Призраки прошлого - Питер Джеймс

Небо почернело, когда она остановилась перед амбаром. Похоже, собиралась гроза. Чарли выбралась из автомобиля и захлопнула дверцу. Перейдя мостик возле мельницы, она побежала вверх по насыпи, а потом в лесок, следуя тем же путем, что и во время сеанса ретрогипноза. Ветви затрещали от порыва ветра, и начался дождь.

Она протоптала себе дорожку через кусты папоротника в сторону болота и посмотрела на высокие и тонкие грабы, криво выглядывающие из подлеска. Их ветви были перепутаны, некоторые из них полулежали на земле — полулежали там, где им было суждено стоять, пока они не превратятся в труху и не уйдут обратно в землю. Это называется биодеградация. Все как у людей.

Во время сеанса ретрогипноза здесь было темно, но она знала дорогу. Вон там по земле проходила небольшая выемка, этакая канавка перед густым кустом ежевики. Чарли взяла несколькими дюймами левее и двинулась сквозь заросли папоротника. Какая-то птичка прыгала наверху в ветвях деревьев, издавая не слишком музыкальные звуки: ее щебет напоминал неисправный водопроводный кран. В отдалении залаяла собака. Прогудел трактор. Темнота, как бы растворяя отдельные деревья, смыкалась вокруг Чарли.

Она задыхалась и тряслась, вся покрытая липким потом. Ей не хотелось оставаться здесь, хотелось повернуться, побежать к дому, плотно закрыть двери на ночь, закрыться от этого куста ежевики, который, казалось, затягивал ее в себя и все разрастался, разрастался, пока она смотрела на него, обвивался вокруг ее лодыжек, приподнимал ей ноги. Внутри Чарли как будто щелкали переключатели, меняя скорость крови, направляя ее по другому пути, взбалтывая, забивая в нее кубики льда и отсасывая тепло, замораживая ее.

Проползая под этим кустом, расталкивая ветви с цеплявшимися за одежду колючками, Чарли задержала взгляд на какой-то сгнившей щепке или плоском корне.

Да нет, это какой-то камень. Скорее всего. Она надеялась, что это камень. А он, казалось, поднимался из зарослей ежевики ей навстречу. Не обращая внимания на колючки, Чарли на четвереньках пробралась туда. Нож! Она отчаянно вцепилась в его ручку, вцепилась так, словно это был тот самый рычаг, при помощи которого можно перевернуть весь мир. А потом отползла в сторону и встала, таща за собой колючие ветви и позволяя им рвать одежду, разрезать на руках кожу.

Она покрутила находку в руках, трогая костяную ручку ножа, почерневшую от времени и непогоды, и его длинное зазубренное лезвие, все изъеденное ржавчиной.

Сомнений быть не могло: это тот самый нож, которым она во время ретрогипноза убила мастифа.

Почувствовав резкую боль, как будто ее ужалили, Чарли увидела тоненькую струйку крови, появившуюся на кончике указательного пальца. Она отсосала кровь: порез оказался глубоким, почти до самой кости.

Ветер трепал ее волосы, и, казалось, тысячи глаз наблюдают за ней из наступающей ночи. Перевязав палец носовым платком, Чарли попыталась сосредоточиться. Но тщетно: мысли ее отчаянно метались.

Она убила собаку. Вот этим самым ножом. Но в другой жизни.

Чарли выбралась из куста ежевики, окончательно загубив свое льняное платье, и, спотыкаясь, побрела к пруду. И как это все объяснить? Должно же быть хоть какое-нибудь объяснение. Ну хоть что-то.

По щеке скользнула капля, потом другая. В пруду, черном и беспокойном под поднимающимся ветром, плескались волны. Уставившись на нож, она испугалась, что порежется снова, на этот раз еще сильнее.

Удостоверившись, что поблизости нет рыболовов, Чарли изо всех сил забросила нож в пруд. Достаточно далеко и глубоко, чтобы она не смогла пробраться сюда во сне и вытащить его обратно. Нож перевернулся в воздухе и, едва различимый, с легким шлепком, словно подскочившая форель, упал в воду. Исчез. Будто его и не было никогда.

А может, и на самом деле не было?

Чарли побрела к дому, стискивая палец, обмотанный носовым платком, и пытаясь убедить себя, что порезала его о какой-то корень, а вовсе не о нож. И ничего она такого не находила. Никто и никогда не оставлял никакого ножа под кустом.

Она достала из «ситроена» сумочку и приблизилась к стене амбара, возле которой во время сеанса ретрогипноза сидел на цепи мастиф. В сгущающейся темноте кольцо сливалось с кирпичами, и Чарли понадобилось время, чтобы различить его. Подойдя ближе, она протянула руку и коснулась кольца. Оно уже почти распалось от ржавчины, один кусок отслоился и раскрошился в пыль в ее пальцах.

«Бред какой-то. Я схожу с ума. В прошлой жизни я убила собаку».

Дождь становился все сильнее, но Чарли едва ли замечала его, впившись взглядом в этот амбар, с его летучими мышами, пауками и старым автомобилем. Тем самым «триумфом», в котором обнаружилась ее собственная жевательная резинка. Повсюду одни сплошные тайны.

Войдя в дом, Чарли включила свет в маленьком темном коридоре и заперла за собой дверь. Не стало слышно завываний ветра и шума воды. Возникло ощущение, что время остановилось.

— Бен! Привет, малыш! — крикнула она. — Эй, Бен? — Она прошла по коридору, вошла в кухню. Тишина. — Бен, ты где?

Красный огонек на автоответчике неистово подмигивал из темноты. Дождь стучал по окнам. Рывком открыв дверь в котельную, Чарли увидела тусклое голубоватое пламя парового котла.

— Бен?

Она включила свет. Песик съежился у дальней стены, поскуливая. Его шерсть стояла дыбом вдоль всей спины, как будто ее причесали не в ту сторону. Чарли подбежала к нему, опустилась на колени и обняла:

— Малыш? В чем дело?

Пес трясся, рядом с ним растеклась лужица мочи.

— Все хорошо, малыш, все хорошо.

Она погладила своего любимца по голове и почесала за ушком. Паровой котел заискрился, заставив Чарли вскочить. Пламя заревело, в воздухе послышались шипение и звук вибрирующего металла.

— Что случилось? Ты, случайно, не заболел? Почему тебя заперли здесь? Кто это сделал? Неужели кто-то из рабочих? Ну-ка, давай поужинаем.

Она прошла в кухню, достала из холодильника мясо и накрошила его вместе с кусочками печенья в миску, рядом с корзиной. Бен все лежал, съежившись, в котельной, наблюдая за хозяйкой, а потом медленно, с опаской вышел оттуда. Автоответчик продолжал мигать. Окна тряслись от грохочущего ливня. Сушилка раскачивалась от ветра, поскрипывая блоками и перекладинами, отбрасывая тени, похожие на тюремные решетки.

Вытерев оставленную Беном лужицу, Чарли снова ласково потрепала его. Когда пес подошел к миске и стал есть, она нажала кнопку автоответчика, чтобы прослушать оставленные сообщения, и, пока перематывалась кассета, подошла к раковине и тщательно вымыла руки. Палец она промыла холодной водой и, обеспокоенная ржавчиной на ноже, попыталась припомнить, когда в последний раз делала прививку от столбняка. Руки ее выглядели просто ужасно. Каждый раз, когда она двигала пальцем, кожа вдоль раны расходилась, вызывая сильную боль.

Автоответчик выдавал нечто странное. Сперва послышался тонкий писк, шипение, потом писк, обозначающий конец сообщения, — и снова шипение. Чарли нахмурилась. Опять писк. Снова шипение. Тишина. Шипение. Еще один писк… Ветер сотрясал дом, поперек стола приплясывали тени от сушилки. Бен посмотрел на хозяйку, а затем, все еще дрожа, опустил глаза в миску.