Кофе готов, миледи - Александра Логинова

считаться только сам господин граф, но уж точно не напыщенный лысый индюк с его мерзкими гневными взглядами и комплиментами через губу. Этот, кстати, иногда пытался вылить на меня ушат грязи за панибратство с дворней и где-то я это уже слышала…

А мне и подавно официальные семейные узы заменили спешные, но веселые обеды и ужины вместе с моими юными помощниками. Ясень неизменно появлялся к столу с книгой, впихивая в себя не только физическую еду, но и духовную пищу, а Мира требовала убрать это безобразие и нормально поесть. Их перепирания, подколки Ясеня и забота Миры стали тем самым якорем, который заставлял меня каждое утро открывать глаза без сожалений о своей дурацкой и непредсказуемой судьбе, забросившей меня в этот мир. В последние несколько дней даже сны о прежней жизни перестали сниться, и я окончательно смирилась с тем, что буду тут жить столько, сколько отмерил мне местный бог.

Забежав в спальню, я принялась дергать шнуровку платья, стремясь поскорее избавиться от надоевшей дорожной одежды и переодеться в свое любимое мягкое и домашнее платьице, хотя, четно говоря, не отказалась бы от классического пижамного комплекта из хлопка. Подоспевшая Мира помогла мне сменить одежду и даже принять быстрый согревающий душ, прежде чем поторопиться за накрытый стол.

Пока служанка раскладывала салфетки и добавляла последние штрихи к ужину, я быстро перехватила волосы лентой и сгрузила на стол все заметки по сегодняшнему путешествию в порт. Потом разберу, еще раз проанализирую и составлю список расходов на прием самых первых гостей, заинтересованных кофейной новинкой.

Внезапное шуршание у стола заставило меня обернуться перед самым выходом. Несколько листков с записями спланировали вниз, не иначе задетые рукавами платья. Вот всегда так, когда тороплюсь, однако ужин – это святое, на него опаздывать нельзя, так что подниму потом. А сейчас еда. Горячая, вкусная и невероятно пахнущая еда, которая так и манит поскорее взять ложку и отбросить всю чванливость вместе с манерами.

– М-м-м, – блаженно застонала Мира, сунув в рот ложку пряно-острого супа, – вкуснотища! Берта редко готовит острый суп, а он такой вкусный! Нет-нет, госпожа, даже не смотрите, я ни за что не перестану его есть!

– Острое не сильно полезно для здоровья, – мимоходом заметил Ясень, поправляя косу Миры так, чтобы она не окунулась в тарелку и плюхаясь на стул.

– Зато вкусно! Я люблю острое, – она прикрыла глаза от восторга.

– Мы так и поняли сегодня, – язвительно сказал парень. – Еле спасли беднягу от тебя, как ты резво на его острие кидалась. – Дурак, – ничуть не обиделась Мира. – Может, я испугалась?

– Может? – я внимательно посмотрела на девушку.

– Ну, да, да, испугалась, конечно, – пристыжено кивнула Мира. – Но все равно! Я не какая-то трусиха, которая леди вперед себя выставляет и прикрывается ею! – воинственно закончила она.

– Хорошо справилась, конечно, но еще раз кинешься на амбразуру и я приложу руку к розгам Ясеня, – помешала суп я, на что девчонка присмирела и принялась с двойным усердием поглощать еду.

Я взяла кусок свежеиспеченного хлеба и обратила внимание на очередное чтиво нашего юного гения. «Трактат о неизданном законе», надо же. Я до сих пор не могу разобрать и в половине изданных, а его уже понесло в дебри теории юриспруденции. Видимо, я так усердно жевала, что кусочек еды некрасиво выпал у меня изо рта и исчез в складках скатерти.

– Я уберу! – вскочила Мира и нырнула под стол. Ну вот что ты будешь с нею делать? Просила же поберечься, побольше отдыхать и вообще сидеть на попе ровно, так нет же, ей шило мешает.

– Вообще-то воспитанные люди делают вид, что не заметили подобной оплошности сотрапезника, – перелистнул страницу Ясень.

– Ну ты же заметил, – хмыкнула я и приподняла угол скатерти. – Ты чего там так долго возишься?

– Странное дело, госпожа, нигде не могу найти это самое, – встревожено сказала Мира. – Ну, упавшее.

– Ну тогда оставь, поешь нормально, потом уберем.

Ужин постарались закончить поскорее. Лично у меня тело буквально разваливалось – столько часов в продуваемой карете, прогулка к морю, нервное потрясение – мне однозначно требовался отдых.

– Спокойной ночи, госпожа! – дверь за слугами закрылась и я осталась одна, облаченная в шелковую ночнушку и с небрежной косой, разбирать сегодняшние бумаги. Конечно, можно оставить все и на завтра, но в дороге обратно в город мне пришла гениальная мысль – до того, как мне приедут зерна, создать маленький капучинатор.

Чисто теоретически данное изобретение может создать маг-артефактор с воздушной направленностью магии, а я смогу в процессе нагревать поток воздуха так, чтобы молоко не просто вспенивалось, но и активно согревалось. Конечно, в промышленных масштабах функцию нагрева будет необходимо встраивать прямо в артефакт, но на первых порах… заиметь такой маленький артефакт в личное пользование крайне необходимо.

Я даже успела зарисовать предполагаемое изобретение так, чтобы оно имело сопло, воздухозаборное отверстие и удобную рукоять, оставив «начинку» на фантазию артефактора. Только где зарисовка? Странно, я определенно была уверена, что оставила ее на столе вместе с другими бумагами. Может, Мира куда-то переложила, когда увидела упавшие листы? Или, может, я засунула бумажку в сумку?

Однако осмотр ридикюля ничего не дал. Путем коротких логических размышлений я догадалась поискать в «макулатурном» сундуке – небольшом коробе, в который отправились все предыдущие бумаги и записи настоящей Гретты и в который Мира иногда складывала то, что я велела выбросить.

Подняв крышку, я начала методично обшаривать одной рукой содержимое, щурясь в полутьме спальни. Внезапно рука наткнулась на что-то мягкое. Что бы это могло быть? Судя по ощущениям, оно явно небольшое, теплое, мягкое… как норковая шапка, которую мама надевала по большим праздникам. Ну или как кот, если оно было живым.

– Ай! – я резко дернула на себя руки, наткнувшись на что-то острое. Крышка упала с глухим стуком. – Блин, что это было?

Страшно, однако. Что там могло такое острое и царапучее лежать, если еще вчера это был насквозь бумажный ящик? Слуги что-то переложили, что ли? Снова аккуратно приподняла крышку и заглянула в темноту.

Темнота немного подождала и глянула на меня в ответ. Я обомлела. Два больших черных глаза уставились на меня из сундука, испугано моргая и беспокойно щурясь. Темное нечто нервно дышало, стараясь не вдыхать слишком глубоко и лишний раз не шевелиться, изредка