Кристальная ложь - Кирилл Казанцев

Здравого смысла в поступке не было никакого. Полицией тут же была объявлена операция «Перехват». В широком масштабе было задействовано все возможное. Тут и камеры слежения, и разнообразные датчики, и прочее. Десятки полицейских машин бросились за дерзким беглецом в погоню. По ходу использовались вертолеты. Уйти при таком размахе было делом совершенно нереальным. Но Кущ все равно мчался и мчался, будто действительно был уверен, что сможет оторваться от преследования и затем скрыться. На самом деле никакой уверенности не было. Он просто пытался внушить ее себе. Получалось, что врал, подспудно понимая, что «менты» вот-вот его настигнут и, скорее всего, изрешетят пулями вместе с машиной. Наверное, честнее было бы пустить себе пулю в рот, а не устраивать эти гонки. Но службист не мог не врать даже самому себе. Поэтому жал на газ и нисколько не считался с дорожной обстановкой. Сбил мужчину с дочкой, которые переходили дорогу. Сбил и летел дальше, опьяненный всем, что творилось с ним и вокруг него.

Оценив исходящую от него опасность, полицейское начальство дало своим подчиненным карт-бланш. На практике это означало, что преследователи получили право открыть огонь на поражение. Однако сначала им пришлось вытеснить Кущенко в безлюдную местность. И когда это было сделано, начали обстрел. Тот пытался отстреливаться. Приходилось оборачиваться и отвлекаться от дороги. Колесо его автомобиля угодило на крупный камень. Машина содрогнулась, и ее повело в сторону. Службист на несколько секунд потерял управление. Автомобиль съехал с дороги и полетел в глубокий карьер. При этом авто несколько раз перевернулось. Как позже выяснили эксперты, водитель получил смертельное ранение как раз во время этих переворотов. Смерть, однако, наступила сразу после удара машины о землю. Ударилась она передней частью. Часть автомобиля смялась в гармошку. В этой «гармошке» полуживой службист был просто раздавлен.

О перипетиях, связанных с разделом бизнеса брата и судьбой начальника его службы безопасности, Алена узнала несколько позже. Она находилась на лечении в спецклинике. Диагноз, который ей поставили врачи, был схож с диагнозом, ранее поставленным адвокатом ее покойному брату, — маниакально-депрессивный синдром. Впрочем, вела себя она вполне мирно. На сотрудничество с докторами шла весьма охотно. Лечение шло быстро и успешно. Ее недуг не был симуляцией. Груз всех испытаний, которые обрушились на ее плечи за пару месяцев перед попаданием в спецклинику, был все-таки настолько сильным, что психике оказалось сложно с ним совладать. Однако благодаря усилиям профессионалов и желанию самой пациентки с недугом удалось справиться в довольно короткие сроки. Покинув клинику, Алена решила ряд формальностей по поводу наследства брата. Какая-то часть его имущества и средств ей все-таки полагалась по закону. Правда, за нее пришлось немного побороться. Свою долю имущества она распродала. Все деньги перевела за границу. Особняк на Рублевке в ее отсутствие успели себе отсудить какие-то родственники Геворга — седьмая вода на киселе. Бывшее семейное гнездо не вызвало в Алене никаких положительных эмоций. Конечно, его можно было бы выгодно продать кому-нибудь. Но от самой мысли о новых судебных разбирательствах ее воротило. Поэтому она махнула рукой и упорхнула в Испанию. Упорхнула, вернув себе девичью фамилию. Упорхнула, оставляя в России воспоминания обо всех страданиях, горестях и неурядицах. Стараясь если не полностью их вычеркнуть из своей памяти, то запрятать в ее самые отдаленные и темные закутки. Впереди ее ожидала новая и, она надеялась, интересная жизнь.

Волны океана размеренно плескались, ударяясь о берег. Ласковое солнце катилось по безоблачному небу к закату. Небо неумолимо меняло свой цвет, из синего становясь красным. Неподалеку на приколе стояли яхты. Чайки безудержно кричали, пикируя над водной гладью. Небольшой курортный город готовился к ночной жизни. По набережной неспешно прогуливалась экстравагантная троица — мужчина в сопровождении двух женщин. Их речь и смех были по-настоящему раскрепощенными. Они упивались свободой. Мужчина обнимал своих спутниц. Дарил и одной, и другой свои поцелуи. И при этом со стороны все выглядело очень естественно. Женщины никак не походили на тех, кто продавал себя на ночь богатеньким туристам. В их глазах был неподдельный блеск любви. Кто же эти трое? Да-да, вы правильно догадались — это Сергей Лазаренко вместе с Таней Гребенниковой и Аленой Битовой.

Троица зашла в кафе, где их уже ждал столик. Сергей учтиво усадил своих дам, а сам отправился на кухню. Хотел своими глазами посмотреть на лобстеров, которых заказал утром. Нужно было убедиться лично, настолько ли они хороши, как их рекламировали работники кафе и, в частности, шеф-повар. Лобстеры оказались отменными. Лазарь похвалил работников, распорядился приготовить эти замечательные дары моря по фирменному рецепту и справился о том, сколько времени на это уйдет. Шеф-повар хотел было ответить, но русский его остановил:

— А впрочем, не говорите. Я уже и так знаю, что вы все готовите быстро и вкусно. А мне с моими женщинами спешить некуда. Наслаждаемся жизнью…

Шеф-повар и метрдотель смотрели на уже известного им посетителя вопросительными взорами. Присущий южным народам интерес нельзя было ничем унять. Сергей уловил их взгляды и уточнил:

— Что-то не так?

— Нет, сеньор, все так, — решился метрдотель. — Не сочтите нас наглецами и извините, что лезем не в свое дело. Но меня с шеф-поваром сильно гложет любопытство. Мы даже заключили с ним пари.

— Вы о чем? — с гордой улыбкой спросил Лазаренко, догадавшись, о чем пойдет речь.

— Мы о ваших спутницах, — вклинился повар. — Вы постоянно втроем у нас ужинаете. Мы смотрим и не можем понять, кто из них ваша любимая женщина.

— А как вы сами считаете?

— Я думаю, что та, которая сейчас слева сидит, — пояснил метрдотель, кивая на Татьяну.

— А я думаю, что вторая, — заметил шеф-повар и указал на Алену.

Лазарь засмеялся, обвел взглядом сгорающих от нетерпения работников кафе и снова затянул интригу, задав очередной вопрос:

— А вы на деньги или на интерес поспорили?

— Можно сказать, что на интерес. 100 евро — это ведь мелочь, — ответил за двоих метрдотель.

Серега в очередной раз не удержался от смешка и сказал:

— Возможно, что и мелочь. Но знайте, что вы сэкономили друг другу эту самую сотку.

— Что это значит? — с недоумением пробормотал повар, переглядываясь со своим коллегой.

— А то и значит, что никто из вас не выиграл, — со счастливой улыбкой проговорил русский. — Я люблю их обеих. И, главное, они тоже меня любят и ничуть не ревнуют!