Месье Террор, мадам Гильотина - Мария Шенбрунн-Амор

этой Бланшар заявил, что они женятся. Может, она к нему переехала? Мы тут ни при чем. Это не наше дело, как хозяйка освобождает свою квартиру. Мы ее сняли законно, по рыночной цене. Никто ее обратно забрать не может.

Жена поддакнула:

– Нам от всего этого одни переживания и убытки! Стали бы мы платить за год вперед, если бы знали, что домовладелицу тут же убьют, а нам будут угрожать, что вернется прежняя квартирантка!

Жанетта снова залилась слезами:

– Ой, мамзель Бланшар мне за месяц должна осталась!

Появился Пьер со служанкой Планелихи, юной напуганной девушкой. Запинаясь, завязывая и развязывая ленты чепчика, Симона пролепетала, что хозяйку последний раз видела вчера днем. Из-за совместного ужина та отпустила ее к матери. Там Симона и ночевала, а об убийстве только сейчас услышала от Пьера.

Служанка отперла дверь в жилище домовладелицы, вслед за следователем внутрь просочились и все любопытные. Хозяйка дома сама ютилась в небольшой мансарде с низким скошенным потолком. В камине скорчился полуобгоревший лист бумаги. Когда процессия передвинулась в спальню, Александр выудил бумагу из пепла и спрятал за пазуху.

Симона подтвердила, что, судя по заправленной постели и брошенным вещам, хозяйка дома не ночевала.

– Нет, гражданин комиссар, такого раньше никогда не бывало. Мадам Планель только на рынок отлучалась, да и то ненадолго. В последние годы даже к мессе не ходила и к себе никогда никого не звала.

– Были ли у нее враги?

Симона всплеснула руками:

– Что вы! У нее и друзей-то не было. – Покраснела, добавила: – Вот только месье Ворне ей нравился.

– А Габриэль Бланшар?

– Месье Ворне всем нравится, – подтвердила смущенно Симона.

Александр хотел сквозь землю провалиться. Полицейский устало переспросил:

– Между Планель и Бланшар какие были отношения?

– Ах, это! – обрадовалась Симона. – Мадам ее терпеть не могла.

– Почему?

Девушка истерзала завязки чепчика:

– Хотела ее выжить, чтоб квартиру снова сдать.

Александр не выдержал:

– Необходимо узнать, куда девалась Габриэль Бланшар.

Следователь внимательно поглядел на Александра:

– Сдается, гражданин Ворне, ты близко к сердцу принимаешь судьбу девицы? Тебе эти угрозы домохозяйки вряд ли нравились, а?

– Никто из нас, кроме Брийе, не знал, что домовладелица собирается заново сдать эту квартиру. Во время вчерашнего ужина ни мадам Планель, ни супруги Брийе ни словом не обмолвились о будущей сделке. Девица Бланшар одинока и беззащитна и, разумеется, вызывает у меня сочувствие, но не настолько горячее, чтобы ради нее убить другую женщину.

– Так, – комиссар оглядел жильцов, строго постановил: – Пока что никому дом не покидать.

– А как же завтрашний праздник? – возмутилась Жанетта. – На него всем велено явиться. Там же само Верховное Существо будет выступать!

АЛЕКСАНДР ЗАСТАЛ ВАСИЛИЯ Евсеевича чаевничающим, еще в ночном колпаке. Дядюшка никогда не усматривал причин расстраиваться из-за чужих несчастий, так что весть о гибели домовладелицы и пропаже Габриэль перенес стоически.

– Не баба, а мерзкий почечуй какой-то эта Планелиха была, ей-богу! Земля ей пухом. – Степенно осенил себя знамением, взял кусочек сахара, засунул за щеку и, жмурясь от удовольствия, отхлебнул из фарфоровой чашки горячего чаю.

Александр не мог усидеть, ходил туда-сюда по гостиной.

– Ну чего маешься? – осерчал дядюшка. – В глазах от тебя рябит. Все и так понятно: Шевроль укокошил Планелиху, чтобы та не вязалась к его невесте.

– Если только он убил Планелиху, а не наоборот.

– Наоборот? – дядюшка поправил очки, с интересом уставился на племянника. – Тело-то чье нашли?

– Тело ее.

– Ну ты, Саня, как знаешь, а для меня это многое проясняет.

– Ничего не проясняет.

Александр выудил из-за пазухи мятую обгоревшую бумажонку, расправил. Это и впрямь оказался черновик доноса на гражданку Бланшар, предательски скрывающую, что она бывшая аристократка, и на Этьена Шевроля, «такого же голландского шпиона и иностранного агента, как его ближайший друг и изменник родине Эбер, и который к тому же многажды покушался на жизнь доброй патриотки Бригитты Планель».

– Вся писанина перечеркнута и переправлена. А чистовика нигде не было, небось уже отослала в трибунал. Если Шевроля с Бланшар арестовали до того, как ее убили, то это она погубила их, а не они ее.

– Ну кто ж теперь знает, когда именно ее убили.

– До девяти вечера живехонькая домовладелица подписывала у нотариуса контракт с Брийе и вышла оттуда с кучей ассигнатов в правом кармане. С рассвета во дворе околачивался Пьер, расписывал дом лозунгами, а в полдень тело уже нашли окоченелым, несмотря на теплый день. Значит, ее убили не раньше девяти вечера и не позже рассвета. Если Шевроля арестовали до этого, то он уже не виновен в этой смерти. Тогда остаются Брийе или случайный грабитель.

Дядя горестно покачал головой:

– До чего же ты докатился, Санька! Русский дворянин, офицер, с боевыми наградами, а интересуешься, кто укокошил мерзкую мещанку Планелиху У тебя что, более важных забот нет? Чем мы, к примеру, ужинать сегодня будем?

– К сожалению, убийство Планелихи – моя забота, Василь Евсеич! Если это не Шевроль, то подозрение падет и на меня. Убили Бригитту в нашем дворе, а то, что я в это время был дома, никто подтвердить не может.

– Как это «не может»? А я на что?

– Не поверят вам, дядюшка.

– Мне, дворянину и доверенному лицу российской самодержицы, не поверят?!

– Ну, если вы признаетесь, что вы дворянин и доверенное лицо российской самодержицы, тогда, может, вас и выслушают, но лучше бы не использовать такое сильнодействующее средство.

– А мадемуазель Бланшар куда подевалась?

– Боюсь, арестована вместе с Шевролем. Завтра департамент полиции закрыт из-за праздника Верховного Существа, а послезавтра с утра пойду узнавать. Только на месте комиссара я бы скорее меня заподозрил, чем хрупкую мадемуазель Бланшар.

– Тебя-то с какой стати подозревать? Ты ведь не убивал?

– Нет, только грозился. Убить женщину, даже такую, как Бригитта, да еще столь вульгарным способом, я бы не набрался духа. Но достаточно, чтобы меня заподозрили, стали допрашивать, расследовать, наводить справки, откуда мы взялись, да чем занимаемся, да кто нас знает. Стоит полиции запросить Кальвадос, из которого мы якобы приехали, – и обнаружится, что мы вовсе не те, за кого себя выдаем.

– Тогда бежать надо, а не сидеть невестой на смотринах! – дядя решительно отложил газету, скрестил руки на груди: – Давай, Саня. Я, что ли, вещи собирать буду?

– Куда бежать? Как? Из Парижа без лессе-пассе через заставу не пропустят, а в городе нам в любом новом месте придется заново регистрироваться. Самый верный способ закрыть расследование – это как можно скорее найти убийцу. Если окажется, что Планелиху убил Этьен, то нас оставят в покое, а если не