Костяной скульптор. Часть 6 - Юрий Розин

Наметив цель — недавно прибывшего инквизитора, находившегося на поздних стадиях ранга Воителя и судя по всему отправленного прекратить царившие в лагере разброд и шатание любыми, даже самыми жёсткими методами. И со своей работой он справлялся отлично. За полтора дня, прошедших с его прибытия, под пыточными инструментами инквизитора в муках умерло больше десятка командиров самых разных уровней. Надо ли говорить, что дисциплина в войске святош резко подскочила до небес. Выглядел он под стать своей жестокой миссии: половина лица, обожжённая то ли огнём, то ли каким-то ядом, была закрыта стальной маской, все руки в шрамах и следах укусов, а на совершенно лысом черепе виднелись странные татуировки, явно имевшие к церкви никакого отношения. На роль убийцы короля такой кадр подходил просто отлично, тем более в то, что после наведения порядка в лагере его отправят быстро и чисто решить проблему в почти захваченном Понаре верилось без труда.

Оставалось только без лишнего шума его поймать и обезвредить. Для начала Веск создал вокруг шатра инквизитора купол из магии тьмы, подавлявший любые звуки и отголоски магии. Слишком сильные заклинания его бы неминуемо прорвали, всё-таки специализация дивов была не в этом, но, если всё пойдёт по плану, нам должно было хватить и этого. Я же придушил одного из офицеров, вышедшего в ночь по нужде, принял его облик, что после получения энергии тьмы стало в разы проще и переоделся в его одежду. В сокрытии моей силы и ауры помог Веск, в этом вопросе как раз являвшийся специалистом. А потом просто подошёл и остановился перед входом в шатёр.

— Ваше Высокопреподобие, разрешите войти?

— Заходи.

Инквизитор сидел за столом и при свете сферы святой магии заполнял какие-то бумаги. На меня поднялся единственный глаз. И пока что незаметная сила Подчинения, исходящая из моего взгляда, начала свою работу. Теперь нужно было просто тянуть время.

— Что у тебя?

— Ваше Высокопреподобие, я хотел просить Вашего наставления.

— По какому вопросу? Я сейчас занят, так что если это что-то не слишком серьёзное, то обратись к кому-нибудь другому.

— Нет, не могу. Только Вы можете мне помочь.

— Ну хорошо, говори, что тебя беспокоит, — он отложил перо и развернул стул в мою сторону.

— Понимаете, я чувствую, что начинаю сомневаться в нашей вере.

— Правда? — в глазу инквизитора зажёгся недобрый огонёк. В моих, тем временем, огоньки уже горели самые настоящие, но он этого не замечал.

— Да. Мы ведь почти уничтожили этот рассадник эльфийской гнили, но вдруг всё пошло наперекосяк. Если Бог на нашей стороне, как он мог допустить, чтобы эта остроухая падаль выжила, а наши братья погибли?

— Бог всегда на нашей стороне, но он не обязан помогать нам. Как всякий хороший родитель, он позволяет своим детям оступаться, падать, совершать ошибки и терпеть провалы, чтобы, поднявшись, мы смогли стать сильнее и лучше.

— Но ведь те, кто погиб в том сражении — они не смогут научиться на своих ошибках, какой же тогда смысл в таких уроках?

Инквизитор нахмурился.

— Сын мой, неужели ты забыл, что любого, кто умер во имя Его, сражаясь за правое дело с порождениями ереси и мрака, после смерти ждёт великое благо и возможность вечно созерцать Его величие своими глазами? Что ещё могут желать истинные сыны Его? Или ты хочешь сказать, что не веруешь даже в Бога?

Готов спорить, что меня уже записали в еретики и завтра наверняка собирались подвергнуть публичным мукам, а потом и казни. Всё-таки такие идиоты, что заявляли бы о своём недоверии лично палачу-инквизитору, встречались не часто и этим надо было пользоваться. Вот только привести приговор в исполнение уже будет некому. В глазу моего ночного собеседника уже полыхал точно такой же пурпурный огонёк, свидетельствовавший о том, что Жюстина почти завершила свою сегодняшнюю работу.

— Честно сказать, Ваше Высокопреподобие, не верю. — На моём лбу зажглась перевёрнутая пентаграмма, но инквизитор не обратил на это ровно никакого внимания, тупо глядя куда-то мне за спину. Процесс завершился без сучка и задоринки. — А вы, что же, верите?

— Нет… не верю…

— Отличное зрелище — церковник, отрицающий существование своего бога, — усмехнулся материализовавшийся рядом со мной Веск.

— И не говори.

Повинуясь моему мысленному приказу, инквизитор поднялся с места, подошёл и встал рядом. Я сам тем временем принял свою привычную форму. После того, как я стал Живой Крепостью, мне почему-то стало некомфортно находиться в чужом облике. Во всём теле начинался словно бы зуд, не сильный, но невероятно раздражающий.

— Что дальше?

— Дальше я отправлюсь к Марсу, а ты возьмёшь нашего нового друга и будешь ждать к северо-западу от города, чтобы я смог героически настигнуть и расправиться с убийцей короля.

Бывший охотник улыбнулся своей жутковатой, полной игольно-острых клыков, пастью, после чего протянул руку и потрепал безвольного инквизитора по щеке.

— Ну что же ты, дорогой? Разве так можно? Ты не должен был убивать тестя нашего лидера.

— По теневому рылу давно не получал?

— А что я такого сказал? — хмыкнул Веск, на всякий случай немного отстраняясь.

— Сам знаешь что. Давай, убийцу в руки — и вперёд!

— Как скажешь. — Инквизитора окутала чёрная дымка, а когда она развеялась, на месте Воителя осталась лишь пустота. После чего див сам начал таять, рассыпаясь на мельчайшие частички тьмы и в конце из материального осталась лишь та самая жуткая ухмылка. — Удачного сватовства, босс!

Эльфийская Живая Крепость, помимо Лиры, в Понаре осталась лишь одна, вернее один. Хранитель эльфов, та же должность, что занимала Рейша. Королевский защитник и страж святыни, обязанные защищать соответственно Марса и Лиру, погибли при исполнении от рук церковников. Один, прикрывая отход допотопной черепахи, второй за минуту до нашего прибытия, пытаясь спасти святую деву. И вроде как в сложившихся обстоятельствах, сразу после едва отражённого нападения, хранителю стоило бы заняться самым важным: защитой выжившего короля. Лиру защищать уже вроде как было не так нужно, она сама стала Живой Крепостью, а вот Марс был Воителем и даже не поздних стадий. Статус монаршей особы не всегда подразумевал талант в магии и даже за десяток тысяч лет глава Понара не смог добиться того, на что у его дочки ушло меньше века.

Однако, то ли по глупости, то ли из соображений благородства, опять же довольно глупого при таких условиях, но король отказался от защиты Живой Крепости. Во-первых, вроде как потому, что в обязанности хранителя это не входило и «куда важнее он был за пределами города», обеспечивая сохранность того, что осталось от Понара. Во-вторых, Марс, вероятно, хотел показать своему народу, что всё в порядке, самый кошмар закончился и реально опасаться больше нечего. Что же, мне так только удобнее.