Братья по крови. Книга первая - Юрий Артемьев

А Лёха метался по всем этажам. По всем кабинетам и закуткам.

На верхнем этаже я прихватил несколько изделий с вышивкой в русском стиле. Пригодится, когда буду шить для Ани. Она же девочка. А девочки любят всякие рюшечки, да ленточки. Кстати атласных лент тоже хватало…

Как-то слишком громко Лёха там гремит… Надо бы ему сказать, чтобы буянил потише. А то Васин услышит и заинтересуется, чем мы тут занимаемся… Но… Вроде бы всё тихо… И лёшка больше не шумит.

— Лёха! Пора уходить. Наш час уже закончился пять минут назад.

— Иду.

Лёшка сиял, как свежий полтинник…

— Ага? — спросил я.

— Угу. — ответил он.

Ну, мы и понесли мешки со всякой швейной мелочёвкой в машину. Нет. Несколько рулонов разной ткани я тоже прихватил. А почему нет? Дают — бери!

Ехали мы обратно на заднем сиденье «Волги», слегка придавленные мешками, но довольные…

13 июня. 1974 год.

Москва. Новогиреево.

Действовали мы по вчерашней схеме. Разгрузились. Сполоснулись под душем. Сытно пообедали… А потом пошли в свою комнату отдыхать…

Только на этот раз мы не повалились спать, как убитые, а как опытные заговорщики шёпотом стали общаться голова к голове.

— Что ты нашёл?

— Маленький железный ящик.

— Сейф?

— Нет. Тайничок за деревянной панелью. А там прикручен ящик стальной… Самоделка… Пришлось повозиться.

— Не томи! Выкладывай! Что ты там нашёл?

— Не поверишь… Деньги…

— Много?

— Не то слово… И не только деньги…

— А что ещё?

— Я лучше покажу.

Теперь я понял, почему один из мешков с трофеями из цеха стоял в углу нашей комнаты. А я-то грешным делом подумал, что ему просто места не нашлось в гостиной. Лешка покопался в мешке и вытащил небольшой свёрток, в котором, как оказалось, скрывалась небольшая пачка денег, толщиной больше сантиметра. Судя по цвету, купюры были разного достоинства, но в основном жёлтые, тёмно-зелёные и светло-лиловые. Красных было мало, а синих я вообще не заметил.

— И сколько тут?

— А кто их считал-то? Сколько было, столько взял. Но это ещё не всё.

Жестом фокусника он извлёк ещё один свёрток, поменьше первого. После того, как он развернул его, я только и смог спросить:

— Лёха! Ты о*уел? Это же бабочка. За такое по нынешним временам и расстрел можно схлопотать.

— Какая к хренам бабочка? Это же баксы.

— Вот я про то и говорю. Статья 88 УК РСФСР, иностранная валюта… — на блатном жаргоне — бабочка. А тут, судя по всему… В особо крупных размерах. Часть вторая…

— И чего? Надо было там бросить? Или прямо сейчас пойти в туалет, порвать на кусочки и смыть в унитаз?

— Засорять канализацию не стоит, Лёш… Продать, поменять или что-то на них купить у нас не получится от слова совсем… Не то время…

— Может, устроим небольшой, но очень пафосный костерок.

— Нет. Жечь деньги — это пижонство… Вот скажи… А нам сейчас нужны эти деньги и эти баксы?

— Я понял тебя. Что ты предлагаешь?

— Завтра пятница, четырнадцатое июня…

— Хорошо хоть не пятница тринадцатое.

— Ты что? Такой суеверный?

— Ну… Говорят, что…

— Чушь они говорят. Во-первых, числа и даты придумали люди. И вся эта нумерология и плохие и хорошие цифры — чушь собачья. А во-вторых: В пятницу тринадцатого несколько веков назад в цивилизованной Европе, один французский король приказал схватить всех рыцарей Ордена Тамплиеров. Говорят, что у короля было мало денег, а у рыцарей и магистров Ордена много. Вот он и решил обогатиться за счёт тех, кто в походах за гроб господень награбил много золота. Король приказал арестовать рыцарей. По случайному стечению обстоятельств это всё произошло тринадцатого числа, в пятницу. Почему этот день стал несчастливым для всех остальных людей? Если они не тамплиеры, конечно.

— А что стало с теми рыцарями?

— Пытали, требуя рассказать, где спрятано золото Ордена. Многие сознались под пытками во всех смертных грехах и были сожжены на костре, как еретики. Остальных просто казнили… А сокровища тамплиеров до сих пор ищут и не могут найти.

— Ясно… Так что будем делать с баксами?

— Вариантов несколько. Заныкать где-нибудь, и дождаться, когда развалится Союз и на всех углах откроются обменные пункты… Свалить из страны и на эти баксы начать жить за границей. Кстати сколько там?

— Сейчас посчитаю… Две шестьсот…

— Да… Для жизни за границей — мало, а для уголовной статьи с расстрелом хватит. Есть ещё один вариант…

— Какой?

— Сдать эти баксы Васину.

— Охренел? И что мы ему скажем?

— Что нашли их среди барахла…

— Так просто?

— А чего усложнять? Стали разбирать вещи… Фигакс… Выпал свёрток. Развернули, а там вот… Зелёные бумажки с портретами мёртвых американских президентов. Вуаля…

— Да, *ля… Вуаля… Завтра грабим короля… Согласен! Как увидим его, так и отдадим…

— Не совсем так… Я думаю, попросить у него за находку в качестве премии устроить нам небольшой шопинг в «Берёзке».

— На фига оно тебе надо? У нас же уже и джинсы есть, и ты ещё можешь сшить что-нибудь прикольное. Я хочу джинсовую жилетку.

— Понимаешь, Леша! Жилетку я тебе сегодня сошью. Или сделаю из джинсовой куртки, обрезав рукава.

— Какой куртки?

— Да… Я нашёл там несколько, на складе. А в цеху как раз есть недоделанные вещи. Из них жилетка получится только так… Как два пальца об асфальт. Но… Я не умею шить обувь. И ещё я не умею шить плавки и купальники. Советские плавки я помню из прошлой жизни. Самые крутые мне родители купили перед Московской олимпиадой. На задней стороне плавок слово «спорт» как раз пришлось на шов. И получилось, что у меня на заду красовалась надпись: «порт». Зато спереди на самом видном месте были олимпийские кольца и восставший из них эрегированный монумент со звездой. Мне не нравились эти плавки, но других вариантов не было…

— Да, блин… Я как-то не подумал о том, что не джинсами едиными жив человек.

— А ещё, я бы хотел что-нибудь Анечке купить. Она ведь тоже не из богатой семьи. Мать её одна растит. Кучу денег вбухала в путёвку на море, а тут такой облом…

— Ты не влюбился часом?

— Рано ещё влюбляться.

— Тебе рано?

— Нет. Ей рано, чтобы я в неё влюблялся. Так что я пока подожду с этим.

— Усестришь её?

— Чего?

— Ну, как… Усыновить, удочерить. Усестрить?

— Нет такого слова…

— Значит будет. По крайней мере, мне она будет сестрой. А ты, Сань, как сам знаешь…

— Сестра моего брата — звучит прикольно…

— Да ну тебя! Так что ты будешь делать?

— Пока ничего. Сколько там деревянных?