старинную обстановку этой комнаты, чтобы было потом что рассказать в этой своей занюханной больнице. Господи, еще и Лерка ни свет ни заря отправилась зачем-то в город – и как в воду канула. Ее безалаберная сестрица умудрилась пропасть в такой момент! «Стоп, стоп, а зачем, собственно, Лерка сейчас должна быть здесь? – пытаясь не заводиться, спросила саму себя Елена Аристарховна. – Ведь она еще не знает, что произошло. Пошла, наверное, по магазинам…» Елена Аристарховна вздохнула. «Или, вполне возможно, подцепила кого-нибудь на набережной, – зло сказал ей внутренний голос. – С нее станется. У нее на это просто талант какой-то… Она у нас дама влюбчивая, к тому же незамужняя…»

– Извините, отвезет меня кто-нибудь обратно или мне своим ходом добираться? – прервала докторша ход ее мыслей.

– Да, да, конечно… Ваня… – Елена Аристарховна обернулась в поисках племянника.

– Сейчас я его поищу, тетя Лена, – вскочив со своего места, сказала невеста Оксана.

В другое время Елену Аристарховну покоробило бы это «тетя Лена», но сейчас она с признательностью взглянула на девушку. Надо же, с виду такая непробиваемая, толстокожая особа, а как тонко чувствует момент: теперь они – одна семья, горе сплачивает…

– Сиди, девочка, – с благодарностью ответила она, – я сама. Тебе, в твоем положении, лучше не бегать по всему дому… А вот, кстати, и он.

Племянник появился в дверях, держа в руках какую-то небольшую картонку. Вид у него был озабоченный.

– Куда-то пропал весь мой инсулин, – заявил он. – Вся упаковка.

– Ты же пошел уколоться. Так ты что, ничего не сделал?! – Оксана снова вскочила с места. – У тебя же всегда был запас, – напомнила она.

– Тут же и запасной был. Оба пузырька.

– Да ты что?!

– Ваня, доктора нужно отвезти обратно. Если ты не можешь…

– Да я прекрасно все могу, тетя Лена!

– Ты с ума сошел? Куда ты поедешь? А если тебя скрутит по дороге?

– Оксан, мне все равно нужно в аптеку.

– Послушайте, если мы заедем в клинику, я вам найду инсулин. Моя подруга заведует эндокринологией…

– Давайте лучше вызовем такси…

– Меня просто интересует, куда он мог деться? Эта дура Светлана могла зачем-то его взять. Может, за перекись приняла или еще за что.

– Господи, да какая разница, кто его мог взять и куда он мог деться? Тебе сейчас срочно нужно уколоться! Ты это понимаешь?

– Оксана, давай обойдемся без истерик! И без моего инсулина… Вот, спросил на свою голову… Да я точно знаю, что еще два-три часа буду чувствовать себя прекрасно. Если можно чувствовать себя таким образом, когда у тебя умер близкий человек, – мрачно произнес он, глядя на присутствующих.

Катя вошла в комнату так тихо, что никто не обратил на нее внимания – ни Иван, стоявший у окна и продолжавший недоуменно рассматривать пустую коробку, ни все остальные, которые невольно повернулись к нему. Час от часу не легче. И если несколько минут назад, разговаривая с Лысенко, она полагалась только на свою интуицию, то сейчас ее словно ударило током: есть! Вот оно, недостающее звено, – пропажа инсулина.

– Никто никуда не поедет, – безапелляционно заявила она прямо с порога, и все присутствующие разом, как будто марионетки на ниточках, повернулись в ее сторону.

– Доктор, я настаиваю на том, что это насильственная смерть. Звоните в милицию. Похороны пока отменяются. В комнату покойной я прошу больше никого не входить.

– Но нам же нужно… – растерялась Елена Аристарховна.

– Ничего там не трогайте. Тело Ариадны Казимировны будет доставлено на экспертизу.

– Какую еще экспертизу? Вы с ума сошли?! И вообще, что все это значит? Что вы себе позволяете? У меня мать умерла! Кто вы такая? – несколько нелогично спросила Елена Аристарховна.

Катя была готова к такому повороту и поэтому молча достала из кармана удостоверение.

– Отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями. Кстати, молодой человек, аккуратно положите коробочку и больше ее не касайтесь. На ней могут быть отпечатки пальцев.