Вызываю огонь на себя - Александр Тамоников

– Вы русские?

Разведчики этого не ожидали:

– Не понял? Вы кто? – спросил Смирнов.

– Нет, скажите, вы русские?

– Русские, – проговорил Соболь, – и что дальше?

– Что вы делаете здесь? Ведь в поселке полно боевиков.

Смирнов внимательно посмотрел на женщину, повторил вопрос:

– Вы кто?

– О господи, я и не надеялась, что когда-нибудь еще услышу русскую речь.

– Мадам, пожалуйста, представьтесь.

Женщина сбросила платок, черные волосы рассыпались по плечам. Ей было на вид лет пятьдесят.

– Меня зовут Ирина Владимировна Тихонова. Я родом из Москвы.

– Во как! – удивился Соболь. – А тут чего?

– Подождите, дайте прийти в себя, потом все расскажу.

– У нас нет времени, нам надо осмотреть местность, прилегающую к зданию, проверить весь подъезд.

– В этом нет никакой необходимости. Здесь живу только я.

Но старший лейтенант кивнул Соболю:

– Посмотри все. Особо из окон не высовывайся.

– Понял.

Прапорщик ушел.

Смирнов присел в кресло:

– Я слушаю вас, Ирина Владимировна.

– А я больше привыкла к своему новому имени, Басима Махлани. Басима означает улыбающаяся. А я уже забыла, когда улыбалась в последний раз. Я училась в медицинском институте. Там же учился красивый парень из Сирии – Фарух Махлани. Мы полюбили друг друга и вскоре сыграли свадьбу. А потом приехали сюда. Тут работали в больнице, я – педиатром, детишек лечила, муж – хирургом. Он был очень хорошим хирургом.

Вернулся Соболь, доложив кратко:

– Все в порядке.

Смирнов кивнул ему на кухню.

Прапорщик встал у проема, так, чтобы его снаружи не было видно.

Женщина продолжила:

– Так получилось, что у нас не могло быть детей, но мы и вдвоем были счастливы. Пока на этой земле царили мир и покой. Я приняла новое имя, говорят, что я внешне похожа на сирийку.

– Похожи, – сказал Смирнов, – дальше?

– А дальше, – женщина смахнула пробежавшую по щеке слезу, – дальше началась гражданская война, в страну пришли страшные люди, которые объявили себя «Исламским государством». Что они здесь вытворяли, невозможно передать. Казни проходили чуть ли не каждый день. Казнили всех, кто был против них. Потом начали рушить древние памятники. Из больницы сделали госпиталь, хотя там пациентов было немного, и все они – из мирных местных жителей. Игиловцы мобилизовали мужа, он не имел с ними ничего общего. Но подчинялся, потому что в случае отказа убили бы и его, и меня. Тогда, в самом начале войны, банды нередко воевали между собой. Однажды, сейчас дату не помню, только месяц – июль, да, это было в июле, в госпиталь сообщили, что у Карьятейна отряды полевого командира, державшего свои банды в Пальмире, понесли серьезные потери при столкновении с другой бандой. Извините, я плохо разбираюсь в этих новоявленных организациях, которые объявляют себя оппозицией к правительству Башара Асада. Нужно было выслать медицинскую бригаду. Естественно, в первую очередь хирургов. Муж поехал. А потом… потом мне сказали, что место боя, где находилось много раненых, накрыла американская авиация. В тот момент, когда туда приехала наша бригада. Мой муж погиб. Прошло два года, а я не могу смириться с этим. Все кажется, что вечером он придет с работы. Извините.

– А куда делись ваши соседи?

– Их переселили. Сейчас в поселке всем руководит Фераз аль-Ахдар. Он и приказал все оставшееся в поселке население – многие успели уехать в Дамаск, в другие города, подконтрольные правительству – переселить в центральные кварталы, где размещен его штаб. Там недалеко есть и госпиталь.

– А почему же вас не заставили переселиться?

– Я отказалась.

– Это было возможно?

– Дело в том, что, несмотря на то, что мой муж никогда не состоял ни в одной оппозиционной организации и тем более – в террористической, и учитывая то, что он погиб, выехав для помощи игиловцам, он для них стал героем. Ну а я, соответственно, жена героя. Меня не тронули, не стали заставлять, как других.

Смирнов поинтересовался:

– А для чего оставаться здесь одной? Ведь наверняка небезопасно?

– Вы офицер?

– Да!

– Так вот, офицер, после потери мужа мне все равно, как жить, главное там, где мы были счастливы, в этой нашей первой и единственной квартире. Это память, понимаете?

– Понятно.

– А вы-то откуда взялись?

Смирнов улыбнулся:

– Вы же сами ответили на этот вопрос, из России.

– Я имею в виду поселок.

– А вы не в курсе, что вся Пальмира практически окружена сирийскими войсками? Осталось всего несколько дней до освобождения города.

Женщина изобразила удивление:

– Окружена? В госпитале, где я продолжаю работать, говорят, что город полностью под контролем ИГИЛ, а воины Асада безуспешно пытаются пробиться в Пальмиру. Их удерживают силы «Исламского государства». И что совсем скоро, даже при помощи России, режим Асада падет и в Эр-Ракке торжественно объявят о создании халифата.

– Врут бандиты, Ирина Владимировна. Наше присутствие – тому лучшее доказательство.

– Вы правы, а как мне обращаться к вам? Или это лишнее и вы скоро уйдете?

– Обращайтесь просто – офицер или Борис, это ко мне, к напарнику – Дмитрий.

– Скажите, зачем вы рискуете жизнями?

– Ради того, Ирина Владимировна, чтобы стереть с лица земли эту террористическую заразу – ИГИЛ. Или вы считаете, игиловцы не заслужили этого?

– Заслужили. Они заслужили большего наказания, чем просто смерть. Я видела, как эти подонки в масках заживо жгли женщин и детей солдат сирийской армии, не успевших покинуть город. Жгли в центре, у мечети. А потом резали десятки пленных. На казни они всегда собирали народ. Гореть им, проклятым, в аду!

Смирнов поднялся, кресло скрипнуло.

– Скажите, Ирина Владимировна, почему вы сегодня не в госпитале?

– Моя смена завтра. Но могут вызвать в любое время.

– За вами приезжают?

– Да. Обычно дежурная санитарная машина.

– Плохо!

– Что плохо, Борис?

– То, что завтра вы должны выйти из квартиры, а возможно, и сегодня.

Женщина произнесла:

– Я вас понимаю! Вы просто не имеете права доверять мне. Вообще никому не имеете права доверять. Ведь вы же диверсанты. Вы опасаетесь, что я могу рассказать о вас игиловцам, так?

– Отвечу честно, – Смирнов прошелся по комнате, – да! Извините, но такая у нас служба.