Заговор маршалов. Британская разведка против СССР - Арсен Мартиросян

В-третьих, особое недоумение вызывает формулировка сил противника в задаче стратегической игры. Речь идет об SS Verfugungstruppe — эсэсовских формированиях особого назначения. Однако по состоянию на май 1937 г. они не располагали такими силами, чтобы выводить в авангард наступления до 16 танковых и моторизованных дивизий. В 1937 г. в составе SS Verfugungstruppe насчитывалось три штандарта (полка), саперный штурмбанн и штурмбанн связи. Моторизированные дивизии появились в СС только перед нападением на СССР, и то их было всего четыре…

Говорить же о каком бы то ни было предвидении Тухачевского не приходится, т. к. он не предвидел и более элементарные вещи, являющиеся аксиомой при нападении с Запада. В частности, что белорусское направление станет одним из главных, хотя абсолютно точно знал по донесениям разведки, что командование вермахта откровенно увязывало успех блицкрига на Востоке именно с этим направлением главного удара.

Более того, генерал-полковник Фрич, как главнокомандующий сухопутным войсками вермахта, был достаточно категорическим противником этих подразделений SS Verfugungstruppe и не считал нужным даже планировать их участие в боевых действиях вермахта, тем более в авангарде наступления. И об этом Тухачевскому было прекрасно известно из донесений военной разведки — тщательное наблюдение за личными взглядами генералов иностранных армий на различные вопросы стратегии и тактики является одной из главных задач военной разведки. Так что вполне естественен вопрос — с какой такой стати Тухачевский выдумал такую формулировку для определения характера сил противника в стратегической игре. Это трудно понять, во всяком случае, с военной точки зрения. А вот с политической, заговорщической — она более чем объяснима: раз такие отборные войска, да еще и танковые и механизированные дивизии СС, то, естественно, и противопоставить им надо равнозначные войска, т. е. такие же отборные танковые и механизированные соединения РККА, причем как минимум в том же количестве. А вот это-то и есть самое что надо для успешного переворота — уж с 16-ю как минимум, если по логике задачи «игры», танковыми и механизированными дивизиями власть точно можно захватить, тем более что их командиры — все его ставленники. Ленин и вовсе с одной дивизией латышских бандитов удержался у власти, а тут — целых 16…

Естественно, что кроме самого факта ареста и расстрела Тухачевского и его подельников Кривицкий ничего физически знать не мог, тем более о досье — в момент передачи это было сверхсекретным делом, о котором знали только трое: Сталин, Молотов и Ежов, и только с 24 мая — члены Политбюро. Это потом о досье станет известно, и то в столь специфической ситуации, что иначе как по каналам британской разведки ни Кривицкий, ни, тем более, его писарь-папараци — Дон-Левин узнать не могли.

Дело в том, что уже в декабре 1937 г. — напоминаю, что Кривицкий ушел на Запад 6 октября, а из СССР убыл и того раньше — в соответствии с соглашением о сотрудничестве военных разведок Чехословакии и СССР от 1935 г., в Праге состоялась очередная встреча соответствующих делегаций. И вот на этом совещании произошло очень бурное столкновение делегаций по вопросу о репрессиях в отношении высшего командного состава РККА.

Первым получивший агентурные данные о заговоре и консультировавшийся по этому вопросу с резидентом британской разведки майором Гибсоном глава чехословацкой военной разведки полковник Франтишек Моравец и сопровождавшие его лица буквально накинулись тогда на советскую делегацию с крайне резкими обвинениями. Их суть сводилась к тому, что как можно было перерезать почти весь высший командный состав по обвинениям, которым-де весь мир не верит и считает ошибочными. Естественно, что советская делегация весьма сдержанно ответила — ведь весь компромат на Тухачевского сотоварищи поступил из Праги! Ну и уж совсем естественно, что едва ли не в тот же день британская разведка была полностью в курсе произошедшей на этой встрече перепалки.

…Этими нападками на советскую делегацию полковник Ф. Моравец по сути дела пытался отвести подозрения от своей службы. Он и после войны, уже на излете жизни написал в изданных в США мемуарах, что Бенеш никакой информации о заговоре ему, начальнику разведки, не передавал. А с какой такой стати глава государства должен что-то передавать начальнику разведки, когда, наоборот, начальник разведки для того и существует, как и вся его служба, для того, чтобы постоянно докладывать главе государства всю добываемую информацию…

Что же до всего мира, то обычно очень эффективная чехословацкая военная разведка тут дала серьезную промашку — главные персонажи высшей мировой политики того времени отнюдь не считали эти обвинения ошибочными, однако делали вид, что это так, потому как очень уж выгодно это дело — делать из другого чудовище…

Президент Рузвельт, например, получил от своего посла в Москве Джозефа Дэвиса — кстати говоря, очень умного, проницательного и очень хорошо информированного дипломата — секретную шифртелеграмму № 457 от 28 июня 1937 г. (в начале июля она была уже на столе Сталина) следующего содержания: «В то время как внешний мир благодаря печати верит, что процесс — это фабрикация… — мы знаем, что это не так, и, может быть, хорошо, что внешний мир думает так». Любопытно, что Дж. Дэвис завершил эту телеграмму такими словами: «Что касается дела Тухачевского — то корсиканская опасность пока что ликвидирована».

…Нельзя не воздать должное объективности и честности Дж. Дэвиса, в том числе и в связи с его принципиальной последовательностью в этом вопросе. В одном из ноябрьских номеров британской газеты «Санди экспресс» за 1941 г. была опубликована статья Дэвиса, и вот что он тогда писал (в кратком изложении газеты): «Дэвис заявляет, что через несколько дней после нападения Гитлера на Советскую Россию его спросили: «А что вы скажете относительно членов пятой колонны в России?» Он ответил: «У них таких нет, они их расстреляли». Дэвис пишет далее, что «значительная часть всего мира считала тогда, что знаменитые процессы изменников и чистки 1935–1938 гг. являются возмутительными примерами варварства, неблагодарности и проявлением истерии. Однако в настоящее время стало очевидным, что они свидетельствовали о поразительной дальновидности Сталина и его близких соратников».

После подробного изложения планов Бухарина и его сподвижников Дэвис отмечает: «Короче говоря, план этот имел в виду полное сотрудничество с Германией. В качестве вознаграждения участникам заговора должны были разрешить остаться на территории небольшого, технически независимого советского государства, которое должно было передать Германии Белоруссию и Украину, а Японии — приморские области и сахалинские нефтяные промыслы». Заявляя, что советское сопротивление, «свидетелями которого мы в настоящее время являемся», было бы «сведено к нулю, если бы Сталин и его соратники не убрали предательские элементы», Дэвис в заключение указывает, что «это является таким уроком, над которым следует призадуматься другим свободолюбивым народам»….

И в завершение исследования вопроса о природе происхождения версии № 1 хотелось бы отметить вот еще что.

Долгое время мне никак не удавалось дать более или менее вразумительное объяснение одному обстоятельству: с какой такой стати версия № 1 сопровождена совершенно несвойственной для стилистики пускай и бывшего, но ведь советского же гражданина, весьма пафосными, морализаторско-нравоучительными пассажами, да еще на грани нахального менторства? Списать на Дон-Левина — конечно, проще всего, но ответа все равно не получится, ибо сразу же возникает вопрос: а он-то с какой стати стал менторствовать, да еще и в таком духе, и к тому же после столь грубого шантажа Бенеша?