Славянский «базар» - Сергей Зверев
Шрифт:
Интервал:
– Забудь. Не только для тебя старался, для всей братвы.
– Забудь, – ухмыльнулся уже чисто зэковской ухмылкой Жакан, – тебе легко так говорить. Я жизнью тебе обязан и свободой. Я еще в зоне понял, что Семен с хозяином – с Крапивиным – дела крутит. Но меня это не касалось, я и молчу. Каждый за колючкой выживает, как может. Не подличай, не продавай других, и тогда нечего тебе бояться. – Жакан помолчал. – На воле я не сразу в завязку ушел. Даже когда ты меня спас, я еще не все для себя решил. А в ШИЗО передумал немало. Не ждал уже, что волю увижу. Думал, сгноят менты… Бабки у меня были. Кое-что сам по схронам припрятал: рыжье, камни, а еще пацаны, кто должен был, все сполна вернули. Круглая сумма не выходила, без малого десять тысяч «зеленых». По тем временам мог безбедно года два жить, если не кутить, а дело свое небольшое открыть – не хватало. Мне и это предлагали. И пока я сомневался, с чего мне дальше жить, появился Мальтинский. Искусил меня гад. Один раз я ему бабки дал, все с процентами вернул, исправно.
– Понятия ты тогда забыл, – напомнил Карл, – деньги под проценты не дают. Сколько дал, столько и назад получи.
– Своим не дают – пацанам, – вымученно произнес Жакан, – а какой же он свой? Шерстяной! Одно слово – мутный. Я думал, поднимусь и дело свое открою, – он в запале махнул рукой, чуть не сбросив со стола недопитый стаканчик, – не вышло. Уплыл Сема вместе с моими бабками за океан. Кинул меня. Я неделю пил, не просыхал. Пацанам не свистнешь, я уже все концы обрезал. А что я сам сделать мог? С моей биографией и сейчас за границу не особо выедешь… Пил, а однажды утром глянул в зеркало на свою опухшую фотографию, и словно кто-то мне шепнул, что так и должно было случиться, – Жакан выставил ладонь, боясь, что Карл перебьет его, – да, да! Так и должно было случиться. Деньги я не заработал, а, считай, украл, значит, и у меня их должны были украсть. Справедливо? Все стало по местам, как книжки на полках в библиотеке, тогда я по-настоящему и завязал. Последние сомнения ушли.
– Тебя послушать, Мальтинский прямо-таки посланец божий. Волю всевышнего исполнил. Святой человек. Слушать тебя противно.
– Нет, – покачал головой Жакан, – у своих красть нельзя – крысятник он. За такое на зоне сразу кончают…
Карл не рискнул развивать тему. Жакан мог и запутаться, в его голове после «завязки» странным образом сплелись библейские, евангельские заповеди, воровская молитва и Уголовный кодекс.
– Мальтинский – мой. Ему не жить, – сказал Карл. – И мне твои руки нужны.
Карл не просил, он просто сказал, что так будет, и не ждал возражений.
– Как скажешь. Он мне тоже должен остался.
– Твой долг по сравнению с моим – пыль.
Бунин слушал, не встревая в разговор старших.
Николай с неприятным чувством ждал, что Карл в конце концов скажет Жакану, с чьим сыном он приехал. Ему вновь ненавязчиво дадут понять, что он сам просто – уличный музыкант, притворяющийся слепым, чтобы бросали побольше денег, а вот его отец – авторитет. Мужчине тяжело жить, когда наперед знаешь, что не сможешь превзойти отца. Но Карл тонко чувствовал ситуацию.
– Николай – мой молодой ученик. Если бы я был фокусником, магом и чародеем, а не вором, про него бы сказали – он мой ассистент. Сегодня нас могли замочить вместе.
Жакан с уважением посмотрел на Бунина, до этого он старался его особо не замечать. Тот, у кого не было своих детей, не сразу находит общий язык с младшим поколением.
Много не пили, во второй бутылке еще осталась водка. Уже темнело, когда Жакан поднялся, Карл остановил его.
– Я знал, что мы поймем друг друга.
– Иначе не могло быть.
Карл внезапно засмеялся.
– Ты чего?
– Вспомнил, как ты ловко прапора-дубака зарезал. Я не ожидал от тебя.
Жакан опустил глаза:
– Я сразу придумал, как его замочу. Все момента подходящего ждал. А потом, когда увидел его и хозяина, понял – только сейчас.
– Нет, Николай, это надо было видеть. Когда хозяин с прапором у ворот локалки базарили… и вдруг у дубака шея до самого позвонка разрезана, кровь хлещет. У всех на глазах прапора завалили, а понять, что к чему, никто не может, – Карл принялся промокать слезы, выступившие на глазах от смеха.
Бунин, хоть и не видел в этой истории ничего смешного, спросил у Жакана.
– Это вы сделали на зоне?
– Он, – смеялся Карл.
– И менты не нашли, не раскопали?
– Не надо, – вставил Жакан, – есть вещи, о которых я стараюсь не вспоминать.
– Но как вы это сделали? Почему? – не унимался Бунин.
– Было за что. За дело.
– Покажи молодому человеку, как это было, – попросил Карл.
Жакан нехотя взял со стола металлическую тарелку, взвесил ее в руке.
– Да ты, пацан, зоны не нюхал. И не дай тебе бог знать ее запах, – Жакан вскинул руку, указал на красневшую в глубине участка одичавшую, выбившуюся из высокой травы розу. В сгущающихся сумерках она была чуть различима. – От меня до дубака было, как до этой розы. Я края тарелки обломком напильника целый день затачивал, стали, как бритва, – Жакан красноречиво провел подушечкой пальца по краю тарелки. – Было за что, – зловеще проговорил он.
Бунин даже не успел заметить, как это произошло, – тарелка, вращаясь, мелькнула в сумерках и унеслась за сарай, сбитая головка розы упала в траву. Пара пунцовых лепестков, подсвеченных дворовым фонарем, покружили и спланировали на дорожку. Жакан стоял, заложив руки за спину.
С заложенными за спину руками он вышел за калитку и буркнул Карлу:
– Считай, договорились.
– Оставь его, пусть идет, – Карл не дал Бунину сделать и шаг вслед за Жаканом, – холодно становится, да и комары над ухом жужжат. Хорошо, что я не забыл дверь в дом закрыть, налетело бы их, всю ночь спать не дали бы. В городе как-то забываешь, что существуют эти твари, – проворчал законный.
На улице и впрямь уже стало прохладно, тянуло укрыться в доме. Бунин помыл и спрятал посуду, еще раз полюбовавшись простым, но в то же время очень стильным кофейным сервизом. Карла он застал сидящим у открытой дверцы печки, законный протянул к теплу чуткие пальцы, неподвижным взглядом смотрел на полыхавший огонь. Когда Карл поднял голову, язычки пламени все равно продолжали скакать в его глазах.
– Как тебе Жакан?
– Еще не знаю, – Николай присел на низкую скамеечку, от огня в домике стало жарко, – за что он сидел?
– Специальность у него редкая, блатным он больше считался, чем был. Еще в советские времена самодельное оружие изготовлял. Это теперь волыну купить – не проблема, а тогда с этим построже было. Рассказывали, что, когда его первый раз взяли, криминалисты заключение дали, что пистолет, найденный у него дома, нельзя своими руками сделать, посчитали, что заводской. Сколько ни раскручивали его, так и не раскололся, как это ему удавалось. Упекли «за хранение». На зоне и научился воровскому ремеслу. Дорога в блатные ему не была заказана, в армии не служил. Он не настоящий вор, потому и отошел от дел, но правильным был, авторитетным. Его зоновское начальство к металлу близко не подпускало, только к дереву, из деревяшек волыну не смастеришь. Однако железную тарелку на зоне он отыскал и тут же заточил, – засмеялся Карл.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!