Венчальное кольцо Нибелунгов - Ирина Градова

Письма перестали приходить в одночасье. Прошел месяц, другой, а от Павла с Алиной не поступало известий. Мать с отцом не знали, что делать, писали по последнему адресу дочери, но письма как будто исчезали в черной дыре. Они даже сходили в милицию, но там, узнав, что Алину отпустили с Каюровым добровольно, отказались что-либо предпринимать. Посоветовали отправляться в Питер и искать на месте. Возможно, семейство ужалось бы, влезло в долги и командировало кого-то одного в Северную столицу, но тут все пошло по сценарию «беда не приходит одна». С отцом на работе случился инсульт. Несколько месяцев он пролежал без движения. Жена и Ира не отходили от него ни на шаг: переворачивали во избежание пролежней, меняли подгузники, мыли. Существовала надежда, что он оправится, но ей не суждено было сбыться: мужчина скончался. Затраты на похороны отодвинули поездку в Питер, а потом в этом отпала необходимость: газеты стали писать о невероятном даровании, слепой девочке из российской глубинки, покорившей Северную столицу своим потрясающим голосом.

Теперь родные Алины узнавали о ней лишь из прессы. По крайней мере, она жива и здорова – этого матери вполне хватало. Она была готова простить дочери молчание. Однако ее ожидал большой, но не слишком приятный сюрприз. В один прекрасный день на пороге своей бывшей квартиры возникла Алина в сопровождении Павла Каюрова. Она выглядела сконфуженной и растерянной, Павел – холодным и злым. Причина оказалась пугающе банальной: Алина была беременна. Ей еще не исполнилось пятнадцати! Мать пришла в ужас, а старший из братьев грозил Павлу тюрьмой, пока не выяснил, что отец будущего ребенка – не Каюров. Алина отказывалась назвать имя парня, который ее «осчастливил», очевидно опасаясь за его благополучие. Мать, погоревав о безвременно потерянной невинности дочки, предложила сделать аборт, но выяснилось, что срок довольно велик. Несмотря на болезненную худобу, живот у Алины был почти незаметен, поэтому Павел и не догадывался ни о чем, пока не стало слишком поздно. Тогда мать сказала: «Рожай». Она понимала, что взваливает на себя непосильную ношу. Младшие дети еще не выросли, а из старших только один нашел работу. Поднять младенца на гроши, на которые существовала семья без главного кормильца, казалось нереальным, но Павел нашел выход. Он предложил отдать ребенка на усыновление. Поначалу мысль показалась матери кощунственной, но Каюров умел убеждать. Как, спрашивается, она собирается растить малыша, и без того имея столько голодных ртов? А карьера Алины? Она сейчас на взлете, но что произойдет, когда пресса пронюхает, что чудо-девочка залетела неизвестно от кого, что ангелочек вовсе не так невинен? С другой стороны, он, Павел, подыщет для младенца приемную семью, где его станут холить и лелеять, и уж конечно, ребенок ни в чем не будет нуждаться. Последний аргумент сыграл решающую роль: мать дала согласие, хотя на душе у нее кошки скребли. Алина родила восьмимесячного мальчика. Каюров не счел нужным сказать, кому отдал ребенка, мотивируя это тем, что новоиспеченные родители не хотели, чтобы семья роженицы впоследствии вмешивалась в их дела. Сама Алина едва ли поняла, что произошло. Ее жизнь вернулась в прежнее русло, и через месяц после родов они с Павлом отбыли в Питер. Вскоре Ира и ее братья узнали, что Алина отправилась в Милан продолжать обучение. К тому времени она, несмотря на юный возраст, считалась состоявшейся певицей. Братья, в отличие от матери, обижались на сестру. Они думали, что Алина, добившись успеха, забыла о семье, потому что теперь вращается в совершенно другом обществе. «Конечно, – горько усмехался старший, Михаил, – зачем знаменитости бедные родственники?» Но вскоре произошло то, что заставило даже всепрощающую мать вычеркнуть дочь из своей жизни.

Прошло около трех лет. Алина почти не бывала в России. Пресса писала, что она вышла замуж за Павла Каюрова. Ни братья, ни мать не ждали, что их пригласят на свадьбу, тем более что, как сообщалась, она состоялась в Риме. Однако родственники по меньшей мере могли рассчитывать на то, что дочь и сестра хотя бы уведомит их о своих намерениях! Правда, через пару месяцев на их адрес пришла посылка. Грузчики еле-еле подняли по лестнице тяжеленный ящик (в доме барачного типа лифт отсутствовал). Когда его открыли, там оказался огромный цветной телевизор японского производства – настоящая диковина по тем временам. Реакция Михаила выразилась в одном слове: «Откупилась!» После этого он запретил родным упоминать имя Алины в его присутствии. Они подчинились, потому что теперь, когда мать состарилась, молодой человек стал основным добытчиком в семье. К сожалению, он начал выпивать. Поначалу сей факт никого не беспокоил: практически все мужское население города этим грешило. Характер Михаила сильно изменился, и дома мать и младшие дети старались вести себя потише. Только Ирина не боялась брата. Она единственная рисковала говорить ему неприятные вещи, и, как ни странно, только к ней он и прислушивался.

Жизнь текла своим чередом. Единственной радостью матери стало читать об Алине в прессе. Газеты писали о ее гастролях в Европе и Америке, и мать, несмотря на то что дочь по-прежнему не присылала писем, бережно собирала газетные и журнальные вырезки. На дорогие издания денег не хватало, но их приносили соседи. В одном из журналов Ира увидела интервью, данное газете «Московский комсомолец». В нем Алина рассказывала о своем детстве, проведенном… в детском доме!

Ира несколько раз перечитала фразу, пытаясь вникнуть в смысл. Сестра говорила, что она – круглая сирота, инвалид детства. Павел выступал в ее рассказе светлым ангелом, проникшимся сочувствием к бедной слепой сиротке, наделенной даром Божьим, и взявшим ее под свое крыло. В целом история выглядела очередной сказкой про Золушку, нашедшую не только принца, но и всемирную славу. Ирина не стала показывать статью матери, чтобы не расстраивать – она ведь так радовалась успехам дочери. Но, как всегда, нашлись доброхоты, и бедная женщина узнала, что Алина отказалась от нее публично, как и от остальных членов семьи. Теперь даже она не могла делать вид, что все в порядке, и слегла на несколько дней – так велико было потрясение. Больше об инциденте не упоминали. Как и об Алине. И только Ира не собиралась забывать о существовании успешной сестры. Она привыкла держать свое мнение при себе, так поступила и на этот раз – потому что знала: оно не понравится родичам. Ирина считала, что Алина поступает правильно, не общаясь с семьей и таким образом не позволяя прошлому тянуть себя назад, в старую жизнь. Если бы Ирине так повезло, она, не задумываясь ни минуты, поступила бы так же! Она надеялась, что и ей представится случай вырваться из жалкого существования, которое влачила семья, и уж тогда она не упустит возможностей, которые непременно перед ней откроются.

И, казалось, Ирина вытянула-таки счастливый билет. Заняв место матери в вузе в качестве уборщицы, она познакомилась с молодым человеком из хорошей семьи. Он учился на физико-математическом факультете и считался подающим надежды. Звали мальчика Иваном Шуминым. Что он нашел в девушке с восемью классами образования? Наверное, непосредственность, которой недоставало умным и интеллигентным девочкам его круга. Ирина вовсе не была дремучей – она пыталась заниматься самообразованием и много читала, но природным умом не отличалась. Ира любила посмеяться и хорошо воспринимала чужой юмор, хотя самой ей редко удавалось удачно пошутить. Хохотушка с веселым, живым взглядом широко открытых глаз неожиданно для себя самой и окружающих пленила будущего ученого.