Чужая дочь - Елена Арсеньева

– Пап! А где здесь билеты продают?

Шульгин подавился от смеха.

– Дочура! – прорычал Говоров. – Да какие, на хр… хризантемы, билеты?!

– Я в армию поеду! – Лиля вытянулась по стойке «смирно».

– Куда? – Говоров откровенно разинул рот.

– В армию!

– Да вы меня совсем убьете… – простонал Говоров. – Поеду-ка я на работу! Там поспокойней будет.

И он тяжело побрел вверх по лестнице.

– Пап, да ты не волнуйся! – бросилась за ним Лиля. – Я там не одна буду. Я с Сережей поеду!

– Ага! – рявкнул Говоров так, что Лиля попятилась.

Спустя час она, хлюпая носом и вытирая красные глаза, сидела в новеньком гамаке около своей любимой клумбы с лилиями и писала письмо:

«Дорогой Сережа! В армию меня не пустили. Сказали, нос не дорос! Теперь жду, когда он вырастет!»

И задумалась: а интересно, через сколько лет это случится?..

В тот день, когда Лиле Говоровой исполнилось шестнадцать, она сидела в стареньком гамаке около своей любимой клумбы с лилиями и писала письмо:

«Дорогой мой Сереженька! Сегодня мне исполнилось шестнадцать лет! Так давно от тебя нет писем… Но я все же надеюсь, что ты вырвешься на мой день рождения! Целина от тебя никуда не денется!»

Внезапно чьи-то руки закрыли ей глаза.

Лиля уронила карандаш, ощупала чужие ладони – теплые, широкие, мужские! – и завопила радостно:

– Сережа… Сереженька! Сереженька вернулся!

Руки упали.

– Эх! – раздался разочарованный голос Кости. – Да что ты все о Сереженьке своем думаешь, а?

– Котька! – не менее радостно закричала Лиля, поворачиваясь. – Котька, ты?!

Но Костя смотрел так, как будто ему нанесли смертельную обиду:

– Письма ему все время строчишь! Вот ты брату родному хотя бы весточку малюсенькую прислала! Впрочем, нет! – Вздохнул глубокомысленно: – Впрочем, нет, я понимаю, Сережа, он… – Принялся перечислять с преувеличенным восхищением, загибая пальцы: – Целину поднял! В звеньевые выбился! Весь из себя такой красавец!

– А ты знаешь, между прочим, он комсорг бригады и передовик! – восхищенно добавила Лиля. – Представляешь?! И еще ему медаль вручили!!! Вот у тебя есть медаль?

– Лиля, я только – только! – на орден рассчитываю! – заявил Костя.

– Ой, Котька… – протянула Лиля, откровенно любуясь братом, статным красавцем в форме курсанта летной школы. – Какой ты у меня красивый… красивый-прекрасивый! Что, скажи… от девчонок отбою нет? Да?

– Первым делом мы испортим самолеты, – пропел Костя, нахлобучивая на сестру свою фуражку, – ну а девушек испортим мы потом…

– О-ой… – испуганно протянула Лиля.

«Ладно, пусть узнает жизнь!» – хмыкнул Костя и закричал:

– От винта! Держись! Полетели, полетели, полетели! – А потом принялся так раскачивать гамак, что Лилин радостный визг разносился по всему саду.

Тем временем Тася, слушая счастливый смех дочери и улыбаясь, вошла на кухню:

– Варвара, вам телеграмма – думаю, от Сергея.

– Ух ты! – обрадовалась Варвара, торопливо вытирая руки о передник и хватая серый бумажный квадратик. – Точно! Где мои очки?

Напялила их, разорвала наклейку и прочла вслух:

– «Тетушка зпт приезжаю пятого зпт хочу успеть на именины Карамельки тчк». Молодец! «У меня сюрприз зпт везу… везу невесту…» Чего?!

Они с Тасей обескураженно уставились друг на друга.

– Везу невесту, – повторила Варвара. – Чего?! Совсем сдурел хлопец! Девка по нему сохнет, а он в подарок невесту везет! Бить его некому!

– Тася! – раздался голос Лили.

– Еще не хватало! – испуганно прошептала Варвара, пряча письмо под кофту.

– Тася, Тась! – вбежала Лиля, нарядная, как бабочка. – Шульгин пришел! При параде! При одеколоне! И даже без костыля!

Тася смущенно улыбнулась. Сватовство Шульгина к ней было постоянным предметом добродушных насмешек со стороны Лили. Говоров откровенно обрадовался, когда Дементий съехал на свою квартиру. Маргарита все эти годы не удостаивала Тасю словом, все распоряжения передавая через Варвару.

– Что-то он рано, – сказала Тася. – Ну ладно, подождет, пока я тут управлюсь.

Лиля, хрумкая ломтиком соленого огурчика, который она схватила со стола, покрутилась, придерживая подол нарядного шелкового платья:

– Как я вам? А туфельки?! Мамочка подарила!

Варвара восторженно заохала.

Тася опустила глаза. Она сразу заметила и платье, и туфли. Все это доставалось неведомо где – не в магазинах, конечно, в магазинах такого не бывает! – и к тому же стоило бешеных денег.

– Ну, красавица, – сказала почти грустно, чувствуя, что Лиля ждет похвалы.

– Да! – воскликнула девушка.

Она и правда красивая… И такая взрослая, даром что по-прежнему заплетает волосы в косички. Это воля отца. А дороженные наряды – прихоть матери.

Маргариты…

Жена первого секретаря горкома многое может!

А она – она, Тася! – что сможет дать дочери?..

– Ну просто королевна! – восхищалась Варвара.

Лиля серьезно взглянула на нее:

– Сережка не писал?..

– Не писал! – не моргнув глазом, соврала Варвара. – Уже три месяца ничего не писал, паршивец…

Лиля вздохнула.

– Зачем он тебе нужен?! – спросила Варвара. – Серый гусь белому лебедю не товарищ!

– Нужен! – обиженно воскликнула Лиля. – В СССР, между прочим, все люди равны! – И убежала, стуча каблучками золотистых туфелек.

Тася только вздохнула. Все, да не все!

Варвара в сердцах выдернула из-под кофты телеграмму Сергея и, скомкав, бросила в мусорное ведро.

Только сейчас Тася вспомнила, что приехал Шульгин. Вышла на крыльцо.

Он был здесь – задумчиво смотрел в сад.

Они виделись довольно часто, но сейчас Тася поразилась, насколько красив Дементий, несмотря на годы. И в самом деле – прекрасно одет. Странно – Михаилу очень шла военная форма. А Шульгин необычайно элегантен в штатском!

– Дементий… здравствуй! – тихо окликнула Тася.

Шульгин обернулся с такой радостью, что Тася смутилась. Впрочем, она всегда смущалась при виде этих сияющих любовью глаз.

– Здравствуй… – Шульгин поцеловал ее в щеку. Ничего большего между ними пока не было.

– А чего так рано? – спросила Тася.

– А я на машине! – деловито сообщил он. – Загс работает до пяти, еще успеем подать заявление.