Похищенная - Кира Шарм

пучков оголенных проводов лупит.

Со шлепком Ал приземляется прямо надо мной.

Яростный. Невероятно злобный.

Глаза мерцают раздирающей злостью. Убивающей яростью.

Белая повязка в багровых каплях крови. Ноздри раздуваются так, что меня сейчас взорвет.

Он страшнее. Вот сейчас он страшнее всего на свете. Всех самых страшных хищников мира!

Судорожно пытаюсь отползти назад. Впиваюсь руками в вязкую жижу, тут же проваливаясь.

Не могу. Не могу даже сдвинуться с мета.

— Я убью тебя. Я просто. Тебя. Убью.

Он хватает за горло.

Яростно дышит, вздергивая меня наверх. Как пылинку.

И в один миг. Обрушивается на меня со всей своей дикой, безудержной яростью.

Впивается крепкими горячими, каменно твердыми губами. Размазывая по себе. Толкаясь языком внутрь до самого горла. Выбивая последнее дыхание.

Убивая. Клеймя. Вышибая дух.

И в миг кровь, что уже заледенела внутри, вдруг закипает. Начинает бурлить так, словно ее подожгли.

На кончиках пальцев. В ногтях. Взрывом. Сумасшедшим выплеском кипения.

Кажется, я слышу. Я чувствую, как она вскипает и сворачивается.

Вспышками, огнем проносится по венам. Превращается в расплавленный металл, что взрывает меня на части.

Впиваюсь в его волосы. Рву. Выдираю клочья.

Трясусь, от нового рывка, который впечатывает меня в каменную, раздирающую мне все ребра, грудь.

Мы просто валимся. Валимся в эту чертову расплывающуюся под нашими телами жижу.

Я обхватываю его бедра ногами. Обвиваю. Забираю в стальной капкан.

Не замечая, не понимая, что делаю.

Притягиваю к себе за волосы и за бедра со всей дури. Со всей силы, которая взметнулась во мне вдруг. Которой я никогда в себе не чувствовала. Не подозревала.

Тяну на себя, сжимаю и отталкиваю.

Вжимаюсь, ударяясь зубами о его зубы. До крови. До чертовых искр и сполохов из глаз.

Извиваюсь. Впечатываюсь в грудь и ненавижу.

Ору в его рот какие-то проклятия и набрасываюсь сама. Бешено, неудержимо, одержимо схлестываюсь с его языком снова и снова.

И каждый толчок — удар. И каждый удар — это вылет сердца. Громко. Со стуком. Навылет. На полный. Полный разнос.

— Дикая, — ревет, срывая с меня ошметки грязной, перепачканной вязкой трясиной футболки.

С ревом растирает мои соски, чтобы тут же впиться в них зубами. Он кусает. Дерет.

Всасывает, раскалывая меня на ошметки, как только что тряпку.

И я ору. Извиваюсь. Луплю по лицу и тут же, как одержимая, снова притягиваю его к себе.

Обжигающие руки подхватываю мои бедра. Стальными тисками. До боли. До синяков.

Но и я сжимаю его бедра еще сильнее. Так, что мои ноги скоро просто начнут трещать.

Рывком на себя.

Не нежно. Жадно. Одержимо. Жестко. Рвано.

Он заполняет меня одним толчком. Входит на максимум, жестко раздирая мои бедра.

Полыхает яростным взглядом.

Лупит меня, играя желваками, сжитыми челюстями сильнее, чем огромным, мощным членом, что врывается в меня одним толчком.

Вспышка. Безумная, безудержная вспышка ослепляет.

Бьет наповал. Лупит по мне. Раздирает. Раскалывает грудь.

Я задыхаюсь. Я извиваюсь так, как будто мой позвоночник просто пружина. В котором нет костей. Нет ничего.

Еще. Еще. Еще.

Еще один толчок, которым сама бьюсь о его бедра. Злее. Яростней. Безумнее.

До новых вспышек. До еще большего ослепления перед глазами.

Снова и снова. И снова.

Он переполнил меня. Врезался. Раскромсал на части.

Но я снова и снова дергаю его на себя.

Я хочу его всего. Яростно. Неумолимо. Как будто бы умру, если остановится. Как будто бы убью его, если не почувствую нового удара, еще более яростного мощного толчка у себя внутри.

Я насаживаюсь. Толкаюсь прямо в него. На бешеной скорости. Снова и снова кусая перекошенные губы Ала. Кусая. Набрасываясь. Пожирая. Еще. Еще. Еще.

До самой невозможной. Самой яркой. Самой болезненной вспышки, которая бьет по глазами. Ослепляет навечно. Окончательно.

Безумной, выламывающей меня насквозь судорогой, проносится по всему телу.

Кричу. Я кричу так, что больше не слышно оглушительно лупящего дождя. И мой дикий ор сливается с его рычанием. Его таким же одержимым воплем.

И падаю. Падаю вниз. Проваливаюсь.

Чувствуя, как бесконечными, яростными толчками заполняет все мое естество горячая влага.

Как руки безвольно падают вдоль тела, тут же погрязая в вязкой ледяной жиже.

Вся обмякаю. Вся умираю. И словно парю над землей.

Если это смерть, то именно такой она и должна быть. Такой. От Ала.

А это именно она. Смерть. Потому что ничем другим это быть не может.

Глава 52

— Уйди, gata, — тихий, чуть усталый хриплый голос выводит меня из небытия.

Медленно, словно на них миллиард гирь, едва приоткрываю ресницы.

И тут же вспышкой. Его глаза. Прямо над моими.

Светящиеся до слез. Прорезающие своим мерцанием.

Обжигающие так сильно, что только тихо стону.

По всему телу вмиг проносится вспышка. Поток огня. И он ослепляет еще сильнее.

— Ты сейчас меня гонишь?

Еле ворочаю языком.

Безразлично. Сил нет. Их все будто вышибли меня мощным ударом.

И пусть глаза закрыты.

Перед ними все равно Ал.

Лежащий на мне.

Прижавшийся лбом к моему.

Из переплетенных, скрученных в полном хаосе черных волос мне на лоб льется дождь. Заливает глаза. Заливает все лицо. Намертво.

И…

Стоп!

Новая вспышка.

Что? Это? Было, черт возьми?

Нет. Этого не может. Просто не может быть!

Судорожно дергаюсь под его крепким. Мощным. Придавливающему меня к земле телом.

Распахиваю глаза так, что они до рези вызывают новую вспышку слез. Чуть не лопаются глазницы.

В его спину. В плечо. Толкается черная морда!

Черная морда того