Клуб заграничных мужей - Мария Жукова-Гладкова

Я расположилась на своей кровати, Верка плюхнулась на Маринину, Костя с Сашкой заняли стулья.

– Выкладывайте, какие новости, – дала я команду.

Костя кашлянул. Я обратила на него взор.

– Баба приезжала, – объявил братец.

Я вопросительно приподняла одну бровь.

Выяснилось, что часа два назад к нам в квартиру пожаловала некая особа, неизвестно каким образом выяснившая адрес. Настроена была воинственно и вроде бы собиралась учинить дебош.

– В связи с чем? – поинтересовалась я. – Она сообщила цель визита?

Дама утверждала, что я намерена увести ее мужа из семьи. Но она этого не потерпит и поэтому решила пресечь попытку в зародыше.

Интересно. Два подобных обвинения за вечер – это многовато даже для меня, причем единственный мужчина, с которым я сплю, не женат, а второй, с которым побывала в койке один раз, убит.

– И что за баба? – уточнила я у братца.

Ответил сын. Судя по его описанию, иногда прерываемому Костиными комментариями, к нам домой заглядывала уже известная мне Анна Павловна, жена томящегося в застенках Мишеньки.

Сравнив поведение двух обвинивших меня в совращении мужей дамочек, я внезапно подумала: общее горе объединяет. Не по этому ли принципу, в частности, сошлись господа проповедники? Если у двух похожие спутницы жизни, вполне можно ожидать, что и у третьего питерца (Димы, томящегося, как и Миша, в ИВС), и у москвича Коли такие же. Хотя это и не факт, а вполне может оказаться совпадением.

К сожалению, Евгений Андреевич мало что успел мне рассказать, но кое-что важное я узнала: вся их компания, включая американца Сэма, страшно любит женщин, и они им требуются в больших количествах и регулярно. По молодости было еще хуже: при виде практически каждой женщины герои-любовники боролись со страстным желанием немедленно ее трахнуть. Сейчас возраст, конечно, дает о себе знать, но тем не менее. Именно это послужило основой создания некоей организации или секты, назови как хочешь – Евгений Андреевич сам четкого определения дать не мог. По его словам, они с единомышленниками сели как-то вечерком и хорошо подумали, как бы устроить так, чтобы была возможность регулярно и безопасно иметь женщин до полного удовлетворения. Обязательными были три условия: чтобы жены ничего не заподозрили, чтобы ничего не подцепить и чтобы ни одна другая баба не имела к друзьям претензий. Поэтому и была организована соответствующая охрана и система оповещения в случае приближения чьей-либо жены к объекту, проводились регулярные медицинские обследования «прихожанок» и дело подавалось под определенным соусом.

Уже сам процесс обдумывания и организации принес мужикам много радостных минут. Огромное удовольствие доставляло даже не совокупление с многочисленными партнершами, а осознание того, что жены ни о чем не догадываются, уверенные, что мужья ходят в церковь и читают там проповеди.

Но никаких деталей поведать мне Евгений Андреевич не успел: пожаловала рогатая супруга.

– И что вы сказали Анне Павловне? – уточнила я у сына с братом.

– Что ты лежишь в больнице и что у тебя есть жених, не обремененный супругой, – отрапортовал Костя.

– Кого ты имел в виду? – спросила я.

Верка хихикнула, сынок с трудом сдержал смешок.

– Будто ты не знаешь, – с обидой сказал Костя.

– В последнее время меня замуж никто не звал.

– Еще не хватало тебе третьего мужа! – воскликнул в ужасе братец. – Я как вспомню двух твоих предыдущих! А как ты с ними разводилась…

Я лично больше помнила, как Костя очень мило с ними обоими квасил и, по-моему, радовался, что собутыльник есть прямо в квартире, даже на улицу выходить не надо, чтобы отправиться на наш районный «пьяный угол» – место встречи, которое изменить нельзя. Правда, имелся и один недостаток. У обоих моих бывших после принятия внутрь горячительных напитков почему-то начинали чесаться руки. На улицу размяться выходить было лень, а тут под боком имелся родственник, с которым обычно и сражались, вернее, использовали как боксерскую грушу. Я, приходя вечером с работы или прилетая по вызову сына, пережидавшего схватки в шкафу или под диваном (в годы, когда он под ним еще помещался), обрабатывала Костины царапины и синяки, выслушивая жалобы на своих мужей. Мужья, кстати, к тому времени уже засыпали, причем в самых неожиданных местах, но везде чувствовали себя комфортно, а поутру ничего не помнили.

– А ты думаешь, Костя, что если я даже выйду замуж за Алексея Петровича, то он переедет к нам? – спросила я у братца с самым серьезным видом.

– Нет, ты, конечно, поедешь к нему, – невозмутимо ответил Костя. – Но ты же не бросишь меня одного?

И братец посмотрел на меня своими по-детски наивными подслеповатыми глазами.

– Не брошу, – ответила я, на мгновение также встретившись взглядом с сыном, закатившим глаза. А про себя подумала: знал бы Афганец, какое счастье его ждет… Поэтому, наверное, у него даже мысли не возникает на мне жениться. Ведь в дополнение к жене приходится брать и всех ее родственников. С моими Афганец знаком не понаслышке.

Я решила немного сменить тему и уточнила, каким образом удалось отделаться от Анны Павловны. Выяснилось, что при помощи Верки, прибывшей, когда Анна Павловна, несмотря на попытки моих мужиков ее сдержать, ворвалась в квартиру аки вихрь и осматривала ее. В каких целях, непонятно. Ну не воровать же она к нам придет?

Верка быстро взяла Анну Павловну за грудки, выяснила цель визита, придавив к стене, а потом проводила до двери, четко указав направление дальнейшего следования. Анна Павловна поняла ее с первого раза и даже извинилась.

Я же пришла к выводу, что Анна Павловна могла выяснить мой адрес, только если запомнила номер машины. Но ведь это же какие усилия надо было приложить… Молодец тетка, действует оперативно.

– Ладно, оставим эту тему, – сказала я вслух. – У нас есть более важные проблемы.

– Куда ты еще собираешься влезть? – завопил братец в своем обычном стиле. – Лана, ты успокоишься когда-нибудь или нет? Я помню, какой ты была девочкой! Я сам тебе косички заплетал и в школу провожал! И что из тебя выросло!

– Ты не поздно ли собрался меня воспитывать? – спросила я.

– Так, дети мои, хватит семейных скандалов, – встряла Верка. – Лана в самом деле права. Как обычно, – добавила подружка с подленькой улыбкой. – Костя, ты момент упустил, и она вышла из-под контроля. Если будешь себя хорошо вести и нам помогать, я тебе разрешу себя повоспитывать. – И Верка профессионально улыбнулась братцу.

Он тут же расцвел, а цвет его лица напомнил спелый помидор. Про воспитание младшей сестры было забыто. Если бы я умела читать мысли, подозреваю, что сейчас увидела бы проносящиеся в Костином мозгу картины предстоящей встречи с Веркой (без нашего с Сашкой присутствия). Взгляд у брата стал мечтательным, вот-вот должны были потечь слюни.

Я посмотрела на Верку, закатившую глаза. Сынок мне подмигнул, а потом нейтральным тоном заявил, что они с тетей Верой хотели бы отчитаться перед матерью-командиршей (то бишь передо мной) о проделанной работе.