Битва двух империй. 1805-1812 - Олег Соколов

Одновременно подобные действия англичан повлияли и на российское общественное мнение. Несмотря на все интриги английского посла лорда Говера и известного агента полковника Вильсона, Александр принял решение выполнить обещания, данные в Тильзите. 25 октября (6 ноября) 1807 г. Россия разорвала дипломатические отношения с Великобританией.

Подобные действия Александра, как может на первый взгляд показаться, противоречат тому, что говорилось о его буквально подкорочной вражде к Наполеону. На самом деле — вовсе нет. Подчеркнём, что Александр не следовал за Англией, а наоборот, он ловко использовал английскую ненависть к Франции вообще, и Франции Наполеона в особенности, для достижения своих целей. Эгоистические до глупости действия английского правительства в ходе войны 1806–1807 гг. не на шутку разозлили молодого царя, и он был не против слегка щёлкнуть по носу надменных британцев, показав им опасность пренебрежительного отношения к России.

Однако воевать с Англией по-настоящему Александр не собирался. Английский посол продолжал оставаться в Петербурге, а полковника Вильсона царь не раз приглашал на ужин в свою резиденцию на Каменном острове. Александр прекрасно понимал, что Англия ему потом снова понадобится, поэтому не спешил резко рвать отношения с этой страной. Только следуя настоятельным просьбам министра иностранных дел Румянцева, требовавшим устойчивого курса российской политики, англичане были удалены из Санкт-Петербурга.

Снова, после короткого периода в эпоху правления Павла I, Россия и Великобритания оказались в состоянии войны. Впрочем, на этот раз царь воевал вынужденно, что чувствовали как его подчинённые, так и неприятель.

Тем не менее целью британских политиков и военных стал русский флот. Вообще, Наполеон очень рассчитывал, что, соединившись на Балтике, русские эскадры вместе с датскими создадут англичанам немало проблем. Флоту адмирала Сенявина, находившемуся в Средиземноморье и вынужденному покинуть Корфу и Бокка-ди-Катарро, был дан приказ обогнуть Европу и вернуться на Балтику, откуда эскадра ушла ещё в 1799 г.

Сенявин получил приказ ещё задолго до разрыва с Англией и, возможно, вполне мог успеть вернуться в Балтийскую акваторию вовремя. Однако адмирал, который уже в течение двух лет воевал с французами, не спешил выполнять распоряжение, ибо, очевидно, догадывался, для чего его корабли должны были предпринять плавание вокруг Европы. Только осенью 1807 г. русская эскадра прошла Гибралтар и оказалась в Атлантике, где, попав в сильный шторм, вынуждена была укрыться в бухте Лиссабона.

Здесь Сенявин, очень не торопясь, ремонтировал свои суда. В скором времени неподалёку от порта появились британские корабли, а адмирал узнал, что Россия и Англия находятся в состоянии войны. В результате лиссабонское стояние продолжалось очень долго. В августе 1808 г. сильная английская эскадра адмирала Коттона появилась у побережья Португалии. Она высадила английскую армию под командованием уже известного нам лорда Уэлсли и прочно заблокировала гавань, в которой находился русский флот.

Сенявин не стал принимать героический неравный бой. Более того, он наотрез отказался действовать с сухопутными силами генерала Жюно, войска которого вступили в Лиссабон в конце ноября 1807 г. (см. главу 5). Последний предлагал вместе воевать против англичан на суше, употребив для этого многочисленные команды кораблей. Русский адмирал предпочёл капитулировать. Правда, его капитуляция была почётной. Русские корабли сдавались «на хранение» в Англию до конца войны. Это были примерно те же условия, которые в своё время британцы безуспешно предлагали в Копенгагене.

Семь русских линейных кораблей и фрегат, покрытые славой многих боёв, отправились в Англию под эскортом британского флота (два старых линейных корабля были оставлены в Лиссабоне, где их захватили англичане). По настоянию адмирала, Андреевский флаг не был спущен и оставался поднятым на кораблях эскадры. Однако по прибытии в Англию лорды адмиралтейства заявили, что нельзя допустить, чтобы боевой флаг вражеского флота развевался на территории Британии. Флаг пришлось спустить.

После многочисленных проволочек и задержек в августе 1809 г. экипажи русских кораблей на транспортных судах были отправлены в Ригу, куда и прибыли в сентябре. Сами корабли русской эскадры так и остались в Англии.

Конечно, Сенявина, вернувшегося в Петербург без кораблей, не погладили по головке за его «подвиги». Однако какого-либо наказания адмиралу также не последовало. Царь просто отказался его принять и не пожелал разговаривать с тем, кто уж слишком очевидно действовал вопреки его указаниям и союзным обязательствам.

В тот момент, когда русская эскадра ещё стояла без дела в бухте Лиссабона, на другом конце Европы начинались самые серьёзные события. Как уже указывалось, Тильзитский договор предполагал, что Россия потребует от Швеции присоединения последней к континентальной блокаде и в случае отказа объявит ей войну. Более того, после нападения англичан на Копенгаген Александр потребовал содействия Швеции в закрытии Балтийского моря от британских судов. Король Густав IV отклонил все эти требования и взял курс на сближение с Англией.

Коленкур стал настойчиво убеждать царя в необходимости воздействовать на Швецию силой. Александр I особенно и не противился, так как он был совершенно не прочь разбить шведов и приобрести обширные земли в Финляндии. Но Наполеон предлагал даже больше. В беседе с неприветливым русским послом 5 января 1808 г. император французов высказал мысль о том, что он в принципе не против присоединения к России всей Швеции, включая даже и Стокгольм! Император пошутил, что прекрасные петербургские дамы не должны пугаться грохота шведских пушек.

Совершенно невообразимый разговор, если рассматривать происходящее с позиции стремления Наполеона не только к мировому, но даже европейскому господству!

Боевые действия начались 9 (21) февраля 1808 г. Армия под командованием генерала Букгсгевдена перешла границу и начала продвижение в глубь территории Шведского королевства. Русские войска насчитывали в своих рядах не более 24 тыс. человек, впрочем, и шведов было, прямо скажем, немного, всего 19 тыс. человек, разбросанных по всей Финляндии. Тем не менее, малочисленность армии Букгсгевдена удивляет — лишь около 5 % от общего количества российских вооружённых сил. Правда, почти 20 % военнослужащих было задействовано в боевых действиях против турок, но больше всего войск дислоцировалось вовсе не на юге или севере, а в западных губерниях России…

Несмотря на малочисленность армии, воевавшей против шведов, наступление в Финляндии развивалось успешно. 18 февраля (2 марта) русские полки вступили в Гельсингфорс (Хельсинки), а 10 (22) марта заняли город Або. 26 апреля (8 мая) после двухмесячной осады капитулировала мощная крепость Свеаборг. В плен сдался гарнизон численностью 7,5 тыс. человек, было захвачено более 2 тыс. орудий и 120 военных судов.

Наконец, 16 (28) марта 1808 г. был издан высочайший манифест о присоединении Финляндии к России. Интересно, что манифест был опубликован несмотря на то, что война продолжалась и шведы ещё оказывали отчаянное сопротивление.

Внешнеполитические успехи империи улучшили отношение российских элит к союзу с Францией. Вот что писал Коленкур из Санкт-Петербурга в апреле 1808 г., рассказывая о настроениях общества: «У обер-камергера Нарышкина шла дискуссия о Финляндии: „Я — русский человек, — произнёс муж, — и когда я вижу, как император (Александр) навсегда заслоняет Петербург от опасности, и присоединяет к империи, то, что наша Великая Екатерина не осмеливалась даже надеяться присоединить, я доволен, это обещает нам и другие выгоды (от союза)“. Его жена, большая болтушка, добавила: „Вот наша дорогая Великая княгиня и отомстила этому маленькому шведскому королю[38]. Только бы Франция дала нам турецкие провинции, только бы все наши молодые люди вернулись из армии, только бы у нас был мир — тогда если кто-нибудь ещё будет жаловаться на императора (Александра за французский союз), его нужно будет прогнать от двора. А эти англичане! Они всегда нас бросали, они думают исключительно о себе“».