Каменный век. Книга 4. Клан Мамонта - Сергей Щепетов

– «Мы не сделаем этого».

– «Почему?»

– «Там (степь левого берега) земля не нашей охоты».

– «А здесь (сопки и лес правого берега)?! Была не ваша, а стала вашей!»

– «Здесь было мало "чужих". Они были слабыми».

«Во-от в чем дело! – догадался-таки Семен, получив туманный "мыслеобраз". – Человеку этот мир, эта степь кажутся необжитыми и пустынными. А для волка здесь нет свободного пространства – все заполнено и поделено на охотничьи угодья. Пришла зима, и небольшие группы волков объединились в стаю для совместной охоты, обобществив тем самым свои территории. И это – не лесная мелочь, с которой можно справиться, это – степные амбалы, к породе которых принадлежит и сам Волчонок».

Вопрос получился не очень корректным, но Семен все-таки задал его:

– «Ты видел их?»

– «Я знаю о них».

«Ну да, конечно – для волка визуальная информация второстепенна. Неужели он по запаху может отличить матерого самца от молодого?! Наверное, может. Последний его ответ имеет несколько смысловых слоев. Да, Волчонок знает, представляет себе хозяев местной степи. Попытка охотиться там будет для него и четвероногой части нашей стаи самоубийством. Только он не боится. Страх, инстинкт самосохранения тут не являются главными факторами. Тут – другое. Как это сформулировать? Проблема заключается в превышении полномочий, что ли? Он – Волчонок – не "шестерка", конечно, в своей стае, но и не вожак. Верховный владыка и законодатель – это я, и вроде как я и должен разбираться. Что ж, он прав – ничего с этим не поделаешь».

– «Хочу иметь с ними дело (в смысле – договариваться или драться)», – заявил Семен.

– «Да, так надо», – признал Волчонок.

– «Ты найдешь их?»

– «Они найдут нас».

– «Мы должны оставить метки?»

– «Нет. Они найдут нас».

«Уже лучше, – вздохнул Семен. – Не надо будет напрягать мочевой пузырь. Кроме того, метки на чужой территории – это откровенный вызов, после которого остается только драться, а так…В общем, могут быть варианты».

– «Тогда пошли в степь. Я готовлю нарту».

– «Готовь».

На сей раз Семен своим транспортным средством не управлял – он просто сидел на нарте и подрабатывал ногами, чтобы не перевернуться на снежном заструге или не наехать на торчащий из-под снега камень. Что ему предстоит в будущем, он представлял очень смутно, поэтому на всякий случай прихватил спальный мешок и немного пеммикана. Оценить пройденный километраж было трудно, но день уже клонился к вечеру, когда упряжка остановилась на вершине пологого холма. Кроме оленьего стада вдали и бредущего куда-то семейства мамонтов, никакой живности Семен больше не увидел и, конечно, не учуял. Волки же вели себя так, словно прибыли в нужное место в нужное время. Семен их распряг, и они, не дав никаких объяснений, ушли куда-то на юго-запад. Ему оставалось только зарядить арбалет, снять чехол с клинка пальмы и ждать – неизвестно чего. «То, что они не приведут чужаков знакомиться, – это факт. Тогда что: местные волки должны меня сами обнаружить и прибежать? А "мои", значит, ушли, чтоб не мешать мне общаться? Очень деликатно с их стороны! И сколько тут нужно сидеть? Час, сутки, неделю?»

Впрочем, ожидание оказалось не слишком долгим – прошло, наверное, часа 2-3…

«Своих» Семен опознал издалека. Они неслись по снегу довольно плотной кучкой, и впереди – Волчонок. Только в данном случае волки не преследовали добычу, а сами готовились ею стать – их гнала стая огромных светло-серых, почти белых зверюг. Преследователи (больше полутора десятков!) развернулись цепью, фланги которой норовили загнуться вперед – обогнать и остановить бегущих. Вся эта компания двигалась прямо к нарте и стоящему возле нее человеку.

«Ведь растерзают с ходу! Самый мелкий из них весит не меньше меня, а то и больше! Черт побери, если останусь жив, сразу начну изобретать скорострельный арбалет, чтоб очередями можно было стрелять!» Впрочем, эта мысль для Семена не была новой – он прекрасно знал, что скорострельных арбалетов не бывает.

На последней стометровке преследуемые ускорились и немного оторвались от погони. Они добежали до нарты и, тяжело поводя боками, остановились возле Семена, образовав полукруг. «Так, – догадался человек, – место последней битвы обозначено. Встали они не впереди, защищая меня и нарту, а по бокам и сзади. То есть я как бы оказался выставлен в качестве основной ударной силы. Все логично, все правильно.

Мне нужно суметь не испугаться – чертовы рефлексы, что с ними делать?!»

Преследователи остановились в полусотне метров и, вероятно, стали принюхиваться, пытаясь оценить обстановку – сочетание волчьего и человеческого запаха было для них необычным. Потом инстинкт, по-видимому, взял свое – чужаки должны быть изгнаны или уничтожены, – и они двинулись вперед. Семен целился то в одного, то в другого, пытаясь определить вожака. Вроде бы определил и, когда осталось метров 15-20, послал мысленный приказ:

– «Остановись, или умрешь (будешь побежден)!» Получилось, в общем-то, неплохо – уверенно и грозно. О том, что ситуация полностью проигрышная, Семен старался не думать: даже если удастся пристрелить вожака, это мало что даст – рядом три или четыре особи, не сильно уступающие ему в размерах и, вероятно, в силе. У них, конечно, своя очередь на лидерство, так что освободившееся место сразу же будет занято. Ответ пришел почти сразу:

– «При чем тут ты?! – поднял голову вожак. – Двуногие нам не интересны (в игре не участвуют, в упор не вижу)».

– «Остановись, или умрешь!»– повторил Семен, стараясь смотреть волку в глаза и не думать об опасности. Одновременно он принялся напрягать мозги – рисовать и «транслировать» картинки своих былых подвигов. Сначала состоялся поединок с волчицей, за которым следовало убийство мамонта (последний был, конечно, здоров и силен, а вовсе не смертельно ранен сородичем). Общение с саблезуба-ми Семен тоже немного исказил – в драке двух самцов из-за территории победителем являлся лично он. Что и как понял из всего этого волк, осталось неясным – во всяком случае, контакт он не прервал:

– «Знаю тебя (готов признать твое существование). Ты пришел со своей стаей в землю нашей охоты. Будем сражаться».

– «Я – сверхзверь. Я не сражаюсь – просто убиваю. Таких как ты – не шевельнув лапой. Кусаю летающим зубом».

– «Да, я знаю. И тем не менее это – наша земля». «Конечно,-лихорадочно соображал Семен,– у животных, в отличие от людей, свобода выбора ограничена. Что ему предложить?»

– «Твоя земля (образ окрестной степи до самой реки) нам не нужна. Земля нашей охоты (наших интересов) – весь мир (образ бесконечных расстояний, огромных пространств). Мы ходим, где хотим. Нам мешают только наши враги (безликий образ чего-то грозного и всесильного). Ты хочешь присоединиться к ним или к нам?»

– «У меня нет подобных врагов. Незачем (нет смысла) к кому-то присоединяться. Покинь мою землю или сражайся!»