Когда я уйду - Эмили Бликер

Таунсенд? Не может быть!

— Фармингтон-Хиллз, «девять-один-один». Что у вас произошло? — послышался из трубки голос.

Неужели Джесси — дочь пастора Нила?.. Мысли летучими мышами метались в голове. Люк открыл было рот, но не смог выдавить из себя ни звука.

— Папа! Скорее, она же умрет! — крикнула Мэй.

— Алло, вам нужна помощь? — спросили из трубки снова.

У Джесси начались конвульсии.

— Да, у нас тут няня в обморок упала. У нее хроническая почечная недостаточность. И конвульсии начались. Наверное, приступ.

Люк почти кричал. Мэй с Терри всхлипывали. В дверях кухни стоял бледный, как полотно, Уилл, прижимая к себе Клейтона.

— Пришлите «Скорую»! Быстрее, пожалуйста! — взмолился Люк. Ему уже было абсолютно все равно, чья она дочь.

Люк сидел в машине, пытаясь осознать, что произошло. Он повернул ключ зажигания и включил кондиционер. Его обдало горячим воздухом. Дождавшись, пока поток остынет, Люк подставил под струи разгоряченное лицо.

Джесси забрали. Терри говорила по телефону с ее отцом, Нилом Таунсендом. Он сказал, что приедет в больницу. Люк тоже отправится туда. Мэй хотела поехать с ним, однако он не разрешил. Девочка еще слишком мала. Джесси могла и не пережить дорогу. Санитары, взглянув на браслет, начали задавать вопросы, но Люк ничего о ней не знал. Тогда Терри дозвонилась ее отцу и передала медикам трубку, затем увела в кухню рыдающую Мэй и озадаченного Клейтона. Они не видели, как Джесси в горло вставили трубку, чтобы закачивать воздух прямо в легкие.

Страх потерять Джесси почти прогнал из головы мысль о том, что она — дочь пастора Нила. Люк выжал педаль газа. Надо спешить, нельзя, чтобы девушка оставалась в больнице одна.

Проезжая мимо школы, где работала Натали, Люк по привычке взглянул на окна ее старого класса. На окнах всегда висели поделки, и Натали показывала их своим первоклассникам, рассказывала об учениках, которые их смастерили. Люк нахмурился. Учебный год еще не начался, окна были закрыты коричневой бумагой. Погрузившись в печаль, он не сразу заметил, что позади замигали красно-синие огни полицейской машины.

Черт… Только штрафа за превышение сегодня не хватало. Люк съехал на обочину и остановился. Дожидаясь полицейского, он вытащил из кармана бумажник и достал права. Прежде его останавливали всего дважды, оба раза за превышение. В обоих случаях Люк сразу признавал, что не прав. Он поступит так и теперь. Пусть выпишут штраф на сто долларов, зато заминка будет недолгой — минут на пятнадцать, не больше.

— Простите, что превысил. Подругу забрали в больницу на «Скорой», я еду туда.

— У вас задняя фара не горит, разбита. Вы что, недавно в ДТП попали?

— Не знаю… наверное, кто-то в меня въехал. Я даже не заметил. Серьезно, мне надо в больницу. Выписывайте штраф, или что там полагается.

— Хорошо, сейчас оформим и отпустим вас. Права и страховку, пожалуйста.

В голосе полицейского послышалось сочувствие. Люк протянул ему права. На бейджике у того было написано «Д. Рэболд».

— Простите, что не проверил фары. Отгоню машину в ремонт обязательно. Так, страховка в бардачке, минуту…

Люк потянулся и дернул дверцу. Не открылась. Он дернул сильнее. Крышка откинулась, и все посыпалось на сиденье. Люк ошеломленно замер. Обычно у него в бардачке идеальный порядок. Вместе с руководством по эксплуатации, парой наушников и небольшой папкой, где лежала страховка, из бардачка выпали пять бутылок с таблетками.

— Что за ерунда? — От удивления Люк даже позабыл о полицейском. Цветные таблетки показались смутно знакомыми.

— Сэр, ни к чему не притрагивайтесь. Выйдите из машины.

— Хорошо. — Люк осторожно выбрался наружу.

— Руки на крышу.

— Зачем?

Да уж, это все явно не из-за разбитой фары. Что оставалось делать? Люк повиновался. Полицейский Рэболд ногой раздвинул его ноги и обыскал его сверху донизу. Затем потянул Люка за руку и щелкнул наручниками.

— Что вы делаете? Мне надо в больницу! У Джесси приступ.

Рэболд завел ему за спину другую руку и застегнул браслет.

— Сэр, что за таблетки у вас в машине? Рецепт есть? Если мы пришлем собаку, она учует наркотики?

У Люка во рту пересохло. Сердце глухо стучало в груди.

— Честное слово, я их впервые вижу.

— Понятно. Значит, вы не возражаете, если мы осмотрим машину?

Вопрос явно был риторический, но Люк ответил, что не возражает. Ему скрывать нечего. Скорее всего, таблетки остались от Натали.

Полицейский отвел его к обочине.

— Садитесь. Скрестите ноги.

Люк подчинился, порадовавшись, что хотя бы с дороги его не видно — машина закрывала. Подъехали еще три полицейских машины. Его автомобиль увезли на осмотр, а Люка арестовали. Они проехали мимо бело-зеленого знака, который указывал поворот к дому. Там Терри, там дети. Они ждут звонка с новостями о Джесси, а его везут в полицейский участок… Попал, как кур в ощип!

«Каждому надо хоть денек посидеть за решеткой», — думал Люк. Запястья до сих пор ныли от наручников. Жутко и унизительно. Захочешь закон нарушить — подумаешь десять раз. Он пробыл в участке, должно быть, несколько часов. У него сняли отпечатки пальцев, сфотографировали, сделали тест на наркотики, а потом отвели в камеру. А утром ему выдвинут обвинение. Скорее всего, за хранение.

Люк сперва пытался объяснить, что ничего не знает об этих таблетках, но, поразмыслив, умолк. Никто ему не верил. Следовало найти адвоката, узнать, как там Джесси, и сообщить своим, что он жив. Люк позвонил Терри.

Обращаться к ней за помощью не хотелось, однако выхода не было. Он рассказал ей о том, что стряслось, и попросил найти защитника, сколько бы ни стоили его услуги. Если обналичить страховку Натали, хватит на адвоката, а может, и на освобождение под залог, — Люк еще не потратил оттуда ни цента. Терри явно не поверила в его невиновность, но обещала помочь.

Утешало одно — Джесси довезли до больницы, и состояние у нее стабильное. На разговор дали всего две минуты, Терри успела поведать только, что почки у девушки почти отказали. Весь последний месяц она три раза в неделю ходила на диализ, и ей становилось только хуже. Утром Мэй собиралась навестить Джесси в больнице. Не стоило сообщать детям до кучи, что отца арестовали. Они с Терри договорились держать это в тайне, выдумав срочную командировку.

Полицейский снова отвел Люка в камеру. Хорошо хоть, больше там никого не было. Вдоль стен стояли две узкие скамейки, в углу — унитаз. Решетка хранила следы белой краски. Судя по всему, красили ее в последний раз лет двадцать назад.