Морской конек - Джанис Парьят

Австралию… или нет, Джакарту, на какую-то конференцию.

Сияние огня разливалось по комнате, сквозь его шипение и треск до меня доносился низкий, как барабанный бой, шум дождя. Я тайком изучал профиль Филипа – крупные черты, длинный, массивный нос, тяжелые, грубые лоб и щеки и странно нежные, женские губы. Портрет, начатый Фрэнсисом Бэконом[49] и законченный кем-то другим.

Его лицо казалось мне странно знакомым.

Где я мог раньше его видеть? Может быть, это была лишь игра света? Или алкоголя – мой джин-тоник содержал в себе больше джина, чем тоника.

– Так где вы познакомились с Майрой?

Самый безопасный ответ – через общего друга.

– В Лондоне?

Я замялся.

– Нет. Раньше… в Индии.

На секунду на его лице мелькнуло удивление и тут же ушло, сменившись легким любопытством.

– Что-то не припомню, когда она туда ездила.

Может, расскажу ему. Когда-нибудь.

Он рассмеялся.

– С другой стороны, нельзя же быть причастным ко всему в жизни наших детей, верно?

– Нет, – за меня ответила Майра, стоявшая в дверях. – Нельзя быть причастным ко всему в чьей угодно жизни.

Ужин, объявила она, готов.

Обеденный зал напротив прихожей представлял собой небольшое пространство, выкрашенное в бледно-голубой, как яичная скорлупа, цвет. На стене висели натюрморты – фрукты, рыба и дичь. Мы сидели на изящных стульях с высокими спинками; Филипп во главе стола, а мы с Майрой по обе стороны от него. Ее платье королевского пурпурного цвета сочеталось с гортензиями в центре стола, на шее блестела неброская полоска жемчуга.

Как и любая совместная трапеза, эта тоже началась с ритуала. Шквал салфеток, торжественная подача блюд. Танец рук и столовых приборов. Мы начали с грибного крем-супа, а следом перешли к тушеной курице в вине. Гарниром служили блестящая брюссельская капуста, картофельное пюре и хрустящие булочки с розмарином.

Майра накладывала себе очень умеренные порции. Филип разлил вино, богатое бургундское Bouchard Aîné Fils, элегантно древесное и пряное. Я был очень голоден, но ел медленно, стараясь наслаждаться едой.

– Это ты приготовила, Майра?

Она рассмеялась.

– Нет, боюсь, мои кулинарные навыки стремятся к нулю. К нам приходит дама, чтобы помогать по дому. Миссис Хаммонд, завтра с ней познакомишься.

Конечно, я должен был подумать и не задавать такой глупый вопрос. Учитывая, где они жили, вряд ли Майра могла справиться с хозяйством. Еда приглушила мой голод, он сжался в легкий, тугой шар внизу живота.

– Чем ты занимаешься в Лондоне? – спросил Филип. – Тоже играешь на чем-нибудь?

Нет, я ни на чем не играл.

– Тогда, уверен, играешь в крикет.

– Не все в Индии играют в крикет, – перебила Майра.

– Мне кажется, эта одна из тех важных вещей, о которых мы забыли, согласись?

– Пап…

– Да я просто шучу, – он посмотрел на меня. – Ты же понял, что я шучу, верно?

Я кивнул.

– К тому же, – добавил он, – я предпочитаю теннис. Играешь в теннис, Неемия?

Нет, увы.

– Плаваешь?

Тоже не особенно.

Он сказал, что ему очень жаль, а то он сводил бы меня в бассейн или на корты в Кингсли, школе, где он был директором.

– Это все в помещении, – пояснила Майра. – Какие у тебя вообще планы на праздники? – добавила она, может быть, желая сменить тему, и в этот момент напомнила мне Еву.

– Дай угадаю, – сказал Филип, глядя на меня сквозь стакан, – на лыжах ты тоже не катаешься.

– Катаюсь.

– Серьезно?

– Нет… Я пошутил.

Филип добродушно, от души расхохотался – над моей шуткой или надо мной, я не понял.

Мы приступили к десерту – яблочному пирогу с теплым заварным кремом, – когда Филип сказал, что сегодня, когда выводил лошадей, встретил Джеффа.

– Джеффри Ричи, живет через дорогу от нас, – пояснил он для меня. – Бедолага, у него по-прежнему проблемы с соседями.

– Ты имеешь в виду молодую пару? – спросила Майра. Судя по дальнейшему разговору, соседи ставили забор и стали заходить на территорию Джеффри, а он подал на них в суд.

– Ох, пап. Он такой неприятный старик.

Филип рассмеялся, потягивая вино.

– Это так глупо, спорить из-за кусочка грязи.

– Он, пожалуй, думает – сегодня три метра, завтра четыре, и скоро придется их ужином кормить.

– Какие у вас лошади? – спросил я. Филип откинулся назад, одобряя мой вопрос.

– Всегда держал только ирландских гунтеров.

– Можно мне на них посмотреть? Если вы не против…

– Ты что, ездишь верхом, Нем? – Майра, казалось, была удивлена.

Она не помнила.

– Ездил, хотя это было давно.

Терпкий и сытный десерт разморил меня. Я чувствовал, как усталость разливается по всему телу.

– Завтра заглянешь, посмотришь, – сказал Филип. – Генерал и Леди. Красивые животные. Если, конечно, у тебя нет других планов.

– Я хотела сводить Нема на прогулку по Трискомб-уэй, – Майра обрисовала планы на ближайшие три дня: поездка к болотам, может быть, в деревню. – Все зависит от погоды.

– В субботу я еду в Лондон, – сказал Филип, – делайте что хотите, но не выводите лошадей. Без меня этого делать нельзя.

– Не будем, – она повернулась ко мне. – Папа каждый месяц ездит на собрания клуба «Уайли».

– Что за клуб? – спросил я.

– Как «Буллингдон»[50], – ответил Филип, – только участники на пятьдесят лет старше, – он отодвинулся от стола. – Как насчет виски? У меня есть прекрасный двенадцатилетний Лохнагар – говорят, любимый напиток королевы.

После виски Филип удалился в свой кабинет, а мы с Майрой сидели у камина, уже угасавшего. Я все еще наслаждался виски; он оказался крепче, чем я привык, но с приятным сухим послевкусием.

– Знаю, это нелепость, но мне кажется, я где-то раньше видел твоего отца.

– Этого не может быть! Папа никуда не выбирается из дома. Разве что покататься верхом или поохотиться.

– Или в Лондон.

– А, ну да. Послоняться без дела с нудными старикашками, – она поворошила щепки в камине, кусочки дерева разлетелись в пепел.

– Надеюсь, я ничем его не оскорбил, – нерешительно сказал я.

– Боже правый, да нет же. Он, как я тебе говорила, может быть немного… прямолинейным.

– Мне бы не хотелось вас стеснять, если…

– Никого ты не стесняешь, Нем. Я тебя пригласила. Это справедливо. Не могли же мы позволить, чтобы ты среди ночи ехал обратно в Лондон или Бог весть куда. К тому же в том, что мне удалось его убедить, моя победа. Одна из немногих.

– Как ты его уговорила?

– Сказала ему, что ты индийский принц.

Мы посмеялись, и я сказал:

– Было бы так нелепо проделать весь этот путь и даже не увидеться с тобой.

Она кивнула.

– Да, мне кажется, нам обоим нужно… помочь.

Я