Четвертое июля - Максин Паэтро

На другом конце линии забормотала полицейская рация. В нетерпении я стала барабанить пальцами по кухонному столу и досчитала до семидесяти девяти, пока не услышала голос шефа:

— Да, Боксер.

— Быстро у вас работает лаборатория, — заметила я. — Ну, что вы нашли?

— Быстро не означает хорошо. На ремне нет отпечатков пальцев. Там вообще ничего нет, кроме коровьей ДНК. Ублюдок капнул на пряжку бычьей кровью.

— Проклятие!

— Вот именно. Полное дерьмо. Линдси, мне пора идти. Начальство ждет моего отчета.

Старк повесил трубку, и я от души пожелала ему удачи.

Выйдя на веранду, я взяла пластиковый стул и закинула ноги на перила, как советовала Клэр. В такой позе я могла созерцать носы своих сандалий и весь соседний двор вплоть до синей линии горизонта.

В моей голове вертелись мысли о найденном на лужайке ремне и о пятнах крови, которые снова никуда не привели. Одно было совершенно ясно: преступники не пытались убить меня. Подброшенный ремень был предупреждением и попыткой запугать. Но с какой стати я их так беспокоила? Раньше мне не удалось раскрыть убийство Джона Доу, а теперь, десять лет спустя, я с головой увязла в этом деле. Тем временем преступники находились где-то рядом и с усмешкой наблюдали, как я беспомощно копаюсь во всяких «как» и «для чего».

Мы все еще не знали кто.

Мы не знали почему.

Мы не знали, где они нанесут следующий удар.

А в остальном это было плевое дельце.

Семья — язва современного общества, где его худшие пороки культивируются и расцветают с новой силой. Так считал Лоцман, по крайней мере, сегодня вечером.

Открыв дверь, он проскользнул в красивый особняк с лепным фасадом, стоявший в дальнем конце Клифф-роуд. Четы Фарли не было дома, богатства и привилегии сделали их такими самоуверенными, что они даже не заперли замок.

Холл вел в застекленную кухню, озаренную последними лучами солнца. Пока это лишь разведка, напомнил себе Лоцман. Надо уложиться в пять минут. И ни секундой больше. Он достал из кожаной куртки фотокамеру и, нацелив объектив на высокие стеклянные панели, быстро защелкал затвором.

З-з-зт, з-з-зт, з-з-зт.

Потом торопливо прошел в большую гостиную, выступавшую из фасада дома и парившую над горным склоном. Янтарный свет зари наполнял вечерний лес, придавая косматым эвкалиптам вид человеческих существ, каких-то дремучих стариков, которые внимательно следили за каждым его шагом. Казалось, они понимают и одобряют все, что он делает.

«Только разведка», — мысленно повторил Лоцман. Ситуация очень усложнилось, чтобы продолжить задуманное.

Он вернулся к задней лестнице и стал подниматься к верхним спальням, отмечая самые скрипучие ступени. На втором этаже оказалось несколько комнат — Лоцман заглядывал в каждую и делал снимки, запоминая детали. Это походило на обыск в доме преступника.

Мужчина мельком взглянул на часы и шагнул в главную спальню. Миновало почти три минуты. Он быстро открыл шкафы, вдохнул запах дорогих духов и закрыл дверцы.

Сбежав по лестнице в кухню, Лоцман уже хотел уйти, как вдруг вспомнил про подвал. Время еще есть.

Он открыл дверь и спустился вниз. С левой стороны размещался винный погреб, прямо находилась прачечная. Его взгляд метнулся вправо. Здесь, почти скрытая глубокой тенью, виднелась дверь с кодовым замком. Лоцман прекрасно разбирался в кодовых замках. Для него это была пара пустяков. Он осторожно покрутил диск влево, пока не почувствовал легкого сопротивления, затем вправо и влево. Замок щелкнул, и дверь открылась.

В нос мгновенно ударил запах химикатов: проявитель, закрепитель, жидкость для фиксажной ванны. Лоцман поспешно вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Он нащупал на стене выключатель, и в комнате вспыхнул красный свет.

Это была только безобидная разведка, одна из многих, ничего особенного.

Но то, что Лоцман увидел, потрясло его до глубины души.

Уже на подходе к зданию я почувствовала, что в воздухе пахнет томатным соусом. В граненых окнах сверкал ослепительный закат, и я прищурилась, дернув за подвешенное к двери медное кольцо. На пороге появился смуглолицый мальчуган лет двенадцати.

— Добро пожаловать, дама из полиции, — объявил он.

— Ты Эдди, верно?

— Эдди-на-обеде, — засмеялся мальчик. — Как вы догадались?

— Просто у меня хорошая память.

— Еще бы, вы ведь полицейский!

Дети, сидевшие в «обжираловке» — большой открытой комнате с видом на шоссе, — встретили меня веселым гомоном.

Мы обнялись с Кэроли, и она усадила меня во главе стола.

— Это место для почетных гостей, — объяснила моя подруга.

Эллисон немедленно заняла стул слева от меня, еще одна девочка — рыжеволосая малышка Ферн — отвоевала себе правый, и я почувствовала, что меня с радостью приняли в новую «семью».

Пока тарелки с макаронами и греческим салатом активно перемешались на столе и вслед за ними летали ломти свежего хлеба, детишки забрасывали меня вопросами и шутками, на которые я отвечала по мере сил.

— Когда вырасту, — прошептала Эллисон, — я хочу быть похожей на тебя.

— А знаешь, чего я хочу? Чтобы, когда ты вырастешь, я была бы похожа на тебя.

Кэроли засмеялась и хлопнула в ладоши.

— Хватит наседать на Линдси! — воскликнула она. — Пусть бедная женщина немного поест. И учтите, это наша гостья, а не повод отлынивать от обеда.

Моя подруга встала, чтобы принести из шкафчика бутылку колы, и, наклонившись, шепнула мне на ухо:

— Ты не возражаешь? Они очень тебя любят.

— И я тоже их люблю.

Когда тарелки были вымыты и дети поднялись наверх для своих занятий, мы с Кэроли взяли по чашке кофе и вышли на крытую веранду рядом с игровой площадкой. Устроившись в удобных креслах, мы смотрели на густеющие сумерки и слушали пение сверчков. В этот вечер мне было особенно хорошо с Кэроли, и я радовалась, что в городе у меня есть близкая подруга.

— Есть что-нибудь новое насчет ночной атаки? — озабоченно спросила Кэроли.

— Пока нет. Помнишь парня, который приставал к нам в «Баклане»?

— Денниса Эгнью?

— Да. Он меня здорово достает. Кстати, шеф Старк спит и видит, как бы сцапать его за убийства.

Кэроли взглянула на меня с удивлением.

— Правда? Никогда бы не подумала. Разумеется, он мерзкий тин, — добавила она после паузы, — но убивать… это совсем другое дело.

— То же самое говорили о Джеффри Дамере,[14]— усмехнулась я.