Её семья - Таша Таирова

— Дим, скажи, а где ты был сейчас? Ты действительно был на работе?

Варягин удивлённо поднял брови и помотал головой:

— Вот правду говорят, что после сытного ужина мы хуже слышим. Ты о чём, малышка?

Настя как-то беспомощно пожала плечами и глубоко вздохнула.

— Так, — Дмитрий встал из-за стола и протянул руку жене. — Иди ко мне.

Настя опять глубоко вздохнула и оглядела стол.

— Оставь ты эти тарелки, иди ко мне.

Он потянул её в комнату, где сел в кресло и усадил жену на колени, и тут же удовлетворённо хмыкнул — Настя поджала ноги и крепко прижалась к нему.

— А теперь рассказывай. И рассказывай всё, ты же понимаешь, что я всё равно узнаю, что ты утаила. — Настя усмехнулась и в очередной раз вздохнула — тут муж был прав, она ничего не могла скрыть от него. — И для начала скажи на милость, откуда в твоей голове появились эти крамольные мысли? Расскажи мне, что у тебя произошло, родная. Я, конечно, не психолог года и не волшебник, но думаю, что вместе мы сможем решить любую проблему.

— Да нет никакой проблемы, Дим, я просто… Глупость такая, даже говорить не хочется!

— Хм, а придётся. Итак?

Настя прислушалась к тишине дома и выпалила:

— Прости меня, пожалуйста, но я испугалась сегодня, когда тебя долго не было. А вдруг ты с другой? Я же тогда… Как жить-то мне потом?

— Ну да, хороший вопрос. Просто и… м-да, вообще, жизнь становится намного проще, когда понимаешь, что проще она уже никогда не будет. А теперь я хочу узнать подробности. — Настя скрыла лицо на груди мужа и затрясла головой, будто отгоняя все глупые мысли. Но Дмитрий грустно усмехнулся, с силой поднял голову жены и прямо посмотрел ей в глаза: — Настя, я ничуть не сомневаюсь в твоём уме, девочка моя, но кто-то же сказал тебе эти гадости, не так ли?

Дмитрий сидел в кресле и шалел от злости, прижимая к себе жену, тихо рассказывающую о состоявшейся встрече с бывшим одноклассником. Да, она была права, даже если Сладков всё узнает, переубедить Милану будет сложно. Но вот что делать ему со своей женой? Дмитрий глубоко вдохнул и тихо прошептал:

— А теперь послушай меня и запомни, Настя. Я ненавижу дни, когда мы не вместе. Хочется забросить всё куда подальше и примчаться к тебе, моя хорошая. Ты не представляешь, как тяжело иногда сконцентрироваться на делах, потому что мысли только о тебе. Я очень скучаю, но и радуюсь. Радуюсь тому, что мы скоро увидимся. Когда тебя нет рядом, у меня ощущение, будто я живу только наполовину. Всё, что обычно приносит радость — ничто, если я не могу разделить эти моменты с тобой. Я, наверное, как-то сумбурно всё тебе пытаюсь объяснить. Ты же понимаешь меня? Настюш, мне уже за тридцать, а я себя ощущаю мальчишкой, когда вижу тебя. Это на работе я грозный редактор, ору и ругаюсь, а вижу тебя — и всё! Слюни как у Гуньки текут, только успевай облизываться. Кстати, а где этот четвероногий друг?

В этот момент из коридора раздался тихий скулёж широко зевающего пса. Тихий успокаивающий голос хозяина убеждал преданного Вагнера, что всё у них будет хорошо, просто надо дать возможность этим дорогим людям поговорить и убрать неприятный запах с хозяйки, что ещё оставался на её одежде после гадкого незнакомца, что приходил сегодня в их дом.

— Он молодец. И погулял, и с Вовой играл.

— И защитил?

Настя удивлённо подняла брови, но потом молча кивнула. Она прижалась к мужу, но потом подняла голову и в упор посмотрела на Варягина:

— Дима, — тихо прошелестел голос любимой, — а как ты познакомился со Смолкиным?

Варягин чуть ослабил руки и вопросительно глянул на Настю:

— Что это тебя заинтересовали чужие мужики?

— Потому что я ничего не знаю о многих моментах твоей жизни. Марго как-то сказала, что ты бронированный автомобиль водил, а брат этого офицера о спасении упомянул. Дим, а ты никогда не говорил об этом, только вскользь упомянул о ранении. Расскажи мне.

— Да ничего особенного не произошло, просто ребятам помощь понадобилась. Вот я и немного помог.

Варягин крепко прижал к себе уставшую жену и замер, вспоминая крики, стоны, короткие команды раненного командира, что-то хрипло кричащего в радиопередатчик. Их съёмочную группу освободили, но сами спасители попали с огневую ловушку. Они понимали, что их предали, заманив в западню, и поэтому по открытым каналам передавали свои координаты для работы сослуживцев, лишь бы не попасть живьём в руки боевиков. Дмитрий молча слушал какофонию звуков, пока его не отвлёк разговор офицеров.

— Можно попытаться, да только у нас бэтэр уже латанный, после ремонта как банка консервная, плюнешь — переломится. Да и водителя ранили вчера, рука перебита.

— Иначе нельзя, если парни к чумазым попадут — лучше смерть. Я пойду, ты мне водилу подбери. Совершенно отбитого только, хорошо?

— Разрешите мне? — неожиданно для себя выпалил Дмитрий и прямо посмотрел на офицеров. Те переглянулись и коротко кивнули — времени оставалось в обрез, скоро у окружённого подразделения закончатся патроны и гранаты, а этот чёртов журналюга уже в таких мясорубках побывал — мама не горюй. И ни разу не спасовал, не истерил, да и четыре месяца плена смог пережить, несмотря на пытки и издевательства. Через несколько минут Дмитрий на огромной скорости повёл боевую машину в сторону джунглей, ощущая на шее шнурок с иконой, что в последний момент нацепил ему раненый водитель-стрелок. Что происходило дальше, Варягин не мог собрать воедино в своих воспоминаниях — они перетаскивали раненых, слушая команды командира, прижимающего к груди автомат повреждённой рукой, но не бросившего оружие и защищавшего своих бойцов до последнего. Крики, взрывы, комки влажной земли и острые куски деревьев, летающие вокруг. Он тоже отстреливался, увидев за деревьями крадущихся врагов. Всё это смешалось в его голове, не позволяя вычленить детали и особо острые моменты. Но одно он помнил точно — это удар в живот после взрыва мины, когда они уже видели кромку густого леса и свои машины, рвущиеся через вырубленные прогалины им на помощь. Это потом его вытаскивали из покорёженной бэхи, под пулями несли к остановившемуся медицинскому броневичку, крича на эмоциях, что этот парень спас группу от гибели, что если бы не он, то хрен бы они живыми выбрались из того зелёного ада. А ещё он помнил грязное окровавленное лицо молодого офицера, который сказал напоследок: «Варяг, запомни, я тебя найду,