Запад - Александр Зиновьев

В западной общественной мысли доминировало всегда представление о государстве как об общечеловеческом (неклассовом) явлении. Марксизм ввел в широкое употребление представление о государстве как об органе господствующих классов, как об орудии угнетения одних классов другими. Это представление не есть всего лишь вздор. Оно есть идеологическое преувеличение и абсолютизация лишь одного из свойств государства. Государство на самом деле служит господствующим слоям, группам, классам и вообще каким-то силам общества. Последние используют государство в своих интересах. Они манипулируют должностными лицами, сами поставляют своих представителей в систему власти, особенно в высшие ее этажи. Все это так. Тем не менее государство есть особое и самостоятельное явление сферы коммунальности. Оно есть орган целого. Оно вырастает как продукт целостности объединения людей и в интересах целостности.

Тут — центральный пункт понимания государства, а именно — понятие целостности и интересов целого. Интересы целого и интересы целостности не есть интересы всех граждан общества и даже не есть интересы большинства. Это особые интересы. Они могут порою вступить в конфликт с интересами каких-то групп граждан, большинства и даже всех. Иногда эти интересы может выражать и защищать всего один человек. Иногда они вообще не осознаются и отстаиваются их противниками даже против их собственных интересов. Так что мнение большинства населения страны еще не есть показатель интересов страны. Всякого рода голосования и референдумы далеко не всегда суть высшая справедливость. Чаще мнение большинства не совпадает с интересами целого, поскольку это мнение диктуется умонастроениями минуты, а интересы целого порою охватывают десятилетия и столетия, если не всю историю данной человеческой общности. Интересы целого и целостности в общем виде очевидны. Это защита страны от внешних врагов, завоевание новых территорий и покорение других народов, охрана общественного порядка, преследование преступников, борьба против внутренних разрушительных сил, охрана денежной системы, организация почты, создание системы образования и т. д. Входит сюда и налоговая система. Замечу между прочим, что нашлось бы мало энтузиастов, которые, будучи освобождены от налогов, стали бы платить их добровольно и испытывать от этого удовольствие.

Но оценка государства как органа целостности общества фиксирует лишь одну сторону дела. Государство способно выполнять функцию целостности общества лишь при том условии, что оно, будучи «уполномочено» обществом на эту роль в историческом процессе своего формирования, становится самодовлеющим социальным феноменом, существующим для самого себя, а не для чего-то другого, — становится субъектом истории, использующим общество как сферу и орудие своего собственного бытия. Без такого, я бы сказал, "государственного эгоизма" государство просто немыслимо. Оно должно прежде всего позаботиться о себе, чтобы позаботиться должным образом о том, органом чего оно является. Как конкретно осуществляется эта вторая забота, дающая основания и оправдания первой, хорошо известно из истории человечества. В ней преобладало и преобладает в этом отношении зло, а не добро. Функция целостности не есть явление в сфере морали и гуманизма.

Обособление функций целостности в качестве функций особой категории людей (то есть разделение людей на управляющих и управляемых) само было первым делением людей на социальные категории. Это деление останется навечно в человечестве, пока оно объединяется в большие группы и целостные общества. Оно с самого начала было основанием социального неравенства людей и останется таковым навсегда. Это объективный закон человеческого бытия. Можно ослабить или усилить его действие, скрыть или деформировать, но никому не дано отменить этот закон.

Различаются далее такие два подхода к государству. При одном из них государство рассматривается как нечто раз и навсегда данное. Для него подыскивается дефиниция, в которую стараются впихнуть то, что считается самым важным, и в этих рамках дается более или менее детальное описание государства в том виде, в каком оно сложилось и известно тем, кто дает дефиницию и описание. В случае второго подхода государство рассматривается как явление историческое, то есть с точки зрения его возникновения и эволюции. Классическим образцом второго подхода являются концепции Гегеля и Маркса. Я разделяю взгляд на государство как на явление историческое (возникающее во времени в определенных условиях и развивающееся), но не разделяю все известные мне конкретные концепции на этот счет.

Я считаю нелепым говорить о возникновении и эволюции некоего государства вообще. При таком способе мышления создается впечатление, будто однажды где-то возникло существо по имени Государство, и оно с тех пор существует и эволюционирует как таковое, образуя некую непрерывную линию государственности. Никакого такого Государства не было и нет. История человечества есть история возникновения, развития и гибели общественных организмов, в которых на определенной стадии и в определенных условиях возникает орган их целостности — государство. История отдельного органа целого как история самостоятельного социального феномена так же нелепа, как, например, история некоего Мозга в отрыве от истории организмов, обладавших мозгом.

Государство, повторяю и подчеркиваю, возникает, существует и развивается не само по себе, а в рамках той или иной человеческой общности, как ее орган. Оно возникает тут не по марксистской схеме, то есть не как результат возникновения частной собственности и раскола общества на антагонистические классы (хотя и этот фактор играл свою роль), а как явление коммунальности, то есть из того факта, что множество людей вынуждалось жить совместно из поколения в поколение как целое, поддерживать внутренний порядок, защищаться от внешних врагов, организовываться для совместной деятельности. Оно возникает не сразу в завершенном виде, со всеми его функциями, какие можно видеть в современных обществах, а лишь с некоторыми функциями (например, защита данного объединения людей от врагов), причем сначала в примитивной форме. Прочие функции развиваются как расширение и укрепление уже возникшего (или зародившегося) государства. Так, функцию управления внутренней жизнью общества государство приобретает (если это удается!) лишь в результате развития, а не в исходном пункте.

И структура государства, адекватного данной человеческой общности (данному типу общественного организма) складывается не сразу. Имеются общие законы формирования, структурирования и функционирования государства, присущие любым достаточно большим и сложным человеческим объединениям, в которых есть потребность в государстве и возможности для его появления. Но в различных человеческих объединениях эти законы проявляются и действуют различно. Государство западного общества не есть исключение в этом отношении. Оно возникло и развивается (оно еще не достигло потолка!) в соответствии с общими законами коммунальности, но в специфических условиях Запада и для удовлетворения потребностей общества западнистского типа. Среди этих условий следует упомянуть и государственность феодального общества. Однако государство западнизма возникло не просто как продолжение последней, а как новое качество, лишь использовавшее предшествовавшее государство как одно из условий.

С самого начала существования западнизма государство феодального общества было его опорой и защитой. Поддерживая и стимулируя западнизм, это государство готовило гибель не государственности вообще, лишь ее определенной исторической формы — феодальной государственности. Буржуазные революции в Западной Европе, расчистив почву западнизму, привели к установлению формы государственности, более соответствующей торжествующему западнизму. Величайшая из буржуазных революций — Великая французская — имела результатом формирование мощного бюрократического аппарата и правового кодекса, которые гораздо более соответствуют сущности западнизма, чем декларации прав человека и демократических свобод.