Хороший год - Питер Мейл

— Ну а теперь, — Чарли вытащил из кармана помятый конверт и разгладил его на столе, — о том загадочном вине. — И не отрываясь от своих записей, протянул Максу пустой бокал, чтобы тот его наполнил. — Билли положил немало сил, вникая во все хитросплетения, но он дело знает. За точность фактов ручаюсь, хотя поверить в них трудно. Во-первых, вино это нам не по зубам. Оно мало кому известно, кроме отдельных знатоков с неограниченными, по любимому присловью Билли, ресурсами. Малотиражные вина — явление-то сравнительно недавнее. Помнишь, Макс, я тебе объяснял: крошечные виноградники, вино производится в очень скромном количестве. Но в последние годы эти вина вдруг стали пользоваться бешеным спросом, а цены за них ломят такие, что у вас глаза на лоб полезут. Зато для безмозглых снобов с тугой мошной — предел мечтаний. — Он отхлебнул вина и глянул на Макса: — Собственно, об этом я еще в Лондоне толковал. Жаль, что дядя Генри не оставил тебе клочка земли близ Бордо. Короче, вино с такого виноградника уходит за очень большие деньги: по тридцать-сорок тысяч долларов за ящик — если, конечно, вам повезет купить его оптом. Везенье будет редкое, потому что в год производится несколько сотен ящиков, не больше. Почти все уходит в Азию, тоненький ручеек утекает в Штаты, еще один — в Германию, во Франции не остается ни капли. Почему — вопрос не ко мне. Карт никто не раскрывает. Дегустация проводится строго по приглашениям, причем в присутствии одного-единственного представителя фирмы. Так, сейчас посмотрим... — Чарли перевернул конверт и, прищурясь, вгляделся в неразборчивые каракули на обратной стороне. — Ага, вот оно. С французскими именами сам черт не разберет, но, по-моему, это не баба, а там кто его знает. Жан-Мари Фицджеральд.

Макс чуть не подавился:

— Как-как?

— Так мы же с ним знакомы! — Кристи склонилась к конверту. — Сколько Жанов-Мари Фицджеральдов наберется в Бордо?

Чарли переводил глаза с одной озадаченной физиономии на другую. Макс рассказал о визите Фицджеральда на виноградник, и озадаченных физиономий стало уже три.

— Если это и впрямь он, то чего ради он здесь изображал из себя...

—... энолога, которого порекомендовала Натали Озе, — закончил фразу Макс. — Она определенно что-то замышляет.

Вспомнив про забытую было jambon cru[180], друзья в задумчивом молчании прикончили и ее, и поданную к ней сладкую дыню кавайон.

— Если не возражаете, попробую порассуждать вслух, — начал Макс. — Что, если сделанное Русселем — то есть наше — вино, которое Натали Озе ежегодно оплачивает наличными и организует его вывоз... Что, если оно уходит Фицджеральду? — Тут подошла Фанни и, нагнувшись, чтобы убрать со стола тарелки, грудью коснулась его уха; Макс разом позабыл обо всем. Усилием воли вернувшись к прозе жизни, он продолжил: — Что, если он сам разливает вино по бутылкам, сам наклеивает затейливую этикетку и взвинчивает цену?

— Я правильно прочел? — Чарли сверился с написанным на конверте. — "Край земли". Ты это название видел на этикетке?

Макс кивнул и откинулся на спинку стула.

— Задумано хитро. Если это дельце провернуть, можно огрести целое состояние. Лучшие вина Люберона продаются по двадцать-двадцать пять долларов за бутылку. А шлепните на нее этикетку со словом "Бордо", объявите вино престижным и эксклюзивным, сочините ему целую историю — и цены станут заоблачными.

Кристи покачала головой:

— Люди все равно разберутся. Не такие они дураки.

— Не стоит обольщаться, — вступил Чарли. — Иначе тебя ждет неприятный сюрприз. Это же виноторговля, не забывай. Новое платье короля, спрятанное в бутылке. — Он благодарно кивнул Фанни, которая поставила перед ним тарелку с moules farcies[181], от которых исходил восхитительный аромат сливочного масла, петрушки и чеснока. — Смотри: достаточно шепнуть про баснословно эксклюзивное вино одному-двум самым крутым покупателям — и дело в шляпе, ведь такие клиенты спорить и торговаться навряд ли станут. Новое платье короля, спрятанное в бутылке, — с нескрываемым удовольствием повторил он, подцепляя очередного моллюска. — На тебя будет работать человеческая природа, понимаешь? Найди подходящего лоха, пощекочи его самолюбие, превознеси его до небес, повосхищайся его тонким вкусом, его умением разбираться в винах. А потом поведай ему про неизвестное миру сокровище — это старый трюк, и поверь мне, пару раз он уже прекрасно сработал в торговле недвижимостью: мол, тебе страсть как хочется, чтобы среди горстки других счастливцев оно досталось и этому индюку. Его же хлебом не корми — дай только обнаружить необыкновенное вино. Да, чуть самое важное не забыл, — Чарли выразительно пронзил вилкой воздух. — Настоятельно проси его не делиться тайной ни с кем, кроме самых надежных знатоков. Чрезмерная известность испортила бы все дело. Не исключено, что как раз по этой причине его и не продают во Франции. Лягушатники наверняка стали бы задавать щекотливые вопросы. Ну? — подняв брови, он ждал реакции друзей. — Неслабый ход, а?

Вся эта махинация казалась невероятной, просто нелепой, даже, как заметила Кристи, невообразимой. Мыслимо ли, чтобы за бутылку вина выложили полмиллиона долларов? Однако ж, бывало, выкладывали.

— Вот видите! — немедленно подхватил Чарли. — А я о чем толкую! Здравый смысл с винным бизнесом не в ладу, чуть что — испаряется как дым.

— Предположим, ты прав, — сказала Кристи. — Но как это доказать?

Продолжая наслаждаться мидиями, а затем сырами, друзья бурно выдвигали предложения и контрпредложения. Макс категорически отверг обращение в полицию: тогда каюк не только мошенникам, но и работяге Русселю. Вновь зашла речь про открытый конфликт с Натали Озе, но и его отвергли по той же причине: ушлая юристка будет все отрицать, а поскольку прямых доказательств ее жульничества нет, она выйдет из воды сухой. Чем дольше они спорили, тем яснее становилось, что нужно сосредоточиться на Жан-Мари Фицджеральде.

Прихлебывая кофе, друзья поглядывали по сторонам; деревня понемногу оживала после обеда.

— Кто самый богатый человек в мире? — вдруг спросил у Кристи Макс.

— Не знаю. Билл Гейтс?

— Может, Джордж Сорос? — предположил Чарли. — Или какой-нибудь Рокфеллер, Дюпон, Ротшильд? Погодите, а султан Тенга? Сдается мне, за душой у него кое-что есть.

Про султана Тенга Макс помнил только одно: у него полно нефти, богат чудовищно, до неприличия. Кроме того, султан владеет обширной недвижимостью во всех уголках света; в Канаде ему принадлежат леса, в Вайоминге — стада бизонов, в Африке — золотые прииски и алмазные копи, в России — пакеты акций газовых компаний. Большую часть времени он проводит во дворце, где, по слухам, насчитывается четыреста комнат и каждая обставлена великолепной антикварной мебелью. За исключением этих жалких, хотя и общеизвестных сведений, сам султан и вся его жизнь — тайна за семью печатями; владыка редко появляется на люди, наотрез отказывается фотографироваться, словом, этакий Крез-затворник.