Японо-китайская война 1894-1895 гг. Неуслышанная война - Михаил Александрович Кутузов

Ко всему прочему, Ито приходилось заниматься еще и парламентским кризисом, случившимся как нельзя некстати. На пятой сессии парламента (декабрь 1893 года) была принята специальная резолюция по поводу разразившегося накануне скандала со взятками, в которых были изобличены министр земледелия и торговли граф Гото Сёдзиро и его помощник Сайто Сюитиро. 29 декабря 1893 года премьер распустил нижнюю палату. Но пыла у оппозиции это не убавило: на шестой чрезвычайной сессии, созванной в мае 1894 года, оппозиция предложила выразить правительству вотум недоверия по поводу «затягивания вопроса о пересмотре договоров». Однако это предложение не прошло, палата его не приняла. Оппозиция не унималась: 31 мая на обсуждение парламента был представлен проект петиции императору с требованием укрепления дисциплины в государственных учреждениях и уменьшения расходов на административные цели. Это был, по сути, завуалированный намек на «перераспределение» средств, выделенных по военно-морской программе, в карманы многочисленных представителей клана Сацума, видевших флот собственной вотчиной. Этот ход оказался более удачным: ста пятьюдесятью тремя голосами против ста тридцати девяти петиция была принята, и 1 июня председатель нижней палаты парламента Кусумото Масатака прибыл во дворец и вручил петицию министру двора для вручения императору. Поскольку случай был беспрецедентный, император поостерегся от необдуманных действий и отказал в приеме петиции, хотя ее содержание ему довели устно.

Формально правительству Ито было выражено недоверие. На этом основании Ито Хиробуми принял решение о роспуске палаты — втором за полгода. В стране реально назревал парламентский кризис. 2 июня, на чрезвычайном заседании кабинета министров, обсуждалась сложившаяся ситуация. Ближе к середине дня министр иностранных дел привез срочную депешу Сугимуры из Сеула, в которой говорилось об официальной просьбе Кореи к Китаю о посылке войск. Это было подарком судьбы! У правительства сразу появился предмет срочной и неотложной деятельности, и важно было, чтобы этот предмет деятельности существовал как можно дольше! Оппозиция в этом случае нейтрализовалась намертво, поскольку любое ее несогласие с действиями правительства можно было трактовать едва ли не как государственную измену. На заседание правительства немедленно был вызван начальник Генштаба и его заместитель, решение послать в Корею объединенную бригаду было принято тут же. А чтобы оппозиция не мешала важным государственным делам, одновременно было принято решение о роспуске парламента.

Правительственного кризиса, который неизбежно последовал бы за парламентским, Ито удалось избежать. Но проблема присутствия значительных воинских контингентов в Корее существовала, причем объяснить необходимость их нахождения в стране уже не получалось. И не только Отори в Сеуле, но и Муцу в Токио. Напряженность росла, иностранные государства не удовлетворялись ответами о новой угрозе восстания тонхаков. Доклады Отори, поступавшие из Сеула до 18 июня, достаточно ясно рисовали ситуацию: европейские державы не дадут возможности Японии действовать в полной мере самостоятельно и исключительно в собственных интересах.

Выводить войска из Кореи было категорически нельзя, даже одновременно с китайцами. Поскольку угроза нового восстания реально существовала — а если нет, то ее запросто можно создать, причем китайцам это сделать не в пример проще — то угроза возвращения китайских войск существовала точно так же. И бог весть, удастся ли Японии столь удачно закрепиться на полуострове, как это удалось сейчас! Кроме того, смешанная бригада — не корзина с рыбой, которую можно таскать с одного базара на другой, пока кто-нибудь не купит. И уж если она находится в Корее, то должна произвести некое действие для оправдания собственного присутствия и как инструмент государственной политики. Если нет тонхаков, что она может сделать?

Из этого сложного положения Ито нашел своеобразный выход: он предложил правительству рассмотреть возможность создания совместной японо-китайской комиссии для реформирования внутреннего устройства Кореи. Его план рассматривался на заседании правительства 14 июня. Вот некоторые выдержки из его плана: «…После усмирения мятежников правительства Японии и Китая, ставящие своей задачей улучшить внутреннее управление в Корее, в интересах вышеуказанных задач создадут из представителей обеих стран смешанную японо-китайскую комиссию, поручив ей произвести следующую работу: а) проверить состояние финансов; б) провести чистку правительства и чиновников на периферии; в) создать необходимые охранные войска и поддерживать порядок и спокойствие в стране; г) сократить расходную часть бюджета. Активное сальдо использовать для выплаты процентов по займам. Если позволит обстановка, выпустить государственный заем. Средства, полученные от займа, использовать на постройку дорог и другие полезные для государства мероприятия».

Пометим на полях: Ито явно противоречит самому себе. С одной стороны, он усердно убеждает Китай в том, что Корея самостоятельная страна, и с этим нужно считаться. С другой — предполагает совместные с Китаем действия относительно Кореи, совершенно не считая нужным ее об этом спрашивать. Стремление подчинить Корею полному влиянию Японии — вот единственное, что может объяснить подобное поведение. От того, как к этим намерениям отнесутся западные страны, в значительной степени зависело, будет ли Япония считаться с Китаем в своих намерениях, или же будет поступать так исключительно в интересах собственной выгоды. В общем, Ито подсознательно понимал более чем реальную возможность войны с Китаем и вел игру для создания условий оперативно-тактического перевеса. В общем, это ему удалось…

Министр иностранных дел Муцу, будучи ознакомленным с замыслом Ито, принципиально против него не возражал. Он, однако, своей должностью принужден был думать прежде всего о реакции из-за рубежа на практические действия в эту сторону. На следующий день он изложил свои соображения в специальном письме Ито: «Сейчас пришел момент, когда императорское правительство должно использовать первую же дипломатическую возможность, которая ему представится…Девяносто шансов из ста за то, что китайское правительство не согласится с нашим предложением, но вполне понятно, что мы из-за этого не можем отказаться от нашего плана. Более подходящего проекта, чем предложенный премьером, нет. Однако в случае его отклонения Китаем возникают опасения, с одной стороны, не дойдет ли дело до открытого столкновения наших взглядов со взглядами китайского правительства, а с другой — не закроем ли мы себе дипломатические пути, если не примем твердого решения проводить внутриполитические реформы в Корее самостоятельно». Эта дилемма была регулирующим фактором совсем недолго, всего неделю.

15 июня на заседании кабинета общие замыслы Ито и Муцу были поддержаны большинством. Теперь все зависело от того, поддержит ли эти намерения сам император. Кабинет сделал перерыв в своем заседании, а Ито и Муцу направились во дворец. После детального обсуждения ситуации с обоими сановниками император санкционировал проект совместных с Китаем реформ в Корее.

Это был очень важный шаг, поскольку с этого момента Китай становился главным направлением политики, ранее именовавшейся корейской. В своей речи на заседании правительства, которое продолжилось тотчас после возвращения Ито и Муцу от императора, министр иностранных дел заявил: «…все зависит от того, примет ли правительство Китая наш проект или нет. Но какие бы шаги оно ни предприняло — пусть даже отклонит проект — наше правительство не может остаться молчаливым наблюдателем. Следовательно, В БУДУЩЕМ НЕ ИСКЛЮЧЕНА ВОЗМОЖНОСТЬ СТОЛКНОВЕНИЯ МЕЖДУ ДВУМЯ СТРАНАМИ (курсив мой. — М. К.). В конечном счете мы будем вынуждены провести в жизнь принятое нами решение самостоятельно». В этом заявлении, как в капле воды, отразилась вся сущность японской внешней и внутренней политики последних десяти лет. Мы намерены добиться своего и стать лидирующей страной на Дальнем Востоке. Наш император поддержал наши намерения. Наши армия и флот готовы к войне. Все, кто нам мешает, должны быть либо обмануты, либо уничтожены. В общем, обычная идеология страны, осознающей свое силовое превосходство.