📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураНовейшая история еврейского народа. Том 3 - Семен Маркович Дубнов

Новейшая история еврейского народа. Том 3 - Семен Маркович Дубнов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 139
Перейти на страницу:
головой?

Взгляни: толпой к тебе твои вернулись дети.

Прийми же их, и всей семьей, сквозь строй народов и столетий,

Чрез бездну мук, чрез цепь невзгод, ступай вперед.

Вперед — под звуки старой песни! Века грядущие зовут.

И громы нам кричат: воскресни! И бури гимны нам поют.

Этот марш исхода, аккомпанируемый «громом» погромов, вы­ражал настроение всех, мечтавших об «обетованной земле» — на бе­регах ли Иордана или Миссисипи. Родившаяся в грозе и буре идея эмиграции как средства национального возрождения нашла свое­го вдумчивого теоретика в лице врача Леона Пинскера, быв­шего редактора «Сиона» в Одессе, некогда видевшего разрешение еврейской проблемы в ассимиляции (том II, § 47). В изданной за границей анонимной брошюре «Автоэмансипация» Пинскер вы­разил весь тот ужас, который он испытал перед зрелищем матери­ального рабства евреев в России и духовного рабства эмансипи­рованных евреев Запада. Для него еврейский народ в диаспоре не живая нация, а призрак нации, какой-то дух, бродящий по земле и пугающий собою все живые народы. Спасение еврейства в том, что­бы превратить этот призрак и реальность путем возрождения еврей­ского народа на его собственной территории, которая усилиями всей нации и при содействии международном должна быть приобретена где-нибудь в пригодном для того месте, будь то Палестина или Аме­рика. Это и есть путь «самоэмансипации», в отличие от гражданской эмансипации, милостиво даруемой евреям народами-хозяевами и не гарантирующей их от антисемитизма и унизительного положения граждан второго сорта. Еврейский народ может возродиться, если вместо многих убежищ на всей поверхности земного шара он сосре­доточится в одном убежище, политически обеспеченном. Для этой цели должен быть созван общееврейский конгресс, который взял бы на себя финансовую и политическую реализацию дела. Нынешнее поколение должно сделать первый шаг на пути национальной рес­таврации, потомство сделает дальнейшие шаги. Брошюра Пинскера, изданная в Берлине на немецком языке для воздействия на запад­ных евреев, не имела успеха в этой ассимилированной среде, где двад­цатью годами раньше без отклика прозвучал голос Гесса, но в Рос­сии она стала катехизисом палестинофильства. На читателей сильно действовал ее лапидарный стиль, образцами которого могут служить следующие фразы: «Еврейский народ везде присутствует, но ни­где не бывает дома... Для живых народов еврей — мертвец, для туземцев — чужак, для имущих — нищий, для бедных — эксплуа­татор или миллионер, для патриотов — человек без отечества... Наше отечество — чужбина, наша солидарность — всеобщая враж­да к нам, наше оружие — смирение, наша оборона — бегство, наша оригинальность — приспособление, наше будущее — завтрашний день». Исторически все эти утверждения чрезвычайно спорны, как и основная идея Пинскера о нации-призраке, но вылившееся в них глу­бокое отчаяние разочарованного ассимилятора должно было силь­но действовать на взволнованные умы.

В то время, когда «Призыв к соплеменникам» Пинскера еще лежал на типографском станке в Берлине, в России уже последовали отклики на такой же призыв, в более конкретной форме раздав­шийся в рядах пылкой молодежи. Весною 1882 г. в Харькове обра­зовался кружок молодежи, преимущественно студентов, под именем «Билу» (BILU, по инициалам девиза: Bet Jacob lechu unelcha — «род Якова, уйдем!»), поставивший себе целью основать образцовые зем­ледельческие колонии в Палестине и пропагандировать идею коло­низации древней родины. Несколько сот адептов примкнуло к круж­ку «Билу» в разных местах России, но в Палестину переселились ле­том того же года лишь несколько десятков пионеров, о судьбе кото­рых будет рассказано дальше (§ 31). В ближайшее время идея заселе­ния Палестины имела более духовное, чем практическое значение. В годины российских ужасов взоры многих страдальцев обращались на Восток, к маленькой полоске на берегу Средиземного моря, где грезилась новая жизнь на развалинах седой древности. С каждым годом росло палестинское движение, принимая организованные об­щественные формы. В России размножались кружки палестинофи­лов, или «Друзей Сиона» («Ховеве-Цион»). Объединяющий центр их находился в Одессе, где организацией дела занимались идеологи палестинизма Пинскер и Лилиенблюм. В конце 1884 г. делегаты всех кружков собрались на съезд в пограничном прусском городке Каттовице. Был создан фонд «Мазкерет Моше» (в честь английского филантропа Моисея Монтефиоре), куда стекались пожертвования на нужды палестинских колоний. К движению, поднятому интеллиген­тами, примкнули и некоторые представители раввинской ортодок­сии (белостокский раввин Самуил Могилевер и др.), что значитель­но ослабило оппозицию ортодоксальных масс к этому политическо­му движению, в котором благочестивые люди видели конкуренцию традиционному мессианству. Действуя нелегально, палестинофиль­ские кружки в России не могли развить широкую деятельность; у них едва хватало средств на поддержку пары колоний в Иудее. Тогда было решено (на Друскеникском съезде 1887 г.) ходатайствовать перед рус­ским правительством о легализации комитета помощи палестинским колонистам, что было достигнуто позже, в 1890 году. Соединенны­ми усилиями «Друзей Сиона» в России и пионеров колонизации в Палестине был создан ряд земледельческих колоний в Иудее и Гали­лее (см. дальше, § 31).

Рядом с маленьким ручьем палестинской колонизации эмигра­ция в Америку представлялась широким потоком, но это было дви­жение стихийное, неорганизованное. Тут сказались последствия трусливого решения, принятого в Петербурге весною 1882 года съездом делегатов от еврейских общин. Отказавшись от создания цен­трального органа для урегулирования эмиграции, съезд оставил большое массовое движение на произвол стихий, которые неминуе­мо вели к катастрофам. Балтский погром вызвал новую вспышку панической эмиграции. Летом 1882 г. в пограничном галицийском городе Броды опять скопились два десятка тысяч беженцев, не имев­ших средств на переселение в Америку и ждавших помощи от еврей­ских организаций Западной Европы. Учрежденные в главных столи­цах Европы комитеты помощи занялись делом эвакуации Брод от бедствовавшей массы беженцев. В течение лета и осени эта работа была с трудом закончена; большая часть эмигрантов была отправле­на в Соединенные Штаты Северной Америки, остальные же рас­сеялись по разным центрам Западной Европы. В следующий год, когда эпидемия уличных погромов пошла на убыль, сократились и размеры эмиграции (вместо 17 тысяч эмигрантов в 1882 г. было 7 тысяч в 1883 г.); но упрочившиеся затем систематические легаль­ные погромы — сужение «черты оседлости» и другие ограничения — снова усилили эмиграцию, которая с тех пор постепенно возрас­тала: в трехлетие 1884-1886 гг. по 17-15 тысяч ежегодно, в трех­летие 1887-1889 гг. по 28-32 тысячи, а в 1891-1892 г. по 50-60 тысяч (дальше, § 29).

Эмиграция, отнимавшая только часть прироста еврейского на­селения в России, не разрешала, конечно, еврейской проблемы в стра­не исхода. Оставшиеся дома миллионы должны были думать, как бороться с рецидивом средневековья. Вся тяжесть этих забот легла на еврейскую интеллигенцию. Многие из ее представителей, еще на­деявшиеся на скорую перемену политического курса, продолжали борьбу за эмансипацию и культурное обновление в России. Печат­ным

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 139
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?