Волкодавы СМЕРШа. Тихая война - Олег Таругин

Томительно потекли секунды ожидания. Противник приближался – теперь Александр уже мог отчетливо разглядеть лица даже без оптики. Двое возрастом под сорок, если и помоложе Залесского, то немногим. Остальным, пожалуй, меньше, но на бойцов срочной службы, попавших в плен или добровольно решивших перебежать к противнику, уж точно не тянут. Это хорошо, даже очень: крохотный уголек сомнения все же продолжал тлеть в Сашкиной душе. Только не хватает ошибиться да своих положить! Командование-то, может, глаза и закроет, больно ситуация серьезная, но не хотелось бы с подобного службу начинать – как после с таким жить? Но не должно быть ошибки, никак не должно. Не похожи они на наших, точно не похожи. Эх, если б было время Залесского, суку, разговорить! Не вовремя эти пятеро появились, ой не вовремя…

Не дойдя до позиции Гулькина метров тридцати, идущий в авангарде внезапно замер на месте. Оглянувшись, он подал знак подойти тому, кто шел следом. Александр, несмотря на трескучий мороз, ощутил, как лоб мгновенно покрылся испариной: что еще за хрень? Почему остановились? Неужели что-то заподозрили? Похоже, нет: воткнув в снег лыжные палки, тот стянул рукавицы и, вытащив из-за пазухи карту, принялся изучать, о чем-то переговариваясь с подошедшим. Да и ведут себя оба абсолютно спокойно, даже не подумав изготовить к бою оружие. Интересно, в чем суть разговора? Жаль, на таком расстоянии все равно ничего не услышишь, как ни старайся. Но спорят достаточно жарко – второй даже руками несколько раз взмахнул, что-то доказывая оппоненту. Остальные спокойно ждут на месте, один, вон, закурил даже. Все, договорились – ведущий убрал карту и хлопнул товарища по плечу. Сейчас тронутся…

Калининский район, лесной массив. Декабрь 1941 года

Не угадал: продолжать движение группа не собиралась, остановившись на привал. «Вот же, блин, нашли время! С другой стороны, может, так даже и лучше, пусть немного расслабятся, проще взять будет. Надеюсь, они хоть костер разводить не собираются?»

Костер незнакомцы разводить не собирались. Случилось нечто иное – тот, что разговаривал с командиром, как Гулькин мысленно обозначил человека с картой, вдруг двинулся в его сторону. В первую секунду Александр напрягся, готовясь к любым неожиданностям… а в следующую – напрягся еще больше: противник, судя по всему, собирался банально оправиться, по закону подлости выбрав для этого именно те заросли, где укрылся осназовец. Мозг резануло явным несоответствием – к чему топать так далеко, своих стесняется, что ли? Поближе места найти не мог? Прикрыв ствол автомата рукавом маскировочного халата, уткнулся в снег, продолжая наблюдать сквозь узкую щель между настом и краем капюшона. Если заметит, успеет отреагировать и уложить врага, прежде чем тот поднимет тревогу.

Пронесло: не дойдя до Сашкиного укрытия метров пяти, незнакомец остановился, расстегнул полушубок и, повозившись с ширинкой, справил малую нужду на комель ближайшего дерева. Гулькин криво ухмыльнулся: то еще удовольствие на таком морозе-то! А вот он затем сделал то, ради чего, похоже, и отходил подальше. Воровато оглянувшись на остальных, вытащил из внутреннего кармана непривычного вида плоскую прямоугольную фляжку и надолго присосался к горлышку. Отдышавшись – судя по всему, внутри была отнюдь не вода, – закрутил крышечку и спрятал емкость обратно. Застегиваясь, глухо пробормотал под нос:

– Значит, как раньше, так мы все равные, все господа офицеры, а как сейчас – так извольте выполнять приказ? А не пойти ли тебе куда подальше? Ишь, раскомандовался, власть почуяв, как германцы позволили…

«Господа офицеры, значит? – задумчиво хмыкнул Александр. – Извольте выполнять? Интересненько. Даже очень. Что ж, похоже, нет никакой ошибки – точно не наши. Такие же, как и Залесский, или кто он там на самом деле. Да и фляжечка интересная, видал такую у одного пленного немца. Ихние офицеры в подобные обычно коньяк наливают, а этот, небось, чего попроще, но сам факт».

В следующий миг Гулькин зло осадил себя:

«Не о том думаешь, дурак! Сплоченности среди них нет, вот что главное! Приказы старшего по званию оспариваются. Пусть пока и про себя, но оспариваются. Да и фраза про немцев не случайная: судя по всему, отношение к нынешним хозяевам тоже различное. А почему? Да потому, что собирали группу в спешке, как товарищ «Первый» и предупреждал, вот почему! Судя по возрасту, как минимум двое из них вполне могут оказаться бывшими белыми офицерами, например, вот этот самый и тот, что с картой. Остальные? Да кем угодно! Хоть юнкера какие, хоть перебежчики (что вряд ли, сам же решил, что возраст не соответствует) или завербованные – мало ли за границей всяких эмигрантов и прочей шушеры? И идейных, которые до самого конца пойдут, и просто принявших ошибочное решение. Кто хотел, еще в тридцатые на Родину вернулся; многие и посейчас в Красной Армии служат, честно с фашистами сражаются. Да хоть тех же инструкторов из их лагеря вспомнить! Ну, а кто не захотел или побоялся? Вот тех-то как раз сейчас в наш тыл и забрасывают. Русский язык знают, с местными реалиями более-менее знакомы, надежные документы им в абвере справили, денег дали. Поди отличи! Разве что только случайно, вот как сейчас вышло. Интересно, конечно, по какому поводу они со старшим группы поспорили, но как теперь узнаешь? Никак, скорее всего…»

Поддернув на плече винтовочный ремень, незнакомец двинулся прочь, размеренно двигая лыжами. Проводив взглядом его спину, Гулькин расслабленно выдохнул. Что ж, как бы то ни было, спасибо тебе: жгущий душу уголек погас. Больше никаких сомнений не осталось – перед ним именно враги. По-хорошему, взять бы их живьем да доставить командованию, пусть и не слишком целыми, но способными отвечать на вопросы, поскольку каждый из них – ценный источник информации, но… Но их слишком хорошо учили трезво оценивать шансы на успех. В любой ситуации. Если не положить всех сразу, могут разбежаться – лес кругом – и что тогда, следом за ними по буреломам бегать? Так еще неизвестно, кто кого в итоге перехитрит да перестреляет… Нет, нереально.

Одно плохо: операцию-то они с ребятами планировали из расчета, что захватят врагов на марше, когда те будут двигаться один за другим. А сейчас они расселись – двое на торчащем из снега стволе поваленной бурей сосны, остальные – просто под деревьями, устало привалившись спинами к комлям. Как теперь цели разбирать? Тот же Максимов, к примеру, должен был взять на себя первую двойку, командира и любителя тайком к фляжке приложиться. Но нынче один под деревом сидит, а другой совсем в противоположной стороне. И между ними еще двое. Понятно, что Серега в любом случае станет до последнего «своих» контролировать, поскольку крайнего приказа никто не отменял, но как бы накладок не вышло. Проблема, однако… Хорошо, хоть нападения они не ожидают, оружие наготове не держат. Пулемет и винтовки прислонены к деревьям, автоматчики спокойно забросили «ППД» за спину – в теплой одежде да в рукавицах так сразу в боевое положение не перехватишь.

Но как быть с мужиками? Ладно, Карпышев недалеко, можно по-быстрому сползать, перекинуться парой фраз – вряд ли эти «господа офицеры» тут на пять минут расположились, минимум на десять-пятнадцать, а то и дольше. А с Серегой как быть? Максимова про изменение планов никак не предупредишь, он как раз по ту сторону, причем ближе всех к противнику. В принципе, если они с Витькой начнут работать не по первоначальному плану, должен догадаться, должен. Обязан! Ну, и какой вариант выбрать? Ждать, пока отдохнут и продолжат движение, стрелять прямо сейчас – или попытаться все переиграть?