Замок на песке - Айрис Мердок

В маленькой мастерской было совсем темно. Тим обычно работал здесь при свете неоновой лампы. Нэн споткнулась о грубую ножку рабочей скамейки. Глубокое кресло стояло в дальнем темном углу, громоздкая ветхая махина, низвергнутая из маленькой верхней гостиной какое-то время назад.

Тим повел ее в угол. Начав говорить что-то, Нэн повернулась к нему. Секундой позднее, частью от толчка Тима, частью от своей собственной неустойчивости, она упала на пружинное сиденье. Она лежала распластанная, неожиданно ставшая беспомощной, ноги вытянуты, высокие каблуки торчат в стороны. Через маленькое окошечко увидела клочок серого неба и обломок радуги. Тим склонился над ней, опершись руками на подлокотники. Он придвигался все ближе, заслоняя окно. Потом, упершись коленом, навалился на нее, обнимая обеими руками, и наконец его тяжелое тело заставило ее утонуть в глубинах кресла.

Нэн лежала безвольно. Одна рука у него на спине, другая на рукаве, не вцепившись, а, скорее, отдыхая, как пара уставших птиц. Плечом он надавливал ей на подбородок, и голова ее погружалась в пыльную, пахнущую затхлостью обивку. Несколько минут она лежала неподвижно, уставясь над его плечом в полузакрытую дверь, за которой темнело помещение магазина. Потом сделала легкое движение, стараясь освободить подбородок. Она начинала осознавать, что ей нравится ощущать на себе тяжесть его тела, и не просто нравится. И все же, обманывая себя, она попыталась освободиться.

Почувствовав ее движение, Тим приподнялся и начал легонько отодвигать ее, чтобы лечь рядом. Минуту они возились — Нэн, убирая руки и неуклюже отодвигаясь в сторону, при этом ее каблуки царапали по полу, а Тим, устраиваясь рядом с ней и при этом не выпуская ее из объятий. Потом они вновь замерли, глядя друг на друга. Нэн слышала, как бьется ее сердце. Она чувствовала легкую панику и какое-то неудобство, глядя на бледное лицо Тима, его влажные раскрытые губы так близко от себя. Потом она обняла его руками за шею и притянула к себе, отчасти ради того, чтобы не видеть эту муку, застывшую в его глазах.

— Нэн, я люблю вас, и вы это знаете, правда? Мне хочется что-нибудь сделать для вас, что-нибудь хорошее.

— Да, — ответила Нэн. — Она знала, что испытываемое ею странное спокойствие долго не продлится.

— Я так мечтал поговорить с вами, рассказать о многом, — прошептал он ей в самое ухо.

— О чем же? — спросила она, чутко улавливая голоса проходящих по улице людей.

— Обо всяких глупых вещах. Об Ирландии, о детстве, то, о чем только вам я и могу рассказать.

Он собирается рассказывать мне о своем детстве, думала Нэн. И тут же увидела эту картину — утро, она лежит в кресле и слушает воспоминания Тима. Наверное, я пьяна, подумала она. Она сделала еще одну попытку встать.

На этот раз, взявшись за спинку кресла, Тим начал сползать, пока не встал перед ней на колени, а она подтянулась и села. Тонкое облачко пыли окружило их запахом прошлого.

Увидев его лицо, она вновь почувствовала отчаяние. То, что они сейчас пережили, на самом деле всего лишь бессмысленная пауза. Еще минута, и они оба почувствуют смущение.

— Вызовите мне такси, Тим.

Кивнув, Тим встал и прошел в магазин, затворив за собой дверь. Она слышала, как он вышел на улицу. Она начала искать свою сумочку. Оглядела себя в зеркальце. В тусклом свете увидела свою растрепанную голову и снова тихо заплакала. Но к тому времени, когда Тим вернулся, она уже успела причесаться и слегка припудрить нос.

Они встретились в дверях магазина. Он обнял ее за талию.

— Боже мой, — сказал Тим, и голос его сорвался.

— Такси приедет?

— Через полминуты.

Нэн глянула ему в лицо. Теперь, когда она стояла на ногах, он больше не пугал ее: и вдруг ей отчаянно захотелось остаться у Тима и говорить с ним, говорить обо всем, об Ирландии, о его прошлой жизни, о которой она ничего не знала, о его надеждах и страхах, и о том, когда он начал любить ее. Вот он стоит перед ней, бледный, растерянный, сильный, своими большими ладонями обнимая ее тело. Близкий, таинственный, непохожий на нее, наполненный до краев свой собственной историей.

Раздался громкий стук в дверь.

— Такси, — сказал Тим.

Они посмотрели друг на друга.

— Отошлем его назад? — спросил он.

Нэн молчала. Ей хотелось, очень хотелось узнать его, этого человека, стоящего сейчас перед ней. Как же она могла себе позволить так мало знать о нем! В сокровенности и неповторимости его прошлого, во всех тех причинах, которые привели его путями, о которых он никогда не рассказывал, к настоящему моменту, для нее хранилось обещание утешения и долгой, долгой радости открытия.

— Если бы вы могли прийти ко мне… быть со мной…

Нэн отвернулась от него. Холодная, беспощадная реальность ее ситуации, невыносимая налепость ее нынешнего положения вернулась к ней. Она покачала головой.

Заметила стоящий на буфете стакан виски, взяла и допила единым глотком. В дверь снова постучали.

— Откройте, — приказала Нэн.

Тим повозился с задвижкой, и бледный свет утра широкой полосой лег на пол магазина, простершись до того места, где стояла Нэн. Таксист ждал на дороге.

Нэн прошла вперед.

— Не забывайте обо мне, — попросил Тим, когда она проходила мимо.

— Да, — кивнула Нэн.

— Не забывайте, — повторил он, выйдя следом за ней и остановившись в дверях.

Нэн села в такси. Через минуту оно уже уносило ее прочь. И горечь вновь наполнила ее. По пути она все думала, каким же будет этот предстоящий разговор с Биллом. В ее прежней семейной жизни не случалось ничего хотя бы отдаленно похожего на нынешние обстоятельства. В той прежней, мирной, жизни она всегда знала, как и о чем они с Биллом будут говорить. О чем бы они ни говорили, это все равно уже проговаривалось прежде настолько часто, что реплики можно было произносить и мысленно. Для каждого типа семейного спора существовало свое давно проложенное русло и свои вопросы, да и ответы каждый знал назубок. Это одна из особенностей семейной жизни, делающая ее такой убаюкивающей. Но отныне все слова придется искать заново. Из еще неведомых слов должен будет возникнуть еще неведомый мир. Нэн не знала, что она скажет… но, вопреки мнению Тима, это она будет говорить, а не Билл. Возможно, он скажет что виноват? Что люди обычно говорят в таких случаях?

Нэн вышла из такси. Тим заранее оплатил проезд. Таксист помог ей выйти. И посмотрел таким странным взглядом. А, наверное, от меня сильно пахнет виски, догадалась она. Подумав об этом, она покачнулась, и висящий перед ее глазами дорожный указатель накренился под неожиданным углом. Она почувствовала легкое головокружение, никак не связанное с ее настроением. Такси уехало, и она принялась рыться в сумочке, ища ключ. И никак не могла найти. Наверное, остался утром в дверях. Она посмотрела на дверь. Ключа не было. Она стояла, не зная, что делать.