Анабиоз - Алексей Гравицкий

— Глеб, — сказал я, автоматически пожимая хрупкую, совершенно девичью ладонь. Сам не понимая, на кой черт, добавил: — Я потерял маму в авиакатастрофе.

— Сочувствую, — закуривая новую сигарету, обронила Марта. Разумеется, без тени сочувствия. — Моя старуха, поди, выжила. Ее и атомной бомбой не пришибешь. Хорошо, что потерялась, а то бы так и шпыняла.

В сердце больно кольнуло воспоминание о маме, но я промолчал. Нет смысла обижаться на бунтаря-подростка, которому избавление от докучливых родственничков — благо, а не горе.

— Зря не куришь. — Марта сплюнула и коротко, оценивающе стрельнула глазами. — Меня реально расслабляет.

— Не зря, — строптиво ответил я.

— У тебя и воды нет, — констатировала Марта. Ловко скинула с плеча рюкзак, вытащила баклажку и протянула мне. — На, пей. А то тебя наш Шашлык-машлык каждую каплю потом заставит отбатрачить.

Я благодарно кивнул и припал к горлышку.

Хотелось пить еще и еще, но, стараясь не наглеть, я остановился. Завинтил крышку и вернул бутылку девчонке.

— Спасибо.

— Да пожалуйста, — пожала она плечами, убирая тару обратно в рюкзак и туша кроссовкой очередной окурок. — Ты где проснулся?

— Во Внуково.

— Где-е-е?

Кажется, впервые с начала нашей неуклюжей беседы мне удалось ее удивить.

— Возле аэропорта.

— Это же за… — Она помялась, подыскивая слова. — Ну, за стеной света за этой, или как там ее…

— За двумя, — поправил я.

— Чего «за двумя»? — не поняла Марта.

— За двумя стенами, — пояснил я. — Я прошел через две стены света.

— Одна и та же, — теряя интерес к теме, махнула рукой Марта. — Просто виляет туда-сюда.

— Нет, — с нажимом сказал я. — Не одна и та же. Две разных. Это вроде… — Теперь я, в свою очередь, поискал слово. — Это как камень кинули, и круги пошли. Каждая стена — круг. Граница. А между ними — слой воды.

Марта посмотрела на меня. На этот раз — пристально, долго. Словно решая, поверить или списать на невменяемость.

А я вдруг ужаснулся, как точно выразил догадку, которая давно крутилась у меня в голове. Слои. А границы между ними — эти стены золотистые. Как круги на воде, куда камень бросили. Только не движутся, а застыли намертво. Или движутся?

Получается, сейчас я на втором с края слое, что ли? Интересно, кому-нибудь еще эта мысль в голову приходила? А может, кто-то уже и карту набросал, как эти слои-волны расположены? Нет, это вряд ли — слишком большой масштаб получается, даже навскидку.

— Я слышала, что люди оттуда приходили, но сама стену не видела, — серьезно сказала Марта. — Не зна-а-аю, не верится как-то… Тут вон, в одном-то районе хренотень какая творится, ниток не хватает… Не зна-а-аю.

— Да мне, в общем-то, не важно, верят мне или нет, — признался я. — Мне идти надо.

— Не пройдешь ты в свой центр, — закуривая очередную сигарету, обронила Марта.

— Откуда ты…

— Да чего я, не слышала, что ли, как ты с Шашлыком трындел, — хмыкнула она. — Он жлоб, конечно, но одно верно сказал: в центр отсюда не пройти.

— Вы сговорились, что ли? — выдавил я.

— Это не мы, это природа сговорилась. — Марта глубоко затянулась и выпустила дым, широко раздув ноздри. — Знаешь, кто придумал по ниткам ходить?

— Ну?

— Я придумала. И я тебе говорю, в центр здесь можно пройти только через мост. А через него не получается перекинуть направляющую нить. Слишком большое расстояние. Поэтому — в центр пройти нельзя.

Я стиснул зубы. Процедил:

— Что нужно, чтобы твою нитку протянуть?

— Нитка не моя, — тут же пожала плечами Марта.

— Перестань ты! Объясни!

— Э, Глебушка, — фамильярно заявила девчонка, включая гонор на полную катушку, — иди-ка ты обратно в свое Внуково. К маме. А на меня не ори.

Зубы сжались еще сильней. Если бы она была мужиком — врезал бы. Но бить девчонку… Не, тут надо иначе. Она ведь придумала, как по ниткам ходить, а задачку с мостом не решила. И пусть сколько угодно корчит из себя бунтарщицу, которой всё до фонаря, на самом деле — эта задачка ей покоя не дает.

— А ведь ты хочешь на ту сторону попасть, — прошептал я, разжав, наконец, зубы.

Марта стрельнула глазами. Затянулась. Промолчала.

Попал. В самую точку!

— Ну, так что? — добил я. — Расскажешь, как тянуть направляющие?

Девчонка затушила окурок. Облизнула пухлые губы, на которых уже почти не осталось помады. С напускным равнодушием поинтересовалась:

— Глеб, тебе очки не жмут?

— В самый раз, — победно улыбнулся я. — Слушаю.

Девчонка начала рассказывать, дымя без остановки, раскуривая одну сигарету от другой. Говорила долго. Как проснулась, как петляла возле Октябрьской, как прошла по Крымскому валу, держась за обвисшие провода, и как ее посетила идея насчет направляющих…

Методом проб и ошибок установила, что оттуда, откуда нельзя выбраться без нити, совершенно спокойно можно выйти, держась за леску. Раздобыла снасти и стала прокладывать маршруты. Скоро стало ясно, что лески хватает не везде. Иногда требовалось натягивать что-то потолще: проволоку, капроновую бечевку или провод. А в некоторых местах приходилось сначала набрасывать нить на какую-нибудь вешку и только после этого идти.

Вскоре к Марте присоединились еще несколько человек, и прокладывать пути стало легче. Спустя пару дней, когда жизнь начала налаживаться, на общину наткнулись менты. Хорошо, что успели вовремя оборвать нити, ведущие в сторону Октябрьской, а то бы озверевшие стражи правопорядка всех бы вырезали — у них там вконец кровлю перекосило.

Постепенно наладили кое-какое хозяйство, раздобыли и поставили палатки, освоили безопасные места для рыбного и голубиного промысла. Птиц ловили так же, как и рыбу: на крючок и наживку.

— …а Шашлык-машлык у нас вроде администратора, — закончила Марта, утрамбовывая окурок в пластиковое седло лошадки. — Ну, какой у тебя план?

У меня плана не было, но девчонке знать об этом вовсе не следовало.

— Пошли, поглядим на мост, — предложил я.

— Ну, пошли. — Она пожала плечами и отклеилась от карусели. Взялась за бечевку. — Только, если ты фигурально выражаешься, предупреждаю: у меня месячные.

Я не сразу сообразил, что она имеет в виду. Когда дошло, сухие губы невольно растянулись в улыбке.

— Дура.

— Я что, некрасивая? — в лоб спросила Марта.

— Да не в этом дело…

— В месячных?

— Да при чем здесь это! — оборвал я ее, сбивая со скользкой темы. — У меня женщина есть.