Мент: правосудие любой ценой - Александр Золотько

* * *

– А если бы я вас не нашел? – спросил Гринчук укоризненно.

– А меня и не нужно было находить! – заявил Доктор. – Я вполне мог разобраться во всем самостоятельно. И вообще, я хочу вернуться в э-э… кабак, чтобы продолжить отдых. И я… авансировал уже интимные услуги одной дамы… Выпустите меня отсюда!

Доктор стал нашаривать на дверце машины ручку. Гринчук тяжело вздохнул и прижал Доктора к сидению.

– Уберите немедленно руки! – выкрикнул Доктор.

– Доктор, – мягко, как только мог, сказал Гринчук. – Мы сейчас с вами едем в машине. Скорость – около шестидесяти километров в час. Если я вас отсюда выпущу, то рискую вас больше никогда не увидеть.

– И не нужно! И нечего вам меня видеть… И я, может быть, хочу выйти на скорости именно… шестьдесят километров в час. И все.

Доктор попытался оттолкнуть Гринчука. Не получилось.

– Здоровый, да? Сильный, да? – обиженно спросил Доктор. – Все у вас получается, и все у вас впереди. А у меня?

– А у вас впереди постель, сон и, я опасаюсь, похмелье, – сказал Гринчук.

– И пусть похмелье, пусть… куда вы дели мою даму?

– Она пошла спать.

– С кем? – спросил Доктор. – С кем она может спать, если деньги ей заплатил я. Сто долларов. Я ее встретил на улице и пригласил в ресторан. Она сама выбрала приличное заведение…

Дама, как понял Гринчук, была одной из подопечных Сулико. Поначалу Доктор тихо принимал вовнутрь горячительные напитки, потом его потянуло на подвиги в классической манере нанесения максимального ущерба питейному заведению.

Запустив, для начала, бутылкой в витрину бара, Доктор вытащил из кармана деньги и стал ими размахивать. Вид денег немного сдержал представителей местной администрации, и Доктор успел еще вдоволь побросать фужеры в стену.

– Кто я – тварь дрожащая, или право имею? – спросил Доктор у Гринчука.

– Повезло еще, что он не пошел к старухе-процентщице, – сказала Инга, сидевшая за рулем.

– Зачем старуха? – спросил Доктор, потом засмеялся и погрозил в спину Инге пальцем. – Это вы Федора Михайловича помянуть изволили. Никогда! Я врач, я давал клятву Гиппо…потама.

Доктор захихикал.

– Это шутка, – сказал Доктор. – Я давал клятву Гиппократа. Я не могу причинить вред человеку.

– А себе? – спросил Гринчук. – Вы же тоже человек.

– Я? – Доктор задумался. – Человек… Давайте я вашей начитанной даме процитирую Алексея Максимовича. Человек – это звучит горько! Горько!

Доктор выкрикнул последнее слово, как на свадьбе. И повторил:

– Горько! Горь-ко! Почему вы не целуетесь?

– Я не могу, – сказала Инга, – я за рулем.

– Вот видите, Юрий Иванович, что с женщинами делает эм-мансипация? Они даже целоваться не могут. А почему? А это я вам расскажу на своем сеансе. Вы хотите записаться на мои сеансы? Я вас приму без очереди. Не смотря на то, что ко мне на прием записываются даже из других городов, – Доктор облизал губы и посмотрел на Гринчука. – Чего это вы меня держите за руки? А?

– Не очень и хотелось, – сказал Гринчук, отодвигаясь.

– Я заблокировала двери, – сказала Инга, – пусть дергает.

– А я не собираюсь дергать, я совершенно трезв, – Доктор нащупал свой галстук и стал его подтягивать.

– Задушитесь совсем, – предупредил Гринчук.

– Прекратите меня третировать! – потребовал Доктор. – Кто вы такой, вообще? А я – врач. Психоаналитик. Меня вон даже приглашают…

Доктор полез во внутренний карман пиджака.

– Приглашают. На конференции. Вот, – Доктор достал конверт и помахал им перед лицом Гринчука. – Сегодня пришло по почте.

Доктор открыл конверт и достал свернутый вдвое листок мелованной бумаги:

– Уважаемый… и так далее. Приглашаем вас… то есть меня… принять участие в конференции практикующих психологов и психоаналитиков… Вы знаете, кто такие психоаналитики?

– Это вы, – сказал Гринчук.

– Это я, правильно. И вот меня приглашают в июле на конференцию, которая пройдет в… на Черном море. Да. – Доктор сунул Гринчуку приглашение. – Вы почитайте, почитайте. Видите? Понимаете, что это не просто приглашение, что это…

– Понимаю, – сказал Гринчук.

Он действительно понимал, что именно ощутил Доктор, получив это приглашение.

– Ни черта вы не понимаете, – сказал Доктор. – Ни черта. У меня есть деньги, работа, вот это приглашение… Я могу делать все, что хочу… А я ничего не хочу. Ничего. Мне семьдесят. Семь десятков… Вся жизнь уже прошла. Глупо прошла, впустую. А потом… Потом пришли деньги, приглашение… Зачем?

Доктор наклонился к Гринчуку и прошептал:

– Зачем мне все это? Почему это все пришло так поздно? Почему это все появилось только для того, чтобы продемонстрировать мне мое бессилие. И мою слабость. Я был врачом – неплохим, между прочим – и когда ошибся один раз, мне никто не помог. У меня была семья… Я и ее потерял… Или они меня потеряли… Хотя… Это я сам себя потерял… Я стал бомжом. И поверьте, я стал хорошим бомжом. Меня уважали… э-э… коллеги. И я насколько мог, лечил их. И все. Мне ничего было не нужно… И вдруг. Я понимаю, что вы хотели как лучше… Может быть, это вам показалось забавным… Но что теперь мне делать? Мне ничего из этого не нужно. Я даже напиться толком не смог… Устроил дебош. Зачем? Или это наказание такое для меня от бога? Или соблазн от того, кто покупает души… А? Вы вот мне вчера сказали…

Машина остановилась.

– Что? – спросил Доктор. – Приехали… Я пойду.

– Я вас провожу, – сказал Гринчук.

– Зачем. Я уже трезвый. Я. Уже. Трезвый. Одинокий. Старый. Глупый. Я сам дойду, – Доктор вышел из машины.

Остановился.

– Может, действительно, лучше проводить? – спросила Инга.

– Дойдет, – сказал Гринчук.

Доктор обернулся и посмотрел на Гринчука. Улыбнулся печально. Было темно, но фонарь освещал худощавую фигуру Доктора.

– Дай вам Бог, Юрий Иванович, чтобы вас минула чаша сия. Врут люди. Лучше никогда, чем позже. Чем поздно.

Доктор повернулся и пошел в дом. Походка была несколько неуверенной, но ровной.

– Дойдет, – сказал Гринчук.

– Сядешь за руль? – спросила Инга.

– Я сегодня чуть за убийство не сел, – рассеянно ответил Гринчук.

– Очень смешно.

– Обхохочешься, – подтвердил Гринчук.

Он все еще смотрел на дверь, которая закрылась за Доктором.

– Он прав, наверное, – сказал Гринчук. – Я и сам…

– Что? – спросила Инга.

– Ничего, – ответил Гринчук. – Поехали?