Мекленбургская принцесса - Иван Оченков

Все эти сцены из прошлой-будущей жизни так ярко промелькнули перед глазами девочки, что она не смогла удержаться и взялась за уголек. Глаза её затуманились, рука неожиданно обрела силу и она начал размашистыми движениями покрывать бумажный лист легкими штрихами.

— Что это вы делаете, сударыня? — вернул её к реальности голос мачехи.

Оказывается, потерявший всякое терпение живописец, выйдя из залы, встретился с герцогиней и, недолго думая, выложил ей всё, что у него накопилось по отношению к юной принцессе. Та немедленно отправилась вслед за ним, а за ней увязались и Карл Густав с Петером, изрядно заскучавшие после того, как остались без компании Клары Марии.

— Простите, Ваше Королевское Высочество, — испуганно воскликнула девочка. — Я просто немного…

— Не проявили усидчивости, не так ли, Ваша Светлость? — саркастически продолжила ей фразу Катарина Шведская. — Да будет Вам известно, что только желание закончит портрет удерживает меня в Берлине и заставляет злоупотреблять гостеприимством курфюрста и его семьи! И потому я нахожу недопустимым…

— Матушка, но это же прекрасно! — неожиданно прервал её сын, увидевший рисунок.

— Что?!

— Ну, посмотрите, Ваше Высочество, разве это не прелесть?

Герцогиня с недоумением уставилась на листок картона и черты лица её смягчились. На рисунке был изображен мальчик, в схематичных чертах которого было легко узнать принца, игравшего со щенком. Несмотря на незаконченность жанровой сценки, в ней чувствовалась экспрессия и какая-то необычайная легкость. Вроде бы всего несколько скупых штрихов сумели показать улыбку мальчика, игривость щенка, так что даже суровая шведская принцесса не смогла остаться равнодушной.

— Как давно Вы, Ваша Светлость, получаете уроки рисования? — сдержано спросил Болландт, мигом оценив работу.

— Я?! Простите, я больше не буду… — совсем смутилась Шурка, и, густо покраснев, готова была сквозь землю провалиться. — Да я вообще, первый раз…

— Ну, конечно, — хмыкнула Катарина. — И на языке московитов, вы, судя по рассказам вашей матушки, тоже заговорили совершенно неожиданно!

— Но я действительно…

— Если мне будет позволено? — почтительно вмешался художник.

— Да, мастер! — кивнула герцогиня.

— Очень может быть, что с принцессой и впрямь не занимался хороший художник. Посмотрите — движение упирается в край листа, кисть руки непропорциональна голове, а собака и вовсе парит в воздухе. У Её Светлости, зоркий глаз и твердая рука, но перспективе и композиции её не учили. Весьма вероятно, она имела возможность наблюдать за работой какого-нибудь графика при дворе её благородной бабушки и, сколько могла, подражала ему. Однако у неё, несомненно, есть талант! И было бы неплохо, чтобы она его развивала, разумеется, под руководством умелого мастера!

— Вы полагаете это занятие приличным для принцессы? — высоко подняла брови Катарина.

— Разумеется! — оскорбился мастер. — Я ведь не предлагаю ей красить стены…. А писать картины — весьма почтенное искусство, и многие высокородные господа — не чураются его!

— Ну, хорошо, — смягчилась мачеха. — Мы подумаем над этим предложением! Но, теперь я хочу знать, как скоро вы завершите свою работу?

— Ваше Королевское Высочество, — низко поклонился живописец. — Еще один-два сеанса и если Её Светлость проявит хоть немного усидчивости, и я закончу работу вчерне. Остальные детали я смогу дописать и в Ваше отсутствие, после чего сочту за честь предоставить свой труд на Ваш суд.

— Что же, это — добрые новости! В таком случае заканчивайте вашу работу и не теряйте времени. Весьма скоро я отправлюсь в Московию и если вы, мастер, хотите получить причитающуюся вам плату — поторапливайтесь!

— Конечно-конечно! — рассыпался тот в поклонах, и с удвоенной энергией принялся за дело.

Оставшееся до конца сеанса время Клара Мария провела под зорким присмотром герцогини и её свиты, а потому стояла, не шелохнувшись, как статуя. Когда же мастер закончил с работой и принялся собирать принадлежности, Катарина Шведская, сделав принцессе знак следовать за ней, величаво вышла из залы, снисходительно заявив:

— Как это ни странно, но из вас может получиться толк!

— Государыня, — набралась нахальства Шурка. — А отчего с моим портретом такая спешка? Гер Болландт спешит так, будто за ним волки гонятся!

— Да он-то тут при чём? — усмехнулась мачеха. — И дикие звери его тоже не подгоняют. Просто мастер на службе у Гогенцоллернов и Анна Прусская хочет извлечь немного выгоды из вашего неожиданного визита.

— Простите, Ваше Королевское Высочество, но я Вас не совсем понимаю.

— Всё просто. Пока я буду собираться в Москву, она перешлет эту мазню Иоганну Альбрехту, и, будьте покойны, он отблагодарит её совершенно по-царски! Хорошие меха всегда в цене, а тут дело пахнет не одним sorok соболей — так московиты называют мешок со шкурками.[24] Да, милочка, новая земля вашего отца столь же богата пушниной, сколь скудна железом и другими металлами.

— Так вот для чего она заказала портрет! — воскликнула девочка, проигнорировав шпильку о бедности России.

— Заказала! — фыркнула герцогиня. — Он у них на жалованье и за две-три сотни гульденов мотается между тремя столицами, выполняя прихоти своих господ. Эти Гогенцоллерны никак не могут решить, кто они — бандиты или побирушки! За эту работу придется заплатить мне, а бранденбуржцы его будут, в лучшем случае, кормить, пока он пачкает холст.

— Вам не слишком нравится этот художник?

— А вы — наблюдательны! Видите ли, принцесса… Самые лучшие мастера-живописцы сейчас в Голландии или Италии. Но, поскольку, на Апеннинах господствуют паписты, нам никого не остаётся, кроме жителей страны тюльпанов и каналов. Впрочем, для берлинского двора сойдет и Болландт.

— Мы скоро уезжаем?

— Как только возможно! Нам нужно заехать в Ваши владения, раз уж Иоганну Альбрехту было угодно пожаловать их вам.

— А Ивенак — большой город?

— Это правильный вопрос, Ваша Светлость. Я давно заметила, что вы, несмотря на юный возраст, гораздо умнее, чем стараетесь казаться. Поэтому скажу откровенно. Ваш Ивенак — сущая дыра! Это скорее большая деревня, нежели город. Бывшее монастырское владение на берегу озера. Полсотни дворов местных рыбаков и земледельцев, да и те, в большинстве своем, поселились там совсем недавно. Дом, правда, весьма недурен, хотя и скромен. Когда-то там была резиденция вашей бабушки — герцогини Клары Марии, и её мужа — Сигизмунда Августа. Но, в любом случае, это куда больше, чем ничего, и уж, тем более, чем вы могли бы рассчитывать.

— Там хоть есть башня?

— Башня?

— Ну, раз я принцесса, то мне полагается сидеть в башне и ожидать принца, не так ли?