Измайловский парк - Ирина Лобановская

Она увидела происходящее, до нее наконец дошло, что это — почти стриптиз, а народ уже развлекается и потешается вовсю… И Женька завопила на весь вагон: «Ой-ой-ой!», поскорей одернула свитер и с тех пор всегда просила Арама придерживать ей рубашку, когда снимала с себя теплые вещи.

Он усмехнулся.

После первого визита в квартиру Мягких Арам запомнил дорогую темную мебель — какой-то импортный гарнитур, ковры на полу, картины на стенах…

Сейчас ковры исчезли, пропали и роскошный гарнитур, и картины… Обои выцвели и потускнели, полы пообтерлись… Даже тяжелые шторы висели как-то уныло и жалко, а не торжественно-триумфально, как осенью.

Пришла Серафима Гавриловна с тарелками и мисками. Посуда оказалась простая, почти убогая, не та, что видел Арам здесь раньше.

— А Женя когда придет? — спросил он, с удовольствием лопая горячую картошку.

Ему постоянно не хватало еды — приятели экономили на всем.

— Да кто знает когда? — тяжело вздохнула хозяйка. — Поздно она теперь приходит…

— Поздно? А почему? — делано удивился Арам. — В библиотеке сидит?

Мягких вздохнула еще тяжелее.

— Уж и не знаю толком, где она там время проводит… А только дома я ее вижу редко. Прилетит, кусочек хлеба схватит — и спать… И утром рано убегает. Чаю лишь попьет…

Серафима Гавриловна радовалась приходу Айрапетова. Панин дочке не пара, а определяться ей пора. Как с таким жить? С барином этим? Он высоко себя ставит и высоко держит. Будет женой всю жизнь помыкать, как собачкой. А она хорошо знала, каково это — когда тобой мужик командует. Нахлебалась в жизни по самые уши. Больше некуда! И дочь жалко — молодая, неопытная, ждет только хорошего…

Хотя кто его ждет, плохое? Все о замечательном мечтают, да не всем на долю достается…

Правда, Панин давно исчез, но кто его знает, вдруг объявится…

— Значит, ждать Женю не стоит? — разочарованно на всякий случай справился Арам. — Хотел ее увидеть…

— Посиди немного, вдруг тебе повезет. — Серафима Гавриловна подвинула ему миску с вермишелью. — Чем богаты, тем и рады…

Неожиданно хлопнула дверь, и Арам насторожился.

— Ну, прифартило тебе, милый! — искренне обрадовалась Мягких. — Прямо удивительно, как повезло! Судьба…

В комнату заглянула Женька. Пахнуло дорогими духами.

— Ты с кем беседуешь, мама? — И осеклась, увидев Арама. Не ожидала…

Будто припорошенные пылью глаза округлились и замерли, в каком-то непонятном ожидании остановившись на незваном госте…

— Здравствуй, Женя! — нарочито как можно безразличнее сказал Арам и встал. — Ты словно чувствовала, что я здесь… Пришла пораньше…

— Да… Нет… — пролепетала Женька. — Здравствуй…

Она тихо вошла и опустилась на диван. Прямая и строгая. Застыла неподвижно, как истуканчик… Быстро расплела и заплела косы…

Все молчали.

Серафима Гавриловна поднялась и стала суетливо собирать со стола.

— А… я тоже буду ужинать… — пробормотала Женька.

— Вот и хорошо! — обрадовалась Серафима Гавриловна. — Садись к столу! Сейчас еще салат подам и хлеба нарежу. — И она вновь поспешила на кухню.

— Ты… вернулся? — спросила Женька.

Трудно было задать вопрос глупее.

— Как видишь! — хмыкнул Арам.

— Да… — прошептала Женька. — А меня тут в очередной раз обманули… Два раза подряд… Трудно без папы…

— Обманули? Как? — Арам сел рядом с ней.

— А я попробовала писать для телевидения… Там нужны были короткие сценарии, для одной передачи-шоу про судебные дела. Мне сокурсница посоветовала. И сначала так все хорошо шло… Редактор одобрил два моих сценария, хвалил, обещал заплатить за каждый по пятьсот баксов… А потом исчез. Звоню ему на мобилу, у меня нет другого его телефона, а он не отвечает. Я так названивала недели три подряд, а потом догадалась… Он ведь знает мой номер. И позвонила ему с сотового подруги. Он сразу ответил. Удивился, что это я… Стал что-то лепетать, обещать, оправдываться… В общем, мои сценарии он украл… А потом еще одно издательство немецкое… То есть хозяева там немцы. Я им книгу написала, тоже так нахваливали… Взяли и не заплатили… Договора-то нет. Они сказали: оформим договор, если одобрим рукопись… И ее забрали… Без договора…

— Кучеряво, — хмыкнул Арам. — И как раз очень подходит для шоу о судебных делишках и для зарубежных издателей. Ничего, мы натравим на этих редакторов-воришек Валерку Панина. Он разберется, что к чему. И твои деньги выколотит. — Арам прикусил язык. К чему здесь Валерка…

Женя опустила пыльно-серые глаза.

— А… зачем ты пришел?

— На тебя посмотреть! И себя показать! — начал закипать Арам. — А главное — побольше сожрать у вас вермишели! Это основная цель моего визита!

Женька ничего не ответила, пристально рассматривая тарелку перед собой.

За прошедшие месяцы Женька превратилась в настоящую красавицу. Она повзрослела, похудела, но взгляд стал строже и печальнее, между бровей наметилась пока еле заметная морщинка. Женя быстро-быстро расплела и снова заплела косы.

— Но в общем, твой вопрос вполне закономерный, — продолжал Арам, пытаясь подавить раздражение и видя, что от нее толку не добьешься. — Конечно, моя задачка, с которой я сюда топал, куда посложнее… Или попроще. Это смотря с какой стороны подходить. Я пришел тебя сватать, Евгения. Давай выходи за меня замуж! Только долго не раздумывай! Хотя такие вопросы с кондачка не решают, я думаю, здесь все ясно. И что говорить, когда нечего говорить…

Еще пять минут назад он даже представить себе не мог, что внезапно выпалит эти безумные слова. Они родились будто независимо от него, сами по себе, свободные и вдохновенные…

Женька сидела ошеломленная и притихшая.

— Ну, сколько тебе дней дать на раздумье? Двух, я считаю, хватит? — Арам вспомнил ту скамейку в парке, усмехнулся и пробормотал: — Никого… никогда… кроме тебя… не любил… и любить не буду…

И вспомнил: а Света?.. Сволочь он все-таки… Светлана…

Что-то больно царапнуло лицо…

— Не клянись… — прошелестела в ответ Женька. — Это опасно…

— Мне опасно быть без тебя, а с тобой мне — ничего не опасно…

Женька подняла на него свои необыкновенные запыленные глаза. И Арам чуть не подавился хлебом. И прочитал в них невысказанную муку, раскаяние, вину… И готовый ответ…

— Не надо мне никаких дней… — с трудом прошептала Женька. — Я согласна…

«А прошлое — на то оно и прошлое, чтобы развеяться пеплом над этой Землей… — подумал Арам, вспомнив Петра Александровича. — Разлететься под ветром и исчезнуть почти без следа… Хотя на Земле ничего не исчезает бесследно…»