Королевская кровь. Связанные судьбы - Ирина Котова

«Не наделаю, сестренка».

– А я тоже иду, – заявила вдруг Полинка и немного покраснела. – Демьяна уговорила. На пару часов.

– Сейчас окажется, что все Рудлоги будут на балу, – проворчала я с сарказмом.

– Меня точно не будет, – произнесла Алинка серьезно. – У меня зачеты. Да и не люблю я танцевать.

– Я тоже не люблю. Но все зависит от партнера, – мечтательно проговорила Полинка.

– Ты меня пугаешь, Полли, – съехидничала я беззлобно, – такая трепетная барышня.

Пол фыркнула, ковырнула мороженое.

– Когда влюбишься – поймешь, – заявила она с нотками превосходства в голосе.

«Не вздумай краснеть».

– Я тоже хочу, – заныла Каролина. – Ну почему я так медленно расту?

– Радуйся, малышня, – приободрила ее Пол, – у тебя все впереди. Мы будем уже старыми перечницами, когда ты дебютируешь. Нам останется только сидеть в уголке в чепцах, полировать клюки и отчаянно тебе завидовать.

Судя по тому, как Каролина надула губы, ее это не утешило. Отец протянул руку, погладил сестренку по плечу, и младшенькая чуть просветлела лицом, потянулась к нему за лаской, как котенок. Кажется, мы все уделяем ей слишком мало внимания.

– Каролиш, – попросила я, – пойдем после ужина ко мне? Я хочу посоветоваться, какие туфли и украшения выбрать. Поможешь?

Святослав Федорович тепло улыбнулся мне, сестренка с подозрением подняла глаза, но кивнула. Вот так-то лучше. Балы балами, но семья – дороже всего.

Мартин появился в половине десятого. И он был великолепен. Совсем не тот шаловливый маг, к которому я привыкла. Черный смокинг на широких плечах, серебристый жилет, шелковый шейный платок, элегантно подвязанный под острый воротничок белоснежной рубашки и закрепленный булавкой, блестящие ботинки. И черная резная полумаска.

– Мне будут завидовать все женщины в зале, – сказала я, глядя на это кареглазое совершенство. Совершенство молча рассматривало меня, и на секунду я засомневалась: все ли правильно я выбрала? Поправила юбку, прикоснулась пальцами к тяжелому серебряному колье на шее.

– А у меня для тебя подарок, – произнес Март задумчиво и протянул мне букетик нежных серебристых цветов с пушистыми длинными лепестками. – Эдельвейс. Я угадал, к платью подойдет. Превосходно, Марина. Такая лаконичность.

Он прошелся взглядом по моим обнаженным плечам, вынул из букета один цветок.

– Позволишь?

Я кивнула, настороженно глядя на него.

– Что? – рассмеялся блакориец, прикалывая эдельвейс к лифу моего платья, и поднял глаза.

– Ты слишком серьезный, – призналась я.

– Я ошеломлен и раздавлен, – шутливо парировал он, и я с облегчением вздохнула: вот же он, мой Мартин. – Поспешим, ваше высочество, тебе еще собирать сотни разбитых сердец.

«Сотни? Тебе достаточно одного. Но чтобы вдребезги».

– Обалдеть.

Я задрала голову и посмотрела на гигантский погодный купол, закрывающий дворец Инландеров и бо́льшую часть парка за ним. Он выглядел невероятно; думаю, под ним легко поместился бы такой городок, как Орешник. Внутри было сухо и тепло, будто на улице стояла не поздняя осень, а жаркий летний вечер, – наверняка работали погодники.

– Теперь я понимаю, почему бал называют Серебряным, – я глядела на подсвеченные фонарями прозрачные струйки осенней лаунвайтской мороси, стекающие по внешней стороне купола. Свет, льющийся снизу, делал потоки воды переливающимися, серебристыми, словно мы шли под огромным круглым водопадом. Со стороны города, наверное, смотрится совершенно нереально. – Сколько же сил нужно, чтобы его поддерживать?

Мартин вел меня по широкой дорожке парка, а я все не могла прекратить вертеть головой. Везде свет, много света, все белое и серебряное. Вокруг стояли укрытые прозрачной сияющей паутинкой деревья с желтой и красной листвой – Лаунвайт находился куда южнее Иоаннесбурга, и осень здесь была затяжная. Мерцали резные фонарики на ветвях и над беседками, оплетенными плющом. Лениво порхали над круглыми прудами разноцветные огоньки.

Вдоль дорожек были выложены маленькие камешки, испускающие тонкие столбы белого света – на куполе от них расцветал затейливый рисунок, будто в небесах парила неровная снежинка с лучами, бегущими к центру – дворцу. Перед прибывающими гостями туманными змейками возникали серебристые духи воздуха и деловито провожали их к месту проведения бала, чтобы не заблудились. Одна такая малышка вынырнула из-под земли перед нами, подняла голову, разглядывая нас синими глазами-бусинками, поклонилась и медленно поползла вперед.

Где-то играл оркестр, и музыка разливалась по всему парку, окутывая нас волнами приглушенного звука.

– Тут со вчерашнего дня работают пятьдесят магов, – поделился Март, улыбнулся, глядя на мое лицо. – Луциус никогда не скупился на Серебряные балы. Ты еще ничего не видела, а уже потрясена, Марин.

– А ты мог бы такой купол поддерживать? – поинтересовалась я.

– Тебе похвастаться или поскромничать? – усмехнулся мой спутник. – Мне не нужно поддерживать. Я могу создать такой, и, в зависимости от силы, которую влил, он будет держаться до недели точно.

– Ты крутой парень, – довольно прошептала я, глядя на сотни пар, устремившихся из парка к широкой прозрачной лестнице, ведущей на крышу дворца Инландеров. Ползущие перед ними змейки казались крохотными гибкими молниями, пробегающими по дорожкам. – Мне с тобой ничего не страшно, да?

– Ну не зря же я обещал барону Байдеку, что глаз с тебя не спущу, – ответил Март, подводя меня к лестнице. – Он мне с утра позвонил и строго приказал привязать тебя к себе и не отходить ни на шаг.

– Так и сказал? – я прыснула, и змейка удивленно обернулась на странный звук, увидела, что все в порядке, и ловко поползла дальше по хрустальным ступеням. Ступать по ним было страшновато – на высоте третьего этажа земля внизу казалась угрожающе далеко. Адреналин смешивался с предчувствием и возбуждением, и от всего этого кружилась голова.

– Не дословно, но смысл был именно такой, – со смешком сказал маг. – Хотя здесь тебе нечего опасаться, моя девочка. Луциус – старый параноик, тут стоит такая защита, что без приглашения просто не попадешь под купол. А уж после происшествия у вас во дворце сюда и муха со злым умыслом не залетит. На всякий случай я поставил тебе на цветок сигналку. Если что, прикоснись к нему и позови меня. Я приду.

Я погладила пальцами пушистые лепестки и мягко улыбнулась Мартину. Мы ступили на крышу, и туманная змейка растворилась в воздухе.

А я почти ослепла от открывшегося вида, поймав свое изломанное отражение в стене напротив. Точнее, не в стене – крышу окружала кружевная зеркальная изгородь, многократно усиливающая сияние светильников.

Но зеркальное кружево было меньшим из чудес этого сказочного бала.