Одержимый брат моего парня - Милана Стоун

Туман в голове, не дал мне понять смысл сказанных им слов. Ощущаю, как челюсть начинает сводить, а тело расслабляться с каждой секундой проведенной в его объятиях, все сильней.

Хотела пошутить, но судя по выражению лица Тимура, ему точно не до шуток.

Он недоволен, жилки на его лице ходят туда и обратно, губы поджаты, а тело каменное. В глазах все так же плещется похоть, от неё еще волнительнее.

Сейчас он кажется опасным и диким. Кажется, если сейчас скажу что-то не так, то могу пожалеть.

Может у него случилось что?

И пелена с глаз постепенно спадает.

— Делать что? — спросила с усмешкой, убрав свою ногу с него.

Мне бы стало стыдно за своё поведение, да вот внутри просыпалась злоба.

— Мучать друг друга.

На его лице играют множество эмоций, которые я не в силах разобрать. Видно, что ему тяжело говорить об этом, словно он клещами вытягивает из себя слова.

Нервничает. Поглядывает странно на меня.

А меня уже достали эти эмоциональные горки рядом с ним. Надоело чувствовать себя глупышкой.

Я сама могу принять решение, что и как мне делать.

— Если ты мучаешься, то я рада! — отталкиваю его от себя, поправляя платье. — Не понимаю, к чему ты клонишь, но меня ждут, я пошла.

Хрен с ним. Он не испортит мне этот вечер.

Отворачиваюсь от него, который раз ругаю себя, что поддалась ему. Собираясь уйти, слышу в след слова, что заставляют меня замереть на месте, он произносит их вполне серьезно.

— Нам нужно переспать. Один раз. И обещаю, что оставлю тебя в покое.

— Да ты неадекватен, Королев. Тебе бы лечиться, — повернувшись ко мне, восклицает наглая сучка, хлопает по плечу и, развернувшись на каблуках, топает в глубь клуба.

Фига себе.

Это я неадекватен?

То есть это я веду себя странно?

Полина Салтыкова — самая ненормальная баба, которую я встречал. Она ломает мой мозг.

Я предложил ей вполне обычную вещь, что поможет нам обоим разрешить эту ситуацию. Во всяком случаи мне точно. Мы обязаны завершить начатое.

Потому как за все эти три дня, я глазу не сомкнул. Не смог. Я тупо думаю о бабе целыми днями. Учиться не могу. Разговоры друзей пропускаю сквозь уши.

В голове красной табличкой ее имя.

Эмоции зашкаливают, из-за того, что, она выбрала не меня снова. От ревности сводит скулы.

Она отшила, мерзавка, и ушла обратно к моему брату. Оставив меня ни с чем. После того, как мы почти переспали.

Почти, мать твою, почти!

Ушла!

Словно ее вообще не волновал тот факт, что лежала голая подо мной. Будто для неё это обычное дело. И если бы я был настойчивей в тот вечер, то погрузил бы член в мокрую от соков Салтыкову. Надо было, я ведь был так близок.

Как она может рассуждать о нормальности, если бегает из одной постели в другую. Если ты уж решила изменять, то доводи дело до конца.

Целует меня сама! Ноги раздвигает. А потом орет мне в лицо, кидает лживыми обвинениями. Словно я изнасиловать её хотел в ту ночь.

Ну может быть я и хотел опоить и взять, но ведь она сама согласилась.

Дура.

Я не понимаю ее, совсем. Весь мозг сломал, пока прокручивал одно и то же в голове.

С ней, я чувствую себя мудаком, что готов буквально на все, плюнув на моральные принципы, лишь бы в трусы к ней забраться.

И сейчас следую за ней, безотрывно следя за покачивающимся в такт музыки бёдрами. Не могу разобрать что за трэк, в голове один лишь гул.

В сторону ведёт. Не жру даже, в горло кусок хлеба не лезет. Только пью до отупения, мечтая уже отключиться от реальности.

Что со мной происходит, не понимаю. Но знаю, что проблема кроется именно в ней.

Она может избавить меня от этого состояния. Встав в позу доги стайл и член вбирая, пока в матку не упрусь. Криками своими разведёт в стороны пелену с моих глаз.

Ощущаю себя слабаком. Каблук, что, раскрыв рот, готов к ножкам ее великолепным упасть и целовать их.

Бляяя... Глаз оторвать не могу, когда она опирается о стойку, выпячивает манящий зад.

Член уже в нетерпении готов разорвать ширинку. И я, не понимая, что творю, пристраиваю его к девичьему заду, трусь, наплевав, что народ стоящий рядом кидает удивленные взгляды.

Похуй мне!

Она что-то кричит, поворачивая голову ко мне. А у меня в висках стучит.

Бум. Бум!

Отбираю бокал с алкоголем из ее рук и осушаю, даже не поняв, что за хрень течёт по глотке.

Хватаю за руку. Толкаю ее в сторону выхода из клуба, на свежий воздух.

Машина моя здесь вторые сутки стоит, потому что домой возвращаться не хотел, не хотел видеть эту гадину с ним!

Это место работает как ночью, так и днём. Только Фил забирал к себе пару раз, где я мог помыться и переодеться в его вещи.

Пытался вразумить меня, дурака, да бесполезно. Мне это нужно было. И я, позвав знакомых и пару легких на подъем девушек, отдыхал, так сказать.

Верней, я хотел отвлечься. Помогло?

Не-а.

Ничто не могло вывести из тела этот яд, оставленный Салтыковой. Ни бухло, ни девка, что пыталась высосать его, беря глубоко в горло.

Я даже кончить не смог. Настроение падало вместе с хером вниз.

Допился до такого, что уже собрался ехать к ним и, набив рожу братцу, забрать себе Полину, продолжить там, где мы остановились.

Да, блять, вспомнил, что мать приехала со своим муженьком, и я не знал, где они остановились, возможно у них. И не хотел, чтобы мама видела меня в таком состоянии.

Звонки от них, я по началу игнорировал, а после телефон сел и вырубился, и я даже не знаю, где он сейчас находится. Решу это проблему завтра.

А сегодня... именно сейчас мы с Полиной повеселимся.

Она визжит, брыкается, когда я запихиваю ее на заднее сидение авто. Краем глаза замечаю зевак, что указывают пальцами в нашу сторону.

Пофиг. Тачка полностью тонирована, нас видно не будет.

— Королев! Какого черта ты творишь? — кричит она и ногой замахивается, когда я сажусь к ней на заднее сидение.

Хватаю ее за конечность и, расстегивая туфлю, кидаю ее на пол. То же самое проделываю и со второй.

Салтыкова лежит на спине, немного растрепанная и злая. Взглядом хочет придушить меня. А я неспешно руками веду по ногам, усаживаюсь, напротив.

Вижу, как с каждым моим движением ее ноздри раздуваются сильней, страх медленно сползает с лица, а на его месте появляется интерес.